Приключения крылатых героев
Шрифт:
– Попалась, голубушка?
Он не обращал никакого внимания на карету, появившуюся за его спиной. Сидевший на козлах кучер правил тройкой запряженных шершней, которые натужно жужжали, натягивая постромки и взлетая на высоту, не превышающую рост игруна. Сама карета стучала колесами по сверкающей плитке, подскакивая на ухабах. Едва Тая заметила светлый герб на дверцах, как в душе ее затрепетала надежда. Герб представлял собой щит, разделенный на белую и лазурную половину. На верхнем, белом поле, под золотым деревом бодались два черных
Шипилио изгалялся вовсю, расписывая, какие ужасы ждут Таю в Каменной башне. Задрубал с Обар Моттом ухмылялись, не подозревая, что выручка уже близко. Кучер натянул вожжи, тройка шершней приземлилась, дверцы кареты распахнулись, и из нее вывалились приземистый, толстый, как колобок, боцман Цыбер Буль, заросший густой бородой, и высокий, стройный, подтянутый лейтенант Ланс Фит, чье лицо было выбрито так гладко, что от подбородка и щек отскакивали солнечные зайчики. Не говоря ни слова, они отпихнули стражников, подняли Таю и понесли ее прямо к карете.
– Стоять! – вышел из себя цензурион. – Что вы себе позволяете? Эта игрунья – преступница!
– Преступниками становятся только после приговора суда, – обернувшись, небрежно бросил ему лейтенант Фит.
– Вот я и арестовал ее, чтобы доставить на суд! – не унимался Шипилио.
– Семейство адмирала попадает под суд герцогини Чуль-Паль, – задиристо возразил боцман Буль. – А ты, железная голова, не суйся не в свое дело!
– Как это не мое дело? – разъярился цензурион. – Да она проникла в особо охраняемое помещение! Режим содержания нарушила!
– Вот и доложишь все это правительнице, – заявил боцман, усаживая Таю на кожаное сиденье.
Задрубал с Обар Моттом подобрались, готовые сорваться с места и пустить в ход алебарды, но Шипилио удержал их, и лишь поскрипел зубами. Шершни расправили крылья, взлетели, и потащили карету в сторону адмиральского дома. Тая оглянулась в оконце, прорубленное в задней стенке, и увидела, как цензурион в ярости дергает себя за усы.
– Цыба, Лансик, как вовремя вы подоспели! – с облегчением поблагодарила она. – Я уж думала, что меня не отпустят.
Лейтенант ответил ей любезным кивком, а вот боцман развернулся всеми своими объемными телесами, припер к спинке сидения и мягко, но напористо заговорил:
– Девочка, что ж ты творишь? Пожилой адмирал сам не свой. Ты пропала из дома в разгар заварухи. А если с тобой что-то случится? Если тебя арестуют, как эти болваны, или, чего доброго, попадется разбойник, которого они ищут – что тогда? Кто тебя будет спасать? Ну, где ты была? Говори!
– Я… летала к маме и папе, – несмело призналась Тая.
Боцман охнул и прикрыл глаза пухлой ладонью. Лейтенант Фит поморщился и покачал головой.
– Нам не разрешили их посещать, – как маленькой, напомнил Цыбер Буль.
– Вот я и подумала: пока вся стража в городе, занята другим делом, а они там одни, может, как-нибудь их забрать?
– Ты хотела их освободить? – ледяное спокойствие лейтенанта иссякло, его гладкое, бледное лицо выразило крайнюю степень смятения.
– Что ж ты наделала? – принялся совестить ее боцман. – Ведь это и в самом деле могут посчитать преступлением. Бароны в совете нервничают, им призраки Драконьего ордена по ночам снятся. И где ты намеревалась спрятать своих маму и папу? У нас дома? Ты не подумала, что их сразу найдут?
– Я думала, что дома они окажутся в безопасности, и никто не посмеет… – Тая не смогла договорить.
Только сейчас она осознала, каким наивным был ее план.
– Вот что, – решительно заявил лейтенант Фит. – Про похищение родителей даже не заикайся. Будут спрашивать, говори, что соскучилась по маме и папе, захотела поиграть с братиком, строй из себя юную глупышку, лишнего не болтай.
– Ей и строить ничего не придется, – откликнулся боцман.
– Простите меня! Я не хотела никого подводить! – на глаза Таи наворачивались слезы.
Она успокоилась только тогда, когда впереди замелькал под солнцем яркий жестяной флюгер в виде кораблика с раздутыми парусами. Однако кучер так резко осадил шершней перед самым крыльцом ее дома, что она снова разволновалась: не случилось ли что с ее дедом? На голову старого адмирала и вправду выпало слишком много испытаний: новые власти подвергли его опале, лишили графского титула, заточили сына с семейством. К тому же, он остался без любимого детища – флота, который когда-то бороздил воздушные просторы Туманной Дымки, открывая неизведанные острова. И тут новая неприятность, и от кого? От родной внучки, в которой он души не чаял. Тая не знала, как показаться ему на глаза.
Однако на этот раз во дворе особняка творилось что-то действительно необычное. Вся лужайка перед крыльцом оказалась запружена богато украшенными каретами. Холеные ездовые шершни в расшитых попонах вальяжно жужжали над одуванчиками, не удостаивая их вниманием. Слуги в ливреях из черного бархата сновали повсюду, шумя и сбиваясь с ног.
Боцман Буль выкатился из кареты, как колобок, и застыл, тараща серые, как пасмурное небо, глаза. Лейтенант Фит галантно подал Тае руку и помог спуститься на откидную ступеньку.
– Это еще что за нашествие? – пробормотал Буль.
Столпотворение перед крыльцом для него оказалось сюрпризом. Едва Тая разглядела герб на ливреях слуг – серебряного ястреба на вершине башни – как лицо ее вытянулось от удивления.
– Слуги герцога? – спросила она.
– Герцогини, – поправил лейтенант Фит. – И, судя по карете с вензелем ее светлости, она изволила прибыть самолично.
Тая не помнила, чтобы правящая герцогиня из династии Паллиандров когда-либо удостаивала опального адмирала своим вниманием. Ее появление было событием из ряда вон выходящим.