Приключения скряги (Хаджи-Гара)
Шрифт:
Гейдар-бек. Уж раз ты согласна, оставайся еще две недели в доме отца. И если я после этого не сыграю свадьбы и не привезу тебя к себе, как полагается, пусть я буду самым последним человеком.
Сона-ханум. Не хочу, не хочу! Я поеду сейчас! Вставай! Едем! (Встает.)
Гейдар-бек. Дорогая моя, умоляю тебя, хочешь, буду целовать тебе ноги? Потерпи еще две недели! Клянусь аллахом, через две недели я сыграю свадьбу и увезу тебя. Увезти тебя без свадьбы для меня хуже смерти. Не заставляй меня краснеть перед твоими родителями.
Сона-ханум.
Гейдар-бек. Ради аллаха, послушай меня.
Сона-ханум(плачет). Гейдар, ты, видно, остыл ко мне?!.
Гейдар-бек. Сона, не обжигай мне сердца! Раз ты не можешь терпеть, садись на лошадь, поедем.
Сона-ханум собирается поставить ногу в стремя. Небо на востоке светлеет. Мать Соны-ханум Тейба-ханум выходит из кибитки.
Тейба-ханум. Сона! Сона! Эй, Сона!..
Сона-ханум. Ой, батюшки! Мама зовет! Я уже не могу ехать. (Садится на землю.)
Гейдар-бек. А как быть мне?
Сона-ханум. Не задерживайся, уезжай скорей! Сейчас мама придет сюда.
Гейдар-бек. А когда мне приехать?
Сона-ханум. Никогда! Уезжай! Ты больше меня не увидишь.
Гейдар-бек. Не говори так, Сона, иначе я всажу этот кинжал себе в сердце.
Сона-ханум. Нет, нет, ради аллаха! Поезжай за контрабандой, а потом приезжай и сыграй свадьбу. Иди же скорей, чтобы мать тебя не увидела.
Гейдар-бек(обнимает ее и целует). Сейчас уеду, милая! Не горюй! Помни, что ты сама мне разрешила.
Тейба-ханум. Эй, Сона, где ты?
Гейдар-бек быстро вскакивает на лошадь и уезжает.
Сона-ханум. Я здесь, мама. Сейчас иду.
Тейба-ханум(подходит). Давно ты тут? И что ты делаешь здесь, в поле?
Сона-ханум. Днем я сидела на коврике. А ночью вдруг вспомнила, что коврик остался здесь. Я встала и пошла за ковриком, чтобы утром он не попался на глаза пастухам — не ровен час, утащат. Я уже шла домой, а тут башмак соскочил с ноги. Ищу в темноте и никак не могу найти. (Наклоняется и начинает искать.)
Тейба-ханум. Не могла ты разве ступать осторожно? Где он упал?
Сона-ханум. Вот здесь он и соскочил! (Шарит по земле.)
Тейба-ханум(тоже нагибается). Если он соскочил здесь, то где же он?
Сона-ханум. Да вот он, нашла! (Показывает башмак.)
Тейба-ханум. Ну надевай, и идем!
Сона-ханум надевает башмак и уходит с матерью.
ДЕЙСТВИЕ
Происходит в селении Агджабеды. В углу базара стоит лавка; на полках кучи синего миткаля, бязи, кумача, простых ситцев. Хаджи-Кара сидит с аршином в руках.
Хаджи-Кара(расстроенно). Пусть аллах разорит такой базар и уничтожит такую торговлю! Как свинец, была тяжела рука у этого собачьего сына, что продал мне бязь и бурмет. Три месяца назад я купил их в Шуше, а не продал и пяти кусков. Никто и смотреть на этот товар не хочет, даже близко не подходит, как будто он зачумлен. При такой торговле я и за год его не сбуду. Развалился мой дом. Что за несчастье постигло меня! Отдать пятьсот рублей наличными, отказаться от барыша и не суметь вернуть даже свой капитал! Где это видано! Пусть рухнет дом злодея, что всучил мне эти ситцы! Чтоб никогда не видел добра тот, кто подсунул мне бурмет и миткаль, чтоб не быть ему живым и здоровым, не воспользоваться барышом от проданного товара! Уф, уф! (Бьет себя по колену.) Злодей, сын злодея! Тысячу раз клялся Кораном и пророком, уверял меня, что этот товар самый ходкий и что я его в три дня распродам на агджабединском базаре. И вот три дня превратились в три месяца. Да не то что за три месяца, за тци года этот товар не распродать. Здорово же он надул меня! У меня уже теперь сто рублей убытка! Горе сведет меня в могилу.
Подходит муэдзин Худаверди.
Худаверди. Салам-алейкум, Хаджи! Как звали вашего покойного родителя?
Хаджи-Кара. Алейкум-салам! Ты спрашиваешь, почем кусок ситца?
Худаверди. Нет. Я спросил имя вашего покойного отца.
Хаджи-Кара. На что тебе его имя, любезный?
Худаверди. Как на что? Я прочитал из Корана главу о покойниках и хочу посвятить ее памяти вашего отца.
Хаджи-Кара. Очень благодарен, любезный! Но с чего пришла в твою благородную голову мысль об этом добром деле?
Худаверди. Как с чего? Разве вы сами, проходя сегодня утром мимо нашего дома, не наказали сыну вашего покорного слуги передать мне, чтобы я сегодня прочитал главу о покойниках в память вашего благословенного родителя, а затем зашел к вам получить за это двадцать копеек?
Хаджи-Кара. Это я наказал? Что ты болтаешь? С ума, что ли, сошел?
Худаверди. Хаджи, пока у меня нет причины сходить с ума. Ты приказал сыну, он передал мне, а я прочитал главу. Вот если теперь ты мне не дашь двадцати копеек, тогда, быть может, я и сойду с ума.
Хаджи-Кара. Послушай, зачем тебе понадобилось самочинно читать главу из Корана в память моего родителя?
Худаверди. Я читал ее не самочинно. Ты сказал, я и прочитал.
Хаджи-Кара. Я никогда не сказал бы такого, это немыслимая вещь. Коран в память моего отца я всегда читаю сам. За всю мою жизнь я еще никогда не наказывал за деньги читать Коран в память моего покойного отца.