Приключения Марси
Шрифт:
– Пора, - произнес один из них, и я завизжала, потому что это было начало конца.
* * *
В одно мгновение забыв обо всех желаниях, о том, что сижу на коленях у почти бога, я забилась в угол и ощетинилась, шипя на всех, кто пытался ко мне приблизиться. Последователи бестолково топтались, уже получив свои первые украшения на физиономию от Марси. Асдар взывал к моим чувствам и совести, но так же не решался приблизиться. Видно в круг страсти хотелось вступить все с тем же идеальным лицом, а мне вот уже никуда не хотелось, инстинкт
– Слишком эмоциональна, - сказал он.
– Вы знаете, что делать.
Они кивнули, и мое извивающееся тельце затолкали в каменный зал, осторожно положили на пол и сбежали. Я вскочила и начала затравленно озираться. Зал был совершенно пустой, только каменные стены и все. Я сжала кулаки и заорала, выплескивая хотя бы частично свой страх, свою злость и ненависть к тем, кто хотел отнять у меня самое ценное, меня саму. Мой крик отразился от стен и обрушился на меня, разлетаясь громогласным бесконечным эхом. Я зажала уши, зажмурилась и упала на колени, проклиная все на свете. Когда снова открылась тяжелая дверь, я не заметила, потому продолжала выкрикивать все, что приходило на ум, лишь бы снова не оглушила тишина.
– Орешь, кошка?
– прозвучал голос, наполненный холодной брезгливостью.
Я вскочила и уставилась на женщину в белоснежном балахоне. Ее желто-зеленые глаза еще не затопила Тьма, но цвет ритуальной одежды говорил о степени силы, которой обладала магистр. На мгновение я задумалась, я ведь тоже в белом, а силы никакой нет. Хотя... Я же будущая Тьма, точней мое тело примет Вечную. Наверное, и Асдар так же. Да, плевать! Я жить хочу, ма-ау-у!
– Что надо?
– спросила я, снова выпуская когти.
– Что, блохастая тварь, не можешь принять честь, которой удостоилась по невероятному стечению обстоятельств?
– издевательски вопросила женщина.
– Повтори, что сказала, - потребовала я, закатывая рукава балахона.
– Киска решила показать зубки?
– к издевке прибавилась еще и ирония.
Страх? Кто сказал про страх? Да я злая, как свора собак! Женщина продолжала издеваться надо мной, оскорбляя мою блудливую мамочку Феньку, меня и весь кошачий род. Кошачьи боги, как вы это терпите? Как я это терплю и все еще не вцепилась в морду мерзавки?!
– На мыло только и годишься, облезлая тварь, - хохотнула язва в белом, и ярость забурлила, понеслась по венам.
Первый выплеск припечатал гадину к стене, от второго она еле увернулась, но издеваться не перестала.
– Ты не кошка, ты псина смердящая, - выкрикнула она, только теперь веселья в ее голосе не стало, сменившись ответной злостью. Тьма заклубилась вокруг нее, и я снова атаковала.
Тьма расступилась, и на меня посмотрели черные без белков глаза, руки вскинулись навстречу моему выплеску, и сила ярости ушла в женщину, не причинив ей вреда. И снова, и снова, и снова. Меня уже качало от слабости, апатия все больше опутывала сердце холодными щупальцами. Слишком поздно я поняла, что делала женщина, выматывая меня. Лишенная эмоций, пустая и равнодушная ко всему, я стану покорной куклой, которая выполнит все, что от нее ждут.
– Ну, давай же, кошка, - с усмешкой произнесла магистр, и последняя капля ушла в черный туман, наполнявший ее руки.
И все прекратилось. Не было оскорблений и издевательств, не было гнева, не было ненависти, не было даже желания жить. Я стала опустошенным сосудом, безразличная ко всему происходящему. Глаза женщины вернули свой нормальный цвет, и она подошла ко мне, с интересом разглядывая.
– Пойдем, девочка, времени мало, - даже дружелюбно сказала стерва и взяла меня за руку.
– Пес блохастый, - равнодушно произнесла я, скорей потому, что ситуация требовала это произнести.
– Ты забавная, - улыбнулась магистр, и мы направились на выход.
– Пустая ты не такая интересная, но теперь с тобой можно работать.
Я промолчала, говорить не хотелось. Женщина провела меня очередным коридором, открыла резную деревянную дверь, и я оказалась в большой купальне, где меня ждали еще женщины в черных балахонах. Они поклонились, как только я переступила порог.
– Она ваша, - коротко бросила магистр и ушла, оставив меня на попечение женщин.
Они окружили меня, сняли балахон и повели к купальне. Теплая вода, источавшая странный сладковатый запах приняла меня в свои мягкие объятья. Женщины спустились вместе со мной, не раздеваясь. Ритуал омовения был наполнен таинственным молчанием и ощущением, что женщины притрагиваются к божеству, настолько осторожны и несмелы были прикосновения. Я послушно поднимала руки, поворачивалась и закрывала глаза, когда сверху лилась вода из большого серебряного ковша. Уже в конце всей процедуры я запоздало сказала:
– Я уже мылась.
Женщины промолчали в ответ, так же под руки вывели меня из купальни, и те, кто не принимал участия в отмывании меня от всех грехов, начали умащивать мое тельце тем же пахучим сладковатым составом, которым пахла вода. Волосы сушили, причесывали, и все это так же молча и с благоговением, которое могло бы привести в восторг такую самовлюбленную кошку, как я, если бы в этот момент я была способна чувствовать хоть что-то. Когда я была готова, на меня снова надели белоснежный балахон, только чистый, поправили волосы, надели мягкие туфли и вывели из купальни. Меня сопроводили в большой зал, где на возвышении стояло кресло, больше напоминавшее трон. Я самостоятельно поднялась на возвышение и села, откинувшись на спинку.
Дверь в залу открылась и появилась та магистр, что привела меня в купальню. Вместе с ней вошли еще восемь белых балахонов.
– Все девять, - сказала я, просто констатируя факт.
– Великий день настал, - слегка скрипучим голосом провозгласил самый старший из девяти.
У него были карие глаза, это немного вывело меня из апатии, я дернулась, но тут же вновь откинулась на спинку. К чему? Все тлен, впереди вечность. Девять старейшин, девять самых сильных магов, что смогли выдержать дар Тьмы, и готовые отдать свои жизни во имя ЕЕ, приблизились к трону, на котором восседала я, и встали на колени, поклонившись так низко, что их лбы чуть не встретились с каменным полом. С полным безразличием я следила за ними. Последователи спешили оказать почести своему божеству, пока ОНА не поглотила мир и не забрала их жизни.