Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов
Шрифт:
На следующий день ящерицы исчезли, лишив их развлечения. Потянулись часы и дни угрюмой, тоскливой, томительной скуки.
В одно прекрасное утро парижанин сказал вслух:
— Э-э! Мне остается жить всего два дня, считая нынешний. Послезавтра Белый слон должен раздавить
Первые часы утра прошли обыкновенно. Фрике лишь обратил внимание, что воздух стал особенно душным. Он чувствовал себя скверно, как перед сильной грозой.
— Брр! — говорил он. — Не знаю, что такое творится там в воздухе, но только я нервничаю, как кошка. Из моих волос можно искры высекать.
Вдруг с потолка послышалось тихое кваканье, похожее на лягушачье. Молодой человек взглянул на потолок. Кроме ящериц, там никого не было. Квакали, очевидно, они.
Как только раздалось кваканье, стражники и Яса о чем-то быстро-быстро между собой заговорили. Фрике не понимал ни слова, но расслышал, что они то и дело повторяли: «Тау-тай, тау-тай».
— Их волнует пение ящериц, — решил он.
Даже Белый слон, от которого его отделяла лишь кирпичная стена, метался как ненормальный.
— Ну, и ты туда же, бешеный толстяк!.. Впрочем, и то сказать, духота нестерпимая. Точно в печке.
Дворец наполнился шумом, криками. Сновала испуганная челядь, металась по коридорам, залам. Три раза проорал слон, так что стены задрожали. Словом, началась сумятица.
— Вот когда бежать-то! — проговорил Фрике, исподлобья поглядывая на солдат и в особенности на саблю одного из них.
Послышался подземный удар. Почва заколебалась, здание зашаталось, затрещало. Стена, отделявшая помещение слона от комнаты парижанина, треснула, посыпались кирпичи.
Отворилась дверь, вбежали испуганные солдаты и слоновожатые. Они бросились к пленнику, чтобы укрыть его в безопасное место, другие старались вывести из полуразрушенной пагоды упиравшегося, бесившегося слона.
Этой части императорского дворца действительно грозила большая опасность.
— Ну, час настал, — сказал себе Фрике. — Бедного моего мальчугана оставлю здесь, среди его соотечественников. Будем надеяться, кто-нибудь заменит ему отца. А сам покину дворец, выйду из города и побегу к реке.
Все эти соображения промелькнули в его голове быстрее молнии. Он бросился на одного из солдат, вырвал у него саблю и, ловко прикрываясь ею, прыгнул к дверям, крикнув резким звенящим голосом:
— Прочь с дороги! Выпущу кишки!
Пулей вылетел он во двор. Солдаты сначала опешили, но скоро опомнились и погнались за ним — слишком хорошо знали, насколько важен этот арестант. За его побег им пришлось бы жестоко поплатиться.
Но едва они выбежали из здания, разрушаемого подземными ударами, на несчастную столицу обрушились новые ужасы, довершившие общее смятение.
С шипением и свистом принеслась откуда-то бомба и разорвалась над преследователями, многих убила, еще больше ранила и перекалечила.
— Победа! Победа! — вскричал парижанин.
Он сразу догадался, что это значит.
— Браво, браво, месье Андре! — продолжал он. — Но погодите! Бомба перебила не всех. Эти негодяи хотят бежать за мной. Кричат встречным, чтобы меня не пускали. Боже, как еще далеко до ворот!.. Ах!.. Всадник в белом пробковом шлеме!.. Это месье Андре. Он штурмует город. Я спасен.
Впрочем, рано торжествовать. Жители покидают дома и теснятся на улицах. Пробраться сквозь толпу не так просто. Люди видели, что за европейцем с криком гонятся солдаты, и понимали, что его надо задержать.
Именно в эту минуту Андре верхом на коне помчался через пролом, пробитый в воротах динамитным патроном.
Бреванн бросился на толпу, давя людей конем, стараясь протиснуться к Фрике, который прочищал себе дорогу саблей. Не видя рядом своих всадников, решил, что они струсили и покинули его. Обнажив саблю, решил дорого продать свою жизнь.
Но его не покинули. Отряд лишь немного отстал — понадобилось время, чтобы все перебрались через пролом. Догнав командира, они тоже врубились в толпу, которая с воем расступилась и разбежалась.
Андре приблизился к Фрике. Тот бросил изломанную, затупившуюся саблю и протянул ему руку.
— Месье Андре! Вы опять меня спасаете!
— После поговорим! Надо скорее отступать.
— Как? Мы разве не останемся здесь императорами… хоть ненадолго?
Бреванн невольно рассмеялся и с ним весь отряд.
— Будет шутить. Садись ко мне за седло — у меня нет для тебя запасной лошади. Поспешим. Через пять минут за нами будут гнаться десять тысяч человек. Да вот, смотри!
Бирманцы, видя, что неприятель немногочислен, вооружились кто чем попало и перешли в наступление. Толпа росла с каждой минутой.
Андре и его спутники пустили лошадей быстрой рысью, удирая от преследователей. Когда проехали ворота, Бреванн велел заложить под ними еще два динамитных патрона. Взрыв произошел в тот момент, когда в ворота вступила толпа. Беглецы могли спокойно продолжать путь.
У городских ворот к отряду присоединились еще шестеро всадников, остававшихся там в резерве. Капитан Плогоннек продолжал бомбардировать город с яхты. Снаряды рвались над императорской резиденцией.
Через четверть часа все были на яхте. Бреванн приказал прекратить бомбардировку.
Яхта приготовилась к отплытию, спустила военный флаг и отсалютовала подошедшему английскому пароходу, матросы и пассажиры которого криками «ура!» приветствовали отважного француза.
Четыре дня спустя «Голубая антилопа», идя по течению, вступила на рангунский рейд.