Приключения в лесу
Шрифт:
Глава одиннадцатая
Военная хитрость деда Панакуди
Во время стычки между Звероловом и боярином никто из крестьян не произнёс ни слова. Охотники же, увидав, как оборачивается дело, стали по одному, по два уходить с площади, долой с боярских глаз.
— А теперь продолжим! — сказал Калота, выпрямившись во весь рост. — Тщательно всё обдумав, боярский совет решил отослать дракону девицу по имени Джонда.
— Да вы ещё прежде всякого решения связали её! — выкрикнул Двухбородый.
Но Панакуди толкнул его в бок, чтобы помалкивал.
— Да, связали! — ничуть не смутился боярин. — Но если кто-нибудь из вас пожелает освободить её, вот мой меч! — Калота замахал мечом. — Я не шучу! Любой из вас может взять у меня меч и разрезать верёвки, которыми она связана. Но при условии: если это девушка — она сама заменит Джонду, если мужчина — приведёт вместо Джонды свою дочь, если юноша — сестру. Берите, вот мой меч! — продолжал размахивать мечом боярин. — Отдаю любому! Я согласен отпустить Джонду!
Никто не двинулся с места. Потом несколько человек расступились, пропуская Саботу.
— Меня ещё не считают настоящим мужчиной, — громко произнёс юноша, — но я всё равно скажу вам: это позор! Девушку приносят в жертву чудищу, а мужчины пальцем не шевельнут. Надо убить дракона, а не подносить ему угощение!
— Верно, правильно! — глухо прокатилось по площади.
— Да ведь мы уже пробовали! — крикнул Гузка. Он сидел возле боярина, скрестив на животе руки и закрыв глаза, но при этих словах вскочил. — И видели, что из этого вышло! Видели ведь?
— Надо биться с чудищем до тех пор, пока не уничтожим его! — снова выкрикнул Сабота.
— Прекрасно! Но кто это сделает? — язвительно спросил Калота.
— Я! — Сабота шагнул вперёд и смело взглянул на боярина.
— А кто ты есть?
— Сабота, сын углежога из Дальних Выселок.
— И ты берёшься уничтожить дракона? — захихикал Гузка.
— Берусь! — прозвучал уверенный ответ.
— Как же ты это сделаешь?
— Полезет дракону в глотку! — загоготал Калота.
— Тот сразу и подавится! — подхватил насмешку кто-то из боярских прихлебателей.
— Бедняга дракон! — притворно вздохнул другой.
— Люди, послушайте меня! — обратился Сабота к односельчанам.
Но Гузка опять перебил его:
— Слушайте, все слушайте, как яйца курицу учить будут!
Боярская свита покатилась со смеху — не потому вовсе, что им было так уж смешно, а чтобы выслужиться перед Калотой. «Ха-ха-ха!» — корчились они от хохота, краешком глаза поглядывая на боярина.
— Уважаемые старейшины! — обратился Сабота к боярским советникам. — Я знаю, что…
— Что ты можешь знать? У тебя ещё молоко на губах не обсохло! — в бешенстве оборвал его Калота. — Тут столько людей, поседевших в сражениях, а ты, сосунок, с советами лезешь? Убирайся прочь! Стража-а! Спровадьте этого молокососа подальше отсюда!
Стелуд и Бранко двинулись к Саботе, но он юркнул в толпу и исчез.
Тогда вперёд вышел дед Панакуди. Трижды погладил свою белую бороду и сказал:
— Братья односельчане! Боярин — пошли ему небо долгой жизни и доброго здоровья, — боярин прав! Воеводы оплошали в битве с драконом. Да ещё какие воеводы! Неужто теперь нас спасёт какой-то безусый паренёк? Мыслимое ли это дело? Давайте лучше, пока не поздно, накормим дракона досыта.
— Мудрые слова, старик! — одобрительно закивал Калота. — Продолжай, продолжай! — И приказал страже: — Стул человеку подайте. Седовласый старик стоя речь держит, а они смотрят, бессовестные!
— Благодарю тебя, боярин, но не нужно этого! — замахал руками Панакуди. — Моя речь будет недолгой.
— Говори, мы слушаем! — милостиво улыбнулся Калота.
— Нельзя дракону отсылать девушку непричёсанную, необряженную. Так дары не подносятся. Надо одеть её по-праздничному: на шею — мониста да ожерелья, чтобы была она достойна предстать перед чудищем. Правда, это может оттянуть дело до завтрашнего дня, но лучше запоздать, чем выказать дракону неуважение. Верно я говорю, люди?
— Верно, верно! — отозвалась толпа.
— А впрямь не стоит сердить дракона, — обернулся боярин к Гузке. — Что скажешь ты, Главный Советник?
— Если дракон согласится подождать денёк, так отчего же?
— Дадим ему телят, и он будет рад-радёхонек! — воскликнул Панакуди. — Волопас погонит их, а я, если твоя боярская милость дозволит — да ниспошлёт тебе небо долгих лет жизни, — пойду спрошу у дракона, согласен ли он денёк подождать.
— Дозволяю, спрашивай! — Калота был польщён смиренным тоном старика. — Но чтоб завтра в этот час ты был здесь, на этом самом месте. А девушка чтоб была причёсана и принаряжена, как следует быть!
— Будет исполнено, твоя милость! — с поклоном ответил Панакуди. — Все жители нашего селения моими устами благодарят тебя, все до единого низко тебе кланяются!
Главный Прорицатель, прятавшийся за спиной у Гузки, шепнул ему на ухо:
— У старика что-то на уме. С чего это он так подмазывается?