Приключения в мире «Готики»
Шрифт:
Утро встретило меня характерным туманом, но хвала Инносу, мне не нужно было бродить по лагерю в поисках приключений. Я быстро перекусил жареным мясом и куском хлеба, запил все это дело вином (иногда встречается и настоящее вино в этой Богами забытой местности), невнимательно прослушал строк двадцать из утренней речи Идола Тондрала и отправился в путь. С каким наслаждением подымаешься по тропинке наверх от Болотного Лагеря! Отступает туман, и вот уже расплывчатые контуры светила видны через прозрачную синеву Барьера. Отсыревшая одежда высыхает, настроение улучшается,
Прежде чем отправиться в Старую Шахту, я решил забежать в Старый Лагерь и посоветоваться с Диего. Надеюсь, мерзавец мучается сегодня жестоким похмельем. Подкину ему пару бутылок пива и выспрошу все, что он знает о ползунах. Потому как, не зная броду… короче говоря, нехрен мне в шахте делать без четкого плана.
Войдя в лагерь через Южные Ворота, я свернул направо и побежал по тропинке в направлении к своей хижине. Первым делом мне на глаза попался совершенно изможденный Флетчер. В мешках под его глазами спряталось все счастливое детство, боевая юность и удачливая зрелость. В ответ на мое «доброе утро» он скривился так, что стало ясно — никакого утра для него не существует, а продолжается ночной кошмар. Забежав к себе, я переложил кое-какое барахло из рюкзака в сундуки, умылся в ручье и отправился к Снафу — подзаправиться основательнее.
— Какие новости, толстяк? — спросил я добродушно.
— А никаких! — хмыкнул повар, — окромя того, что лагерь всю ночь пьянствовал. Ты ведь завалил Диего рудой, а у этого смуглорожего руда не задерживается в принципе. Утром ребята захотели опохмелиться, так оказалось, что во всем Старом Лагере не осталось ни пива, ни самогона, ни вина. Отправили гонца в Новый Лагерь. Половина ожидает его возвращения, а половина болотником здоровье поправляет.
Вот какие дела! Я неспешно доел похлебку и поблагодарил Снафа. Насколько мне помнится, у меня в рюкзаке бутылок десять пива и столько же самогона. Есть еще вино, но я оставлю его себе. Будь я проклят, если не сколочу сегодня состояние. То-то так тихо в лагере с утра!
У ворот в Замок прохаживался Торус с бледным и измученным лицом. Увидав меня, он зло рыгнул:
— Где ты шатаешься! Споил половину лагеря — и был таков!
— Неправда ваша, дяденька! — хмыкнул я, — я всего лишь купил у Диего доспехи!
— Ах вот как! А ты не знал, что Диего нельзя давать больше пятидесяти кусков руды? Иначе во всем лагере такое начинается!
— Да откуда! Ты, кстати, ничего против пива не имеешь?
Торус даже как-то обмяк.
— А что? — спросил он с надрывом, — у тебя есть пиво?
— У меня есть все! — отчеканил я.
Здоровяк лихорадочно принялся шарить по поясу.
— Вот, нашел! Здесь сотня кусков руды. Грабь!
— Чего тебе?
— Пива!
— Пивом душу не обманешь! — намекнул я.
— Шнапса мне не нужно! — затряс головой Торус, — я ведь на часах.
Я вздохнул. Торус — человек нужный. Пожертвуем бутылочкой вина во имя святой цели.
— Давай сюда свою руду. Вот тебе две бутылки пива и… и, так и быть, бутылку отличного вина. Но больше у меня вина нет ни для кого. Держи вот к вину еще кусок сыру — он хорошо оттяжку дает.
— Спасибо, Марвин! — выдохнул Торус и залил себе в пасть полбутылки вина.
Куда не кинь взглядом, на ногах больше никого не было. Возле хижины Диего в живописных позах валялись Призраки. Сам Диего наполовину присутствовал в доме. Верхняя же часть его покоилась под открытым небом и стонала, разевая несвежий рот, из которого несло смрадным дыханием Преисподней.
— Здорово, хозяин! — улыбнулся я.
— Прирежь, будь другом! — прохрипел великомученик.
— А может лучше кружечку шнапса?
— А-а! Давай!
Диего кое-как выполз на воздух целиком, с трудом поднялся на ноги и отошел за хижину по своим мужским делам. Тем временем я вытащил из рюкзака бутылку самогона и кружку. Наполнил вторую из первой на треть и протянул подошедшему варрантцу. Тот скривился, зажал пальцами одной руки нос и опрокинул самогон в себя.
— Сейчас подействует! — сообщил он, утираясь рукавом, — мля, сколько вчера было выпито!
— Продал мне свои старые лохмотья, — кивнул я, — возрадовался…
— Извини. Буду тебе должен.
Диего был сконфужен. Он двигал бровями и смешно кривил рот, шмыгал носом, точно нашкодивший первоклассник. В конце-концов, его забрало.
— Ах, хорошо! — блаженно улыбнулся он, — желудок заработал! У тебя пожрать ничего нет?
— У Снафа есть отличная кашка! — мстительно произнес я, — а у меня лишь жареное мясо и сыр.
— Ну не злись ты! Сказал ведь: отработаем!
— Так что, повторить?
— Давай!
Выпив еще с полкружки самогона, он плотно поел и стал похож на моего старого знакомого Диего. Тем временем, валявшиеся в живописных позах полутрупы Призраков стали подползать к скамейке, где сидели мы.
— Возродите душу! — стонал один.
— Любые бабки за лекарство! — хрипел другой.
— Или убейте, или опохмелите! — вопил третий.
Еще одного Призрака приволокли под руки рудокопы и он без лишних слов опустился предо мной на колени. Я плюнул на собственное обогащение, вспомнил, что все же в душе являюсь русским человеком. А разве же когда русский парень допустит, чтобы кто-то скончался от похмелья? Я вынул из рюкзака все свое пиво и весь самогон, поставил бутылки на лавочку рядом с сидящим Диего и попросил только:
— Мужики, больных много, так что делите по-справедливости. Мы ведь здесь все свои.
— Марвин, мы рассчитаемся! — сказал один из Призраков, чуть не плача от такой халявы.
— Не нужно, — помотал головой я, — возможно, когда-нибудь и мне будет нужна помощь.
Подошедший Флетчер схватил дрожащими руками бутылку пива и скусил зубами горлышко. Вылакав эту кислятину, он облегченно выдохнул:
— Хороший ты парень, Марвин! Пусть Иннос освещает твой путь.
— Вот, кстати о пути. Кто-нибудь из вас знает, где в Старой Шахте находится логово ползунов?