Приключения Каспера Берната в Польше и других странах
Шрифт:
За вторым столом, также весьма почетным, расположились выборные и должностные лица из богатого вармийского купечества. Каспер с любопытством оглядел людей, пышностью нарядов соперничающих с придворной знатью. Он искал человека в зеленом, отделанном соболями наряде, который так благосклонно заговорил с ним сегодня по выходе с поздней обедни. Вот ему-то, оказывается, и обязан был Каспер получением письма из замка Мандельштамм!
Сверкали золотые нагрудные цепи, пряжки, усыпанные драгоценными камнями, за пышными, высокими рукавами трудно было разглядеть лица. В зал, кувыркаясь на ходу, вбежали Дудка и Хомусь – любимые шуты его преосвященства. И внезапно Каспер встретился глазами со своим новым знакомым. Человек в зеленом платье, отделанном соболями, сидел во главе второго стола. Как раз в этот момент епископ велел кравчему поднести ему блюдо со своего стола. Это был знак особого внимания и большая честь. Осчастливленный поднялся с места и, вознеся кубок с вином, провозгласил здравицу в честь епископа Ваценрода и его многоученого и многоопытного племянника, доктора церковного права Миколая Коперника.
Касперу показалось, что по лицу его дорогого Учителя прошло точно облачко, однако епископ шепнул что-то племяннику, и тот, поднявшись, произнес ответный тост за здоровье браневского бургомистра Филиппа Тешнера. Каспер рад был узнать имя этого красивого и важного господина. Встретившись сегодня с ним в притворе костела, Тешнер заботливо осведомился, доставили ли молодому человеку письмо из замка Мандельштамм.
– Мой нарочный прибыл оттуда, – сказал бургомистр, приветливо улыбаясь, – и я, даже не разобрав еще собственной почты, поспешил порадовать вас. Я сам был молод и знаю, как важно в срок получить весточку от дорогих сердцу людей.
В первую минуту лицо Каспера залил горячий румянец: ему почудилось, что бургомистру Тешнеру известно содержание письма Збигнева. Однако он тут же упрекнул себя за излишнюю подозрительность – Филипп Тешнер был человек несомненно опытный и понимал, что послать весточку Касперу могли безусловно только близкие, дорогие сердцу люди. Для того чтобы вести деловую переписку, студент был еще слишком молод…
– Следите точно по башенным часам, – услышал Каспер чей-то шепот за спиной и, оглянувшись, увидел маршалка Беньовского. – Молодой человек, – продолжал маршалек, – ровно в час дня его преосвященство подымется из-за стола. Отсюда он проследует в библиотеку, где назначен большой прием. С его преосвященством готовится беседовать посланник его королевского величества, государя нашего Зыгмунта. Затем епископ примет возвратившегося из Италии каноника отца Яна Барковского… Вы поняли меня? – переспросил маршалек. – Вам надлежит в коридоре дожидаться, пока его преосвященство из рыцарского зала проследует в библиотеку. К епископу по дороге будут подходить просители. Отец Миколай и отец Тидеман поручили мне поставить вас в первом ряду, чтобы взгляд его преосвященства упал на вас. Если он обратит на вас внимание, только в этом случае отец Миколай представит вас дяде!
Дальше все происходило, как в тяжелом, смутном сне.
Сколько прошло минут? Или часов? В глазах Каспера замелькали уже огромные радужные круги, он чувствовал легкую тошноту.
Стоя в первом ряду, он, не поднимая глаз, наблюдал разнообразную обувь проходящих. Вот широкие, по последней моде с четырьмя прорезями, туфли испанской кожи. Туфли зеленого цвета, как и платье человека, шагающего легкой, скользящей походкой. Это Филипп Тешнер, новый знакомый Каспера.
По толпе ожидающих прошелестел смех: мимо, держа в зубах посох его преосвященства, проследовал сенбернар епископа.
Но вот по какому-то особому шороху, по шепоту окружающих, по расступившейся по обе стороны коридора толпе Каспер понял, что шествует сам владыка Вармии.
– Готовьтесь! – шепнул за его спиной маршалек Беньовский.
О нет, ни за какие блага в мире Каспер не хочет попадаться владыке на глаза!
Епископ, оглянувшись, задал какой-то вопрос одному из сопровождавших его людей.
– Да, ваше преосвященство, это тот самый юноша, – услышал вдруг Каспер ответ Учителя. – Молодой друг мой находится сейчас на распутье, – пояснил отец Миколай, – то ли ему отдаться всецело наукам, то ли посвятить себя морскому делу по примеру его отца – капитана Роха Берната… Мне помнится, я уже имел случай говорить с вами о жизни и смерти этого достойного человека…
Холодный взгляд из-под тяжелых век скользнул по лицу Каспера, по его студенческой рясе и остановился на его руках, которые юноша до боли сжал от волнения.
– Протяни руки, сын мой, – произнес епископ, – ладонями кверху!
– Руки воина, моряка или… может быть, искусного ремесленника, – отметил владыка с удовлетворением. – Прости меня, Миколай, ты знаешь, что я, как и ты, сердцем предан наукам, однако сейчас для Вармии – да и для Польши – настали такие времена, что и ремесленник, и моряк, и воин для нас предпочтительнее, чем ученый человек… Чего ты ищешь в жизни, юноша? – обратился епископ к Касперу по-латыни.
Молодой человек вздрогнул от неожиданности.
– В Краковской академии он считался одним из лучших учеников астролога – профессора Ланге, – видя смущение Каспера, пришел ему на помощь Коперник. – Обстоятельства не дали юноше возможность продолжать учение… Здесь он оказывает мне много неоценимых услуг при наблюдении ночного неба. Однако и я постарался, чтобы проведенные здесь месяцы не пропали для юноши втуне: он много продвинулся вперед в вычислениях и измерениях, а обращаться с приборами он сейчас может не хуже меня. Кроме того, мы много потрудились с ним, переводя римских авторов. В ближайшем будущем я надеюсь приступить с ним к изучению греческого языка, столь сейчас необходимого…
– Отправить его за счет капитула продолжать учение в Болонью, – не дослушав племянника, кивнул епископ сопровождавшему его писцу. – Запиши: «Из внимания к заслугам отца его – капитана Берната». Напомнишь о нем на следующей неделе… Чего ты ищешь в моем дворце? – услышал Каспер, но вопрос этот был обращен уже к следующему просителю.
– Мне можно уйти? – спросил юноша у пана Беньовского, но того уже не оказалось за его спиной.
Епископ остановился в дверях библиотеки, когда к нему, склонившись в низком поклоне, одновременно подошли Тидеман Гизе и бургомистр Филипп Тешнер.
– Ваше преподобие, если не ошибаюсь, это и ваш подопечный тоже? – спросил Лукаш Ваценрод, благосклонно улыбнувшись канонику.
Каспер решил, что речь идет о бургомистре, однако тут же до него донесся звонкий голос отца Гизе:
– Боюсь, ваше преосвященство, как бы опрометчиво, быстрым решением мы не повредили юноше… если, конечно, мне позволено давать советы. Я наблюдаю Каспера Берната в течение долгого времени. Юноша полон энергии, жажды подвигов, самозабвенно предан своей стране и своему Учителю, канонику Копернику. Каспер Бернат знает морское дело, умеет обращаться с парусами, вполне изучил астролябию и секстант. Кажется мне, что он не создан для жизни книжника, запертого в четырех стенах. К тому же он знает немного латынь, немного итальянский и очень хорошо немецкий. Если бы вы, ваше преосвященство, разрешили пану Конопке зачислить его в команду корабля, за постройкой коего боцман, по вашему распоряжению, наблюдает в Гданьске, пожалуй, исполнилось бы самое сокровенное желание юноши… Или, если корабль будет спущен на воду не так скоро, или если команда его уже набрана, вы, может быть, дали бы юноше рекомендательное письмо к торуньским или гданьским судохозяевам?..
Вармийский владыка, оглянувшись, окинул Каспера быстрым и как бы оценивающим взглядом.
– Все меньше и меньше становится у нас храбрых, знающих и преданных своей родине людей, – сказал он как бы про себя. – Есть храбрые и преданные, но им недостает знаний. А ученым нашим иной раз не хватает храбрости… Да что вы скажете, ваше преподобие, мы с вами так долго ищем подходящего человека, а он тут же, рядом! – обратился он к канонику Гизе. – О судьбе юноши мы еще поговорим. Пошлем его все-таки учиться. Филипп, ты тоже сможешь принять участие в этом разговоре, но мы сперва потолкуем с отцами канониками о различных делах диацеза…