Приключения Мурзилки
Шрифт:
После этого «Пурга» ощетинилась, затрещала, и вооружённый выкидным ножиком хулиган, державший её за ошейник, тоже затрещал, заискрился, волосы у него поднялись дыбом, а глаза вылезли на лоб.
И тут в вагон вошли милиционер с контролёром.
— Ваши билеты, — потребовал контролёр.
Но хулиганы ничего не слышали, потому что оглохли. Они только смотрели на контролёра и милиционера дикими глазами.
— А это что такое? — сказал милиционер, подобрав с пола дубинку. — И кровь тут… Оружие вам принадлежит?
— Нет,
— А что это вы сейчас под лавку бросили? — обратился милиционер к третьему хулигану, у которого волосы стояли дыбом и дымились. — Ага, ножичек выкидной…
— Н-н-не мой! — после электрического удара владелец ножичка стал заикаться.
— Пройдёмте в отделение, — козырнул милиционер, и все трое уныло поплелись к выходу.
Поезд подходил к станции «Областной центр». Платформа «36-й километр» осталась позади.
Глава восьмая
В ЗАПАДНЕ
Вот уже час или два Даша и Андрейка брели в сторону, совершенно противоположную станции. Они выбились из сил, выплакали все слёзы и высказали по адресу друг друга все упрёки — справедливые и не очень. Ни есть, ни пить им больше не хотелось, а хотелось только одного: выбраться куда-нибудь из этого проклятого леса.
— Всё, — сказал Андрейка и остановился. — Пошли обратно.
— Куда?.. — испугалась Даша.
— Нет там никакой станции, идём не в ту сторону. Зря я тебя послушал.
Никаких сил, чтобы начинать опять плакать, у Даши уже не было.
— Я слышала, — сказала она тихо, — что люди в лесу всегда по кругу ходят. Одна нога короче другой… или что-то такое.
— Извилина у тебя в голове короче… Настоящие путешественники по звёздам ориентируются, а не кругами ходят.
Ни по каким звёздам Андрейка ориентироваться не умел, а сказал так, для авторитета. Но шёл он действительно прямо, потому что следил за тем, чтобы луна светила всегда с одного бока. Не станет же луна над лесом круги описывать…
Даша засопела и сделала слабую попытку воспротивиться:
— Теперь обратно столько же, а потом — неизвестно куда?
— Не здесь же нам ночевать.
Разговор зашёл в тупик, дети совсем скисли. Идти обратно было далеко, вперёд — и вовсе бессмысленно. Хотелось лечь где-нибудь и заснуть, а проснуться дома, в своей постели. Так ведь бывает, что всё сном оказывается.
Обдумав этот заманчивый вариант, Даша ущипнула себя изо всех сил, а потом всё-таки решила заплакать, как бы со второго дыхания. Лицо у неё скривилось, губы задрожали… и вдруг она увидела за деревьями огоньки. И шум такой, как будто поезд стучит по рельсам и гудит.
— Видишь? — схватился Андрейка за Дашу.
— Слышишь? — схватилась Даша за Андрейку.
— Бежим!! — радостно воскликнули оба и побежали по льду и по кочкам к огонькам.
— Бегут?
— Кажись, бегут.
— Крути, крути шибче, чтобы не передумали.
— А ты пыхти, пыхти громче.
Кикимора закрутила, завертела сухими гнилушками на сухих стебельках болотной травы. А леший запыхтел, застучал, загудел, затопал ногами, будто поезд идёт по рельсам.
— Кикимора!
— Ну, чего?
— А если нашу засаду заметят? Вон, гляди, там снег осыпался, уже дырка.
— Ногами меньше топай, вот и не будет сыпаться.
— Как же… Ты сама велела.
— Велела-велела… Отойти надо подальше, ничего сыпаться не будет.
— Может, лопухом твоим прикроем?
— Ишь умник какой… Работай, работай, пыхти, они близко уже.
И леший с кикиморой, медленно отступая от западни, стали опять вертеть гнилушками и шуметь паровозом. Берлогу, в которой леший зимовал, они оставили открытой, а сверху только прикрыли камышами и присыпали снегом.
Дети прибежали к краю болота и остановились.
— Ну, где? — выговорила Даша, запыхавшись.
— Где-то здесь было.
— А чего так темно?
— Луна за облако спряталась. Осторожно, здесь пень откорчёван… Вон, смотри, смотри!
За деревьями снова мелькнули огоньки, совсем близко, и запыхтел паровоз: чух-чух-чух-чух… Даша обежала отвороченный от земли кряжистый пень, шагнула к огонькам, сказала «ой!» и пропала.
— Даша! — прошептал Андрейка. — Ты где?
Наугад в темноте он шагнул вперёд, тоже сказал «ой» и полетел в яму.
Луна вышла из-за туч, осветив лес, болото и яму, но было поздно: дети находились в плену у лесной нечисти.
Глава девятая
ОСТАВИТЬ И ВОСПИТЫВАТЬ
Возня, шум и топот разбудили медведя. Его берлога находилась в стороне от болота, у подножья песчаной горки. Леший и кикимора только хвастались, что они в лесу хозяева, а на самом деле хозяином был медведь, которого звали Топтыгин Михал Михалыч. На него колдовство лесной нечисти не действовало.
Медведь высунул голову из берлоги и огляделся. Неподалёку от него, за деревьями, хохотали, рычали, верещали и приплясывали леший с кикиморой.
— Эй! — рыкнул на них медведь так, что оба разом присели. — А ну кончай шуметь!
Разглядев медведя и немного оправившись от испуга, оба залебезили наперебой:
— Ах, это вы, Михал Михалыч! С наступающим вас, Михал Михалыч! Праздничку радуемся, вот и шумим. А не хотите, мы и не будем. Вот всё, раз-два-три, молчок, тишина.
Топтыгина в этом лесу все боялись, а он боялся только охотников с ружьями. Но охота была здесь запрещена, да и лес был настолько болотистый, что люди сюда редко забредали.