Приключения по шаблону

Сарычева Екатерина

– Я Ульяна Шумкова. Я модель, – на этом «выступление» закончилось, и Уля собралась уже передать свечку сидящей дальше Юноне, но Вася ее остановил.

– И это все? А что-нибудь еще можешь о себе рассказать?

– Я модель.

– Это мы уже поняли. А что-нибудь еще?

– Я модель!

– А про семью или про друзей? Увлечения у тебя есть?

– Зачем? Все есть в астрале. Захотите – прочитаете, – не выдержала Уля.

– Ладно, давайте дальше, – сдался Панин, и Шумкова отдала свечу Авоськиной.

– Я Юнона Авоськина. Я люблю готовить и вязать беретики, мое коронное блюдо – борщ, а любимый

цвет – розовый. У меня есть мечта, знаете, как в кино: меня кто-нибудь украдет, но приедет прекрасный принц, спасет меня, и мы будем жить долго и счастливо, – обведя мечтательным взглядом присутствующих, поделилась сокровенным Юнона.

– Юноночка, дорогуша, – вернул Авоськину в реальность Вася. – Жизнь это не кино.

– Но почему? – искренне удивилась Юнона. – Разве в обычной жизни не может быть также красиво, как в фильмах? Мы же волшебники! Значит, можем сделать реальность кинематографичной.

– Я однажды записал умную мысль об этом, – сказал Вонифантий, листая блокнот. – Кажется, здесь, – он остановил взгляд на одной из страниц. – Каждое совершенное нами волшебство несет в себе необратимые последствия для будущего. И нередко, изменив свою судьбу, мы меняем судьбы тех, кто нас окружает, и чаще не в лучшую сторону. На каждое добро возвращается столько же зла, а на каждую мечту есть свой кошмар…

– А какое вы любите кино, – решила перевести тему Анфиса.

– А что такое кино? – с непониманием спросил Морфий.

– Ну ты и темнота! – воскликнул Феликс. – По-моему, это даже тролли знают, – Морфий пронзил его демоническим взглядом, и, резко встав со стула, направился в сторону двери.

– Зачем так грубо? – попеняла ему Рина. – Мало ли, человек не знает?

– А что я такого сказал? – искренне удивился Островский, не ожидавший подобной реакции. – Чего ты обиделся-то? – обратился он к Морфию, но тот, остановившись на мгновенье, пошел дальше. – Ну, извини, погорячился! Только не надо расстраиваться, а то Ринка не отстанет потом, – Парижская демонстративно отвернулась. – Кино – это когда жизнь людей показывают со стороны. Например, ты сидишь в комнате и смотришь, как в детском саду танцевал у елочки на новогоднем празднике, – Морфий обернулся, посмотрел на Феликса с проблеском понимания и вернулся к своему стулу.

– Это – то же самое, что путешествовать во времени, только находясь в одном месте? – спросила он.

– Наверное. Если честно, никогда не путешествовал, – ответил Островский.

– А я люблю сериалы и комедии, – вклинилась в беседу Ульяна, давно желающая поведать всем о своей любви к сериалам, и разговор снова закрутился в прежнем русле. – И Хэрис Пилтон 23 люблю, и Шестую усадьбу 24 .

– Заметно, – констатировала Алиса.

23

Аналог Пэрис Хилтон в волшебном мире.

24

Аналог «Дома-2» в волшебном мире.

– Не… Мелодрамы лучше! – возразила Юнона, переключаясь на любимую тему. – Там так все романтично… Даже принца настоящего можно встретить, не то что в обычной жизни.

– А мне нравятся фильмы ужасов и триллеры, в которых есть испытания на прочность или очень сильно закрученный сюжет. Там каждая деталь продумана до мелочей; есть какая-то цепь событий. Случится что-то, и продуманный механизм заведется, – задумчиво сказала Алиса.

– Да ну, не интересно, – высказался по этому поводу Вася. – В жизни так не бывает! Какой умник пойдет на кладбище ночью, если можно сделать это утром? («Фиса», – мелькнуло в голове) Или еще лучше. Где вы видели шайку головорезов, которые не нападают на человека все сразу, а делают это по одному, а остальные терпеливо ждут в сторонке своей очереди? («В Новочеркасском поселке», – снова всплыли в голове воспоминания) Или маньяка, полчаса читающего нотации жертве, прежде чем ее убить? То-то и оно! – возвел он указательный палец к небу, и ему вспомнился сошедший с ума монах из Пскова, который, собираясь его убить, около часа читал странные молитвы, видимо, ожидая, когда придут Фиса с Митькой и треснут его несколько раз битой по голове.

– Очень даже бывает! – возразила Рина.

Пророчество Башни-оборотня

– Давай поспорим! – уверенно предложил Панин.

– На что? – Парижская не желала сдаваться.

– На желание! – ответил он и протянул ей ладонь. Они взялись за руки, и Вася попросил Муромцеву разбить спор.

– Вставайте в круг и беритесь за руки, – неожиданно скомандовала Алиса.

Все послушно встали в круг, и только потом Вася вспомнил о том, что даже не знает, зачем они это делают.

– Зачем? – задал он вполне уместный вопрос.

– Мы хороводы будем водить? – попытался сострить Аверьян.

– Не угадал, – спокойно ответила Алиса.

– Вы самое слабое звено! Прощайте! – продекламировал Феликс и снова засмеялся в голос.

– Да иди ты.

– Алиса тем временем взяла свечу со стула и встала в середину круга.

– Не нравится мне это, – поежился Панин. – Фанатичная она больно, – шепнул он на ухо Фисе.

– Да ладно тебе. Тут все такие, – констатировала Муромцева.

– Меня, пожалуйста, не трогать, – заметил Вася.

– Тише! – шикнула на них стоявшая через человека Рина.

– А что мы делать-то будем? – спросил ничего не понимавший Парижский.

– Луна в зороастральной проекции, – пояснила Рина.

– Чего-чего? – с удивлением переспросил Панин.

– Фаза луны, идеальная для вызовов духов вечности. Бывает раз в году, длится чуть больше часа. Отличается стопроцентной верностью предсказаний, – отчеканил Вонифантий.

– Ну, раз такое дело, можно и постоять, – согласился Вася и замолк.

Прошло 10 минут. Ребята по-прежнему стояли, крепко держась за руки и не произнося ни слова. Алиса бегала внутри круга, издавая малопонятные звуки и поочередно освещая лица огнем свечи. Зрелище было смешнее некуда, но дать волю эмоциям было опасно, поэтому все с крайне серьезными лицами ждали завершения ритуала.

Конец ознакомительного фрагмента.