Приключения на орбитах
Шрифт:
«Меркурий» благополучно приводнился в Атлантике, и через 17 минут Гленн уже был на борту спасательного военного корабля.
Весь экипаж вышел на палубу. Моряки смотрели на астронавта, как на Бога, сошедшего с небес. А «Бог», между тем, медленно снял перчатки, гермошлем, освободился с чьей-то помощью от скафандра, огляделся вокруг и сказал… Впрочем, что мог сказать человек, только что рисковавший своей жизнью: «Слава Богу, все позади» или «Наконец-то все кончилось».
Гленн сказал: «Жарко здесь».
При послеполетном обследовании он рассказал психиатру о «летающих огоньках», и тот серьезным тоном спросил: «Что они говорили, Джон?» Гленн в ответ расхохотался.
Позже Гленн охотно делился своими впечатлениями
Представителям НАСА он сказал: «Меня часто спрашивают, испытывал ли я страх перед полетом. Люди всегда боятся неизвестности – это нормально. Важно то, что мы делаем при этом. Если страх парализует и мешает нашим действиям, тогда это опасно. Лучшим противоядием страху является знание всего, что можно, о ситуации».
Так закончился первый трехвитковый орбитальный полет американского астронавта.
В последующие годы Джон Гленн работал в НАСА и «Марин Корпорэйшн», принимал участие в проектировании и разработке «Аполлона». Затем увлекся политикой и коммерческой деятельностью. Он стал миллионером. В 1974 году был избран сенатором в штате Огайо, а в 1984 году баллотировался в Конгресс, но победить здесь оказалось сложнее, чем слетать в космос.
В марте 1962 года было объявлено, что второй в США орбитальный полет совершит Малколм Карпентер.
Малколм Скотт Карпентер родился в 1925 году в городе Боулдер (штат Колорадо). В 1943 году после окончания колледжа стал курсантом авиационного училища, но прервал учебу. Затем в 1949 году окончил Колорадский университет, получив степень бакалавра наук по авиационной технике. В 1951 году получил удостоверение летчика. Летал на многомоторных гидросамолетах. Во время корейской войны находился в районе боевых действий, летал на противолодочных самолетах. После окончания в 1954 году школы летчиков-испытателей в Патаксент-Ривер (штат Мэриленд) работал в отделении электронных систем авиационно-испытательного центра ВМС. Позднее обучался в военно-морской школе авиационной разведки в Вашингтоне. Самый неопытный летчик в отряде астронавтов – из 2800 часов летного времени он только 300 часов налетал на реактивных самолетах. Женат.
Вышел в отставку в звании капитана 3-го ранга ВМС. Занимается частным предпринимательством.
Старт несколько раз откладывался, и только 24 мая ракета благополучно вывела «Меркурий» на орбиту Земли. Этот полет проходил спокойнее предыдущего. Астронавт передавал на Землю сообщения о своих впечатлениях. Он видел из космоса дороги, пыль над Африкой, освещенные массивы городов Австралии. Для лучшего обзора Карпентер активно менял положение корабля на орбите и за один только первый виток вокруг Земли израсходовал больше половины запаса топлива. Так же, как и Гленн, он увидел летающие светящиеся частицы. Сначала он предположил, что это замерзшие частички газа, вылетавшие из двигателей системы ориентации. Однако, когда аппарат в очередной раз оказался в тени Земли, Карпентер случайно слегка ударил по крышке люка и тут же вокруг корабля поднялся рой «светлячков». Он радостно сообщил оператору на Гавайских островах о своем открытии: «Они испускаются капсулой!»
И этот полет также не обошелся без «приключений». В системе терморегулирования скафандра появились неполадки, и астронавту было очень жарко. Перед самым торможением аппарата выяснилось, что кончилось топливо в баке для ручного управления. У Карпентера, правда, еще оставалась возможность придать аппарату правильное направление спуска.
Однако тут возникло новое осложнение: данные перископа и индикатора направления не совпадали между собой. Пока астронавт пытался каким-то образом исправить положение, заработали двигатели торможения и «увели» аппарат на 25 градусов вправо. При спуске начались колебания аппарата, хотя он еще стабилизировался автоматически. Вскоре кончилось топливо и в баках автоматической стабилизации. Так же, как в свое время у Гленна, появилась угроза того, что корабль начнет беспорядочно кувыркаться. Карпентер решил воспользоваться опытом своего товарища – он ввел в действие парашют раньше намеченного срока и тем самым стабилизировал аппарат. Вскоре астронавт обнаружил, что связь со станцией слежения не восстанавливается. Аппарат приводнился в Атлантическом океане, но не попал в расчетный район, где его ожидали суда поиска и спасения. Потом станет известно, что он отклонился от заданного района посадки более чем на четыреста километров. Карпентер оказался один в открытом океане. Вокруг не было видно ни одного судна, над местом приводнения не кружили вертолеты.
Тем временем на Земле началась настоящая паника. Многие специалисты думали, что корабль вернулся в атмосферу под неправильным углом и сгорел. Другие были настроены более оптимистично и считали, что астронавт жив, но потерян и вряд ли его удастся быстро найти, если вообще удастся. Один из сторонников такой точки зрения Вальтер Кронкайт дал интервью по телевидению, в котором, в частности, сказал: «Я боюсь, что мы можем потерять астронавта».
К счастью, все обошлось благополучно. Через три часа после приводнения Карпентер оказался на борту вертолета.
Америка встречала его как героя, но руководители НАСА были им крайне недовольны. Один из членов администрации сказал, что, пока он жив и занимает свой пост, Карпентер («сукин сын») больше не полетит в космос. Астронавту предъявили целый список обвинений. Ему припомнили, что он проигнорировал неоднократные предупреждения о контроле за расходом топлива, что он дезориентировал аппарат и потерял направление спуска, и даже утверждали, что он запаниковал при спуске, хотя датчики беспристрастно зафиксировали, что пульс астронавта был относительно нормальным – всего 105 ударов в минуту.
Карпентер был очень обижен и считал эти обвинения несправедливыми. Он понимал, что потерял свой авторитет и никогда больше не полетит в космос. Несмотря на это, он продолжал работать в НАСА по программе «Меркурий», а позже и по программе «Аполлон». Одновременно он руководил группой акванавтов подводной морской лаборатории. В 1969 году после автомобильной катастрофы подал в отставку и ушел из НАСА, так больше и не побывав в космосе.
Н.С. Хрущеву нужны были все новые успехи в космосе, которые теперь уже стали фактически традиционным средством осуществления внешней (да и внутренней) политики. Главный конструктор и сам был бы не прочь продвигаться вперед семимильными шагами, но логику развития техники не нарушишь. Возможности «Востока» были ограничены, для решения новых космических задач требовался другой аппарат, специально предназначенный для операций сближения и стыковки на орбите, для выхода человека в открытый космос и др. Работы по нему только начались, и необходимо было время для их завершения. Этот новый аппарат впоследствии будет известен как «Союз». Аналогичные работы по программе «Джемини» велись и в США. Шла скрытая от общественности гонка за приоритет в создании такого аппарата, поскольку победитель становился лидером в освоении космоса.
Вмешательство Н.С. Хрущева отвлекало силы и средства КБ С.П. Королева от работы по программе «Союз», заставляло «выжимать» все возможное из конструкции «Востока».
Чтобы как-то удовлетворить требованиям главы государства, специалисты решили осуществить групповой полет двух кораблей «Восток». 11 августа 1962 года на «Востоке-3» стартовал А.Н. Николаев, а через сутки на «Востоке-4» – П.Р. Попович. Корабли оказались на расстоянии пяти километров друг от друга. На Западе этот полет был расценен как свидетельство больших возможностей наших «Востоков».