Приключения Одиссея (с илл.)
Шрифт:
– Я готов поклясться тебе в этом! – воскликнул обрадованный царь. – Скажи, чего ты хочешь?
– Ты говорил, что охотно породнился бы со мной, – сказал Одиссей. – Помоги же мне просватать дочь твоего брата Икария, и я буду счастлив назваться твоим родичем.
– Клянусь, что помогу тебе просватать Пенелопу, и призываю отца нашего, громовержца Зевса, в свидетели моей клятвы! – ответил Тиндарей и кивнул головой. Это считалось верным подкреплением всякой клятвы.
– Вот видишь, – продолжал Одиссей, – ты связал себя клятвой. Даже если я раздосадую тебя чем-нибудь, ты не нарушишь обещания, не захочешь навлечь на себя гнев Зевса – хранителя клятв. Так же надо связать клятвой и пылких женихов Елены.
– Да разве это возможно? – усомнился Тиндарей. – С чего они станут клясться в дружбе сопернику? Как добиться от них такой клятвы?
Одиссей возразил:
– Я уверен, что они согласятся. Каждый из них надеется, что именно он будет счастливым избранником Елены. Каждый будет думать, что это ему принесут такую клятву. А кому не пригодится помощь стольких сильных героев?
– Пусть будет так! – решил царь. – О Лаэртид! Недаром, как я слышал, в народе называют тебя «в советах равным Зевсу»! Пусть только женихи принесут клятву, и я никогда не забуду, чем я тебе обязан.
Утреннее солнце выплывало из-за далеких гор. Поля за Эвротом стояли седые от росы. На большой луг недалеко от Спарты по утоптанным тропинкам, оживленно разговаривая, сходились группы горожан. Собрались старейшины-геронты, [8] длиннобородые и важные. Пришел Тиндарей в белом жреческом венце, [9] кутаясь в косматую мантию. За ним легким шагом шли все женихи Елены. Следом кучка глашатаев вела белого тонконогого коня.
8
Геронты – знатные старейшины города. Они составляли совет старейшин с базилевсом – председателем – во главе. В отсутствие базилевса они управляли городом.
9
Царь – базилевс – был и верховным жрецом своего племени.
Все остановились на открытом месте над Эвротом. Тиндарей воздел руки к небу и громко провозгласил имена богов – гремящего в тучах Зевса и Солнце, бессмертного, дающего жизнь Гелиоса, призывая их быть свидетелями клятвы женихов. Тут же он произнес слова клятвы, подсказанной ему Одиссеем. Спартанский царь обратился к подземным богам, чтобы они жестоко покарали тех, кто нарушит клятву. Вытащив из-под мантии длинный меч, Тиндарей быстрым ударом перерезал горло коню. Тело жертвы рассекли на части. Женихи столпились вокруг жертвы; они становились ногами на кровавое, дымящееся мясо и громко восклицали:
– Как разливается по земле эта кровь, так да прольется кровь того, кто нарушит клятву!
Рассеченное тело жертвы не сожгли, как при обычном жертвоприношении, а подтащили к берегу и сбросили в мутную воду Эврота. Отныне каждый участник клятвы считал себя связанным узами дружбы и верности с будущим мужем Елены.
Никто, даже сам хитроумный Одиссей, придумавший клятву, не подозревал, сколько бед и испытаний принесет она каждому из них.
После жертвоприношения все женихи снова собрались в гостеприимной палате царского дома. Сюда пришел Тиндарей, на этот раз в золотом венце и с царским скипетром в руках. Свадьба дочери была для него важным делом. Распахнулись двери из внутренних покоев, и в палату вошла царица Леда. Когда-то она была знаменита своей красотой, – даже боги Олимпа обращали на нее свой взор. Сейчас ее красота уже поблекла, но царица до сих пор
Спартанская царица вела за руку свою прекрасную дочь. Лицо Елены сияло гордостью. Это был час ее торжества: ради нее собрались здесь эти красивейшие и знатнейшие юноши! Они восхищаются ею и жадно ждут ее слова.
Елена подошла к отцу. Выбор ее уже был сделан; отец знал это, но все же тревожился.
– Дочь моя! – громко произнес Тиндарей. – Ты должна решить, кто из этих юношей будет твоим мужем.
Елена повернулась к женихам и смело окинула взглядом обращенные к ней лица. С гордой улыбкой она наблюдала простодушный восторг могучего Аякса Теламонида, жадное нетерпение маленького Аякса Локрийского; исподлобья и без улыбки смотрит на нее сумрачный Филоктет; полно сдержанного достоинства лицо благородного Диомеда; темноглазый Менелай не может скрыть тоски и страха.
Но тут красавица заметила за плечом Менелая умное, лукавое лицо Одиссея. Его тонкая улыбка напомнила Елене встречу в масличной роще. Девушка вспыхнула от досады. Не медля более, она прямо подошла к Менелаю. Со слезами восторга юноша схватил ее протянутую руку. Тотчас к нему приблизились Одиссей и Диомед и приветствовали его дружескими словами. Одиссей заранее знал исход дела, а благородное сердце Диомеда не позволяло ему завидовать чужой удаче. Другие женихи не сразу преодолели свою досаду. Они медлили, угрюмо перешептываясь. Но клятва обязывала их быть дружелюбными, к тому же многие любили пылкого, искреннего Менелая. Один за другим юноши стали подходить к молодой чете; они призывали на нее милость богов и еще раз повторяли Менелаю клятву неизменной дружбы.
К вечеру опустели просторные покои Тиндареева дома. Гости царя покинули Спарту. Их путь лежал вдоль бурливого Эврота к морю, где давно уже ожидали их многовесельные корабли.
Один только Одиссей еще оставался в пышных покоях царского дома.
Через открытые двери мегарона [10] Одиссей увидел приближающегося Тиндарея. Спартанский царь возвращался из дома брата своего Икария. Царь шел медленно, в раздумье опустив свою седую голову. Одиссей встретил его у порога и нетерпеливо спросил:
10
Мегарон – палата – главное помещение греческого дома гомеровских времен.
– Видел ли ты Икария, о многочтимый царь?
Тиндарей оперся о руку гостя и увел его в глубину двора. Там они сели на каменной скамье, в тени раскидистого дуба.
– Сын мой, – начал Тиндарей. – Я говорил с моим братом Икарием. Он согласен отдать тебе свою дочь в жены. Он и супруга его, разумная мать Пенелопы, рады иметь зятем прославленного и любимого богами сына Лаэрта...
Тиндарей помедлил в смущении.
– Но Икарий хочет одного, – продолжал он, – чтобы ты остался с Пенелопой в Лаконии. Старшая дочь его вышла замуж и уехала в далекую Фессалию. Икарий не расстанется с младшей, любимой дочерью. В Итаку он ее не отпустит.
– Что же ты сказал ему на это? – спросил Одиссей.
– Я сказал, что ты, наверно, не согласишься покинуть Итаку. На этом мы и расстались, и я не могу сообщить тебе доброй вести...
Одиссей задумался.
– О благородный Тиндарей, – наконец заговорил он, – помнишь ли ты свою клятву?
– Недоверчивый! – отвечал спартанский царь. – Я клялся отцом нашим Зевсом и с радостью хотел бы исполнить свою клятву: ты помог мне в трудном деле, дал мне желанного зятя и оберег меня от злобы отвергнутых женихов. Я готов сделать все, что только может сделать смертный, не раздражая бессмертных.