Приключения Рольфа
Шрифт:
В конце сентября Рольф и Куонеб, захватив с собой постели, котелок, съестных припасов на четыре дня и два топора, вышли из дому в сопровождении Скукума и направились вдоль реки, которая впадала в озеро неподалёку от их хижины. Пройдя четверть мили, они выбрали первое место для капкана на куницу. Выбранное ими место находилось под высоким деревом на косе, которая образовалась здесь благодаря изгибу реки. Дерево это они отметили с трёх сторон. Пройдя двести ярдов, они нашли ещё одно удобное место и отметили его для ловушки. В одном месте косы они увидели извилистую тропинку, протоптанную, очевидно, выдрами.
— Место хорошее для железного капкана, — заметил Куонеб.
Несколько раз
После пятичасовой ходьбы и работы пришли они, наконец, к другой реке, впадающей в первую, и в том месте, где соединялись две долины, образуя угол, увидели небольшое дерево, каким-то особенным образом обгрызанное зубами и исцарапанное когтями на расстоянии трёх и шести футов от земли.
— Медвежье дерево, — сказал Куонеб, и Рольф узнал от него следующее.
Медведи, как и большинство животных, придерживаются известного способа для отметки участка, который считают своим собственным. Чаще всего практикуемый способ заключается в том, что они оставляют свой собственный запах в разных местах избранного ими участка, прибавляя в некоторых случаях и более осязательные указания. Так, бобр пользуется для отметки небольшим комком грязи, волк взрывает землю задней ногой, а медведь царапает когтями и грызёт зубами дерево. Пока медведь живёт в избранном им участке, он возобновляет эти отметки всякий раз, когда находится вблизи сигнального дерева. Отметки эти практикуются больше всего летом, когда медведи спариваются и ищут подходящих спутников жизни; в это время они всегда бродят по лесу, оставляя отметки на выбранных ими сигнальных деревьях, так что каждый медведь, благодаря тонкому чутью своему, узнаёт пол бывшего до него здесь медведя и вместе с тем — по какому пути проследовав он дальше.
В этом случае охотники наткнулись на сигнальное дерево медведя, а немного погодя Куонеб указал Рольфу место, где на двух брёвнах, соединённых под углом у самого дерева, исцарапанном когтями и издававшего какой-то особенный запах, он увидел несколько волосков куницы. Это был сигнальный пост куницы, вполне пригодный для устройства ловушки.
Третье место они нашли на открытой травянистой прогалин! Они увидели там большой белый камень, а на нём шарики, оставленные лисицей.
— Каждая лисица, — объяснил Рольфу индеец, — проходя миля этого места, подойдёт к камню и обнюхает его, чтобы узнать, кто из соплеменниц её живёт здесь. Самое удобное место для железного капкана, потому что к обыкновенной ловушке ни одна лисиц не подойдёт.
Так мало-помалу узнал Рольф, что одни и те же привычки замечаются до некоторой степени у всех животных, не исключая даже мышей и землероек. Если мы не замечаем этого, то лишь потому, что внешние чувства наши и наблюдательность не так развиты, как у натуралистов и охотников, которые всегда знают, где надо искать следы четвероногих обитателей, и, судя по ним, могут сказать, какое именно животное живёт или не живёт в известной местности
22. Бобровый пруд
В полдень они находились уже в десяти милях от своего дома и успели за это время отметить пятнадцать ловушек для куниц, благодаря, конечно, опытности Куонеба, значительно сокращавшей им работу.
После полудня они снова пустились в путь. Река, вдоль которой они шли, превращалась постепенно в ручей, а местность кругом становилась всё более и более
Отсюда они двинулись на запад, прошли сто ярдов по болотистой местности, густо поросшей ольхой, и увидели пруд неправильной формы, который разлился среди ивовых кустов, теряясь где-то далеко в болотистой почве. Продолжая идти вдоль реки, они скоро добрались до бобровой плотины длинной, изогнутой формы, из ивовых прутьев и тины; поверх неё сочилось множество ручейков, соединявшихся внизу и образующих ту речку, вдоль которой они только что шли.
Над прудом носились целые стаи дроздов, на воде плавали утки, а на верхушке сухой сосны сидела огромная голубая цапля. Везде кругом двигались и порхали ещё меньшие существа, оживляя окружающую их местность, а далеко впереди, на самой почти середине пруда, возвышался купол, сложенный из прутьев — бобровая хатка; несколько дальше позади неё виднелись ещё три таких же хатки. Бобров нигде не было видно, но свежая порубка деревьев, плавающие на воде и очищенные от коры ветки и длинная крепкая плотина служили для опытного глаза достаточным доказательством того, что здесь находится огромная колония бобров, полноправно владеющих этой местностью.
Бобровый мех принадлежал в то время к одним из самых ценных. Животное это легко попадает в капкан, а потому находка пруда была равносильна находке мешка с золотом. Они обошли его неправильные берега, и Куонеб указал несколько пристаней или маленьких доков, по краям которых находились глубокие отверстия, откуда бобры ныряли под воду. Там и сям поблизости пруда возвышались куполообразные муравьиные кучи, по направлению к которым шли тропинки, начиная от берега пруда. Индеец объяснил, что по ним ходят в солнечные дни бобры, которые греются на верхушке муравьиных гнёзд, а кишащие там муравьи выбирают личинок у них из меха. В одном месте, где берег образовал нечто вроде высокого мыса, который вдавался в воду, они нашли небольшой комок грязи с сильным запахом; индеец сказал, что это бобровая отметка, имеющая у бобров значение, равносильное «медвежьему» дереву у медведей.
Пруд показался им небольшим, а между тем они прошли четверть мили, пока добрались до верхней окраины его, где находилась вторая плотина с примыкающим к ней вторым прудом. Уровень последнего был несколько выше, и на нём находилась всего только одна хатка; за этим прудом они нашли ещё целый десяток прудов, причём уровень каждого последующего пруда был выше уровня предыдущего. На первом, самом большом, и на втором были хатки; все они принадлежали, очевидно, одной и той же колонии, так как везде заметны были свежие порубки.
— Да, хорошо! Мы получим, быть может, бобров пятьдесят, — сказал индеец.
Они знали теперь, что достигли обетованной земли.
Рольф с радостью готов был посвятить весь остаток дня исследованию пруда, затем поохотиться на бобров, когда вечером они выйдут из нор, но Куонеб сказал:
— Мы отметили только двадцать ловушек, а нам нужно сто пятьдесят.
Они направились к сухому месту на запад от прудов, где рос сахарный клён, и выбрали подле огромного дерева место для ловушки. После этого они отправились искать дорогу через крутые холмы, тянувшиеся на восток, надеясь по ту их сторону встретить реку, которая привела бы к их озеру.