Приключения по шаблону

Сарычева Екатерина

Вася огляделся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, склонился над мужчиной, чтобы рассмотреть хорошенько, что с ним произошло. Через 10 минут Панин удивленно осознал, что на теле и одежде, насколько он мог видеть, нет ни одного повреждения, и решил, что мужчине что-нибудь вкололи или ему стало плохо, а грабитель решил этим воспользоваться. Правда, на больного человек совсем не был похож: слишком розовощекий и крепкий. Решив убедиться до конца в правильности своих рассуждений, а заодно узнать какие-нибудь данные о мужчине, Вася стал рассматривать «багаж» незнакомца.

Как ни удивительно, все ценные вещи оказались на месте. Нашлись даже паспорт, медицинская книжка, права на вождение какого-то везделета (возможно,

он был летчиком) и кожаный мешочек, доверху наполненный золотыми и серебряными монетками, в драгоценности которых Вася не сомневался. В общем, ничего примечательного: по бумагам – самый обычный человек. Вот только адрес какой-то странный: «ИМО…». «Интересно, что бы это значило?» – подумал про себя Панин. Была в вещах незнакомца и странная закономерность – шестерки. Они пестрили везде: в дате рождения, в адресе, в правах и медицинском полисе, написаны серебристыми нитями на галстуке. Даже декоративных пуговиц на рукавах пиджака было по шесть!

Он поднялся на ноги, чтобы еще раз осмотреть окрестности, но тут его взгляд привлекла одна вещь. В стороне, на асфальте, одиноко лежала черная роза. Вася нагнулся, чтобы взять ее. Было в этой розе что-то особенное, завораживающее, волшебное. Она словно хранила какую-то зловещую тайну. Но Васе отчего-то совсем не хотелось разгадывать ее. Чутье подсказывало ему, что это слишком темная история, чтобы совать в нее свой любопытный нос. Больно уж мрачная была эта роза. Блики фонаря, чуть попадая в темноту ее изогнутых лепестков, тут же гасли. Но руки так и тянулись к цветку.

Нет, все-таки это была непростая роза. Как же Панин жалел, что не познакомился с мужчиной раньше человека в синем плаще! Сколько интересного он мог от него узнать! Панин коснулся бутона и задумчиво провел по нему пальцами. Раздался хлопок, и кончик стебля загорелся, словно бенгальский огонь. Вася одернул руку и в недоумении стал ждать развязки. Искры дошли до бутона и, вспыхнув синим пламенем, он превратился в пепел. Панин был разочарован – он надеялся, что огонь появился неспроста, но больше ничего не происходило.

В конце концов, решив, что на сегодня хватит чертовщины, Вася направился было к барсетке, чтобы собрать вещи незнакомца, как вдруг пепел начал обретать очертания. Панин затаил дыхание, наблюдая, как горстка пепла превращается в книгу.

– Большая Магическая Энциклопедия, – прочитал он, поднимая книгу, и тут же открыл ее.

На секунду его взгляд скользнул на часы. Вспомнив, который час и какая ему будет взбучка из-за такого позднего возвращения, Вася начал аккуратно собирать вещи в барсетку, оставив себе только книгу. Затем, покраснев от тяжести, взял мужчину под руки и потащил вместе с барсеткой к Летнему саду, благо, было недалеко.

Чего только не сделаешь ради интересного дела! Вот только пусть попробует теперь мне не поверить! – констатировал он в темноту и медленно побрел вдоль набережной.

Летний сад

Реставрационное училище №7 находилось в одном из живописных местечек Санкт-Петербурга близ набережной Кутузова, где открывается замечательный вид на Неву и Летний сад. Что может быть прекрасней? Директором сего учреждения была хваткая женщина по имени Агнесса Павловна Брюллова. Она пропагандировала порядок и дисциплину во всем, чем очень досаждала ранимым творческим натурам преподавателей-художников. Любовь к дисциплине привила ей предыдущая работа – Агнесса Павловна 15 лет отдала КГБ. Но, как часто бывает с женщинами, она влюбилась в простого художника. Вместе они создали реставрационное училище, которому со временем нашлось место на нескольких этажах дома №36 по набережной Кутузова. Именно здесь, в комнатах для иногородних студентов, и жили наши герои. Кто бы мог предположить, что их, двух учеников реставрационного училища, ждут необычайные приключения, а в округе, начиная с этого августа, одно за другим произойдут странные и необъяснимые события, которые откроют им тайну Летнего сада.

Анфиса напряженно всматривалась в холст – не хватало последних штрихов. Уже месяц она по крупицам собирала образ потемневшей от времени картины. Это была ее первая серьезная реставрационная работа. Кроме того, была в этой картине какая-то загадка, а загадки Фиса очень любила. Таинственным казалось Анфисе и то, что нашла она ее у себя под кроватью, и то, что было на ней изображено. В центре картины была нарисована корзина с цветами. Корзину несли голуби 3 , в ней лежал младенец. Фисе понравилась задумка художника – она доказывала знаменитую отговорку взрослых, что детей приносят птицы, только в данном случае это были не излюбленные аисты, а голуби.

3

См. Большую Магическую Энциклопедию.

– Муромцева? – прервал ее размышления голос директора.

– Я здесь! – ответила Анфиса.

– Панин?

– Его сегодня не будет на занятии. Он в прошлый раз закончил работу, – бодро соврала Фиса.

– Разве? У меня ничего не отмечено, – удивилась Агнесса Павловна. – Пусть в следующий раз возьмет с собой работу на занятие.

– Хорошо, я передам, – сказала Анфиса.

Вася Панин был ее лучшим другом. Фиса знала его с пеленок. Они были как брат и сестра. Сколько Анфиса себя помнила, они с Васей вечно где-то бродили. Если Панину был нужен совет, он обязательно обращался к ней, а если Муромцева попадала в какую-нибудь историю, что бывало с ней довольно часто, он ей помогал. Фиса не без гордости смотрела на своего «братца». За последние несколько лет он сильно вымахал и был на целую голову выше Анфисы. Вася был обаятельным светловолосым ясноглазым юношей лет шестнадцати. Он отличался приятным мягким голосом и потрясающим чувством юмора, отчего слыл душой компании и имел популярность у девчонок. Муромцева даже не старалась запомнить имена его подружек, потому что они никогда надолго не задерживались. А любвеобильный Панин каждый раз уверял ее, что «в этот раз все серьезно». Но стоило на горизонте замаячить новой юбочке, как наш герой бросался по течению Амура и ничего не мог с собой поделать. Правда, была у Васи еще одна страсть – кино. Он был на нем просто помешан: знал все и обо всех, смотрел и помнил наизусть любую новинку и шарил в каждом закоулочке интернета, только чтобы найти что-нибудь о кино. А сколько он книг о нем перечитал!

– Альбина? Почему не отзываешься, – вновь вернула к реальности Муромцеву Агнесса Павловна.

Фиса перевела взгляд на Альбину, которая жила с ней в одной комнате. Красивая, модная, с гладко уложенными каштановыми волосами – девушка нового миллениума, как однажды сказал про нее Вася.

– А я? – спросила тогда Анфиса, на что Вася улыбнулся и сказал:

– Нет, ты совсем другая, и в этом твое очарование. Твое лицо интересно рисовать, на тебя хочется смотреть. Решительная, задорная, миниатюрная, с этими большими голубыми глазами и вечно кривой льняной челкой. Твой заливистый смех и улыбка никого не оставят равнодушным! За это я тебя и люблю, сестренка.

Он в тот день настолько тонко подметил ее особенности, что даже она не смогла бы описать себя точнее. Муромцева вздохнула. Сколько себя помнила – она шла против течения. Что стоила хотя бы ее поразительная особенность оказываться не в то время и не в том месте. Когда другие девчонки ходили в кино и на дискотеки, Анфиса носилась по городу, пытаясь скрыться от периодически преследующих ее неприятностей. Панин, любивший более спокойные ритмы жизни, никогда не мог ее понять.

Муромцева, когда ты закончишь попадать в истории? С тобой словно балансируешь на лезвии бритвы. Я никогда не знаю, увижу ли тебя завтра! – не раз говорил он Фисе.