Приключения Кавалера и Клея
Шрифт:
— Нет.
— Не лги, Томми, — укорила его Роза. — Не надо все еще больше усугублять.
— Хорошо.
— Пойми, тебе нельзя это делать. Нельзя прогуливать уроки, когда только вздумается, и ездить в «Магическую лавку» Таннена. Тебе уже одиннадцать лет. И ты не хулиган какой-нибудь.
— Угу.
Поезд задрожал, и тормоза заскрипели. Они уже подкатывали к станции «Пенсильвания». Томми поднялся и стал ждать, пока Роза тоже встанет, выволочет его из поезда на платформу, после чего повезет до «Ямайки» и дальше до дома. Но она даже с места не
— Мама? — обратился к ней Томми.
Роза подняла взгляд.
— Не вижу причины гробить эту одежду и шляпку только потому, что ты скорее женщину пополам распилишь, чем дроби выучишь, — проворчала она.
— То есть я не наказан?
— Я подумала, что мы могли бы провести день в городе. Вместе, вдвоем. Поедим в «Шраффтсе». Может, шоу посмотрим.
— Значит, ты не собираешься меня наказывать?
Матушка Томми всего раз пренебрежительно мотнула головой, словно этот вопрос уже ее утомил. Затем она взяла сына за руку.
— И я не вижу причины рассказывать обо всем этом твоему отцу. Верно, Томми?
— Да, мэм.
— У твоего отца и без того куча забот.
— Да, мэм.
— Мы просто оставим этот маленький инцидент между нами.
Томми кивнул, хотя в глазах его матери была страстная напряженность, от которой ему стало неловко. Ему вдруг безумно захотелось, чтобы его опять наказали. Томми сел.
— Но если это еще хоть раз повторится, — вдруг отчеканила Роза, — я заберу все твои карты, волшебные палочки, прочую ерунду и выброшу все это в мусоросжигалку.
Томми откинулся на спинку сиденья и немного расслабился. Как Роза и пообещала, они зашли на ленч в «Шраффтс» — она заказала фаршированные перцы, а он — сандвич «монтекристо». Час они провели в «Мейсис», после чего посмотрели «Этому следовало с тобой случиться» в «Транслюксе» на Пятьдесят второй. Затем они поймали поезд в 4.12 до дома. К тому времени, как вернулся его отец, Томми уже спал. А на следующее утро, когда Сэмми пришел будить его в школу, Томми ничего ему не сказал. Встреча в поезде рассеялась по трещинам, что пронизывали их семью. Лишь однажды, долгое время спустя, Томми набрался духу спросить свою мать, что она делала в том поезде, да еще в лучшем своем наряде, но Роза лишь приложила палец к губам, продолжая бороться с очередным списком необходимых покупок. Вряд ли следует добавлять, что этот ее список, как и все предыдущие, так и остался лежать на кухонном столе.
В тот день, когда все переменилось, Томми и дядя Джо сидели в наружном помещении контор «Косметических кремов Корнблюма», где стоял фальшивый стол несуществующей секретарши. Томми рассиживался в большом кресле с подголовником, накрытом какой-то грубой тканью вроде мешковины, и вовсю болтал ногами, понемногу опорожняя банку крем-соды. Джо лежал на полу, сложив руки за головой. За несколько минут, как показалось Томми, никто из них не произнес ни слова. Во время его предыдущих визитов
— Как там твой отец? — вдруг спросил Джо.
— Хорошо, — ответил Томми.
— Ты всегда так говоришь.
— Я знаю.
— Надо полагать, он порядком тревожится? Из-за той книги доктора Вертхама? Из-за «Соблазнения невинных»?
— Очень тревожится. Из Вашингтона какие-то сенаторы приезжают.
Джо кивнул.
— Он очень занят?
— Он всегда занят.
— Сколько изданий он выпускает?
— Почему бы вам самому его не спросить? — с ненамеренной резкостью сказал Томми.
Какое-то время ответа не было. Джо от души затянулся своей сигаретой.
— Возможно, я его спрошу, — наконец сказал он. — Как-нибудь на днях.
— Мне кажется, вы должны. Все очень по вам скучают.
— Твой отец так и сказал, что он по мне скучает?
— Вообще-то нет, но он скучает, — заверил его Томми. В последнее время ему стало тревожно за Джо. В те месяцы, что последовали за его вылазкой на лонг-айлендские пустоши, он все реже и реже покидал здание. Казалось, визиты Томми стали для него заменой регулярных сношений с внешним миром. — Пожалуй, вы бы могли приехать туда вместе со мной, на поезде. Вот было бы славно. У меня в комнате есть лишняя кровать.
— Что, такая низенькая, на колесиках?
— Угу.
— А смог бы я воспользоваться твоим купальным полотенцем «Бруклин Доджерс»?
— Да, конечно! В смысле, если захотите.
Джо кивнул.
— Может, и захочу. Как-нибудь на днях, — снова сказал он.
— Почему вы продолжаете здесь оставаться?
— А почему ты продолжаешь об этом спрашивать?
— Ну, разве вас… разве вас не коробит, что вы здесь в одном здании с ними? С «Эмпайр Комикс»? Когда они так скверно с вами обошлись и все такое прочее?
— Совсем не коробит. Мне нравится быть рядом с ними. С Эскапистом. И потом… никогда не знаешь заранее, кто кого покоробит. Как-нибудь на днях, может статься, я их покороблю.
Сказав это, Джо быстро поднялся с пола, вставая на колени.
— Это вы о чем?
Джо отмахнулся от вопроса сигаретой, замутняя его облаком дыма.
— Не бери в голову.
— Нет, скажите.
— Брось.
— Терпеть не могу, когда так делают, — сказал Томми.
— Угу, — отозвался дядя Джо. — Я тоже. — Бросив сигарету на голый бетонный пол, он носком своей резиновой сандалии ее раздавил. — Сказать правду, я сам не очень себе представляю, что именно собираюсь сделать. Мне бы хотелось как-нибудь их огорошить. Выставить Шелдона Анаполя в неприглядном свете. Может, я оденусь Эскапистом и… спрыгну с этого здания! Только мне придется придумать какой-то фокус, чтобы все выглядело так, будто я и впрямь спрыгнул и покончил с собой. — Джо едва заметно улыбнулся. — Тогда как на самом деле я, разумеется, с собой не покончу.