Приключения в стране бизонов
Шрифт:
Индейцы снова заволновались, завели бесконечные споры. Похоже, они не собирались соглашаться с требованиями парижанина.
— Или так, или никак! — настаивал Фрике. — Или меня взвалят на лошадь, как куль с мукой, или господин Андре поедет в седле. Он тоже имеет право на уважение. Да-да… Знаю, вы скажете, что он не откалывал акробатических трюков. Но я вам выдал по полной, на двоих хватит. Только так! Впрочем, на следующем привале вы сможете оценить его таланты. Только дайте ему в руки карабин и увидите — он с сотни метров начисто срежет фитиль у свечи. Если и этого будет недостаточно, пусть мой друг пожмет вам руку, он любому раздавит
Хотя никто не уловил смысл этой речи, которую Фрике выпалил единым духом, индейцы догадались, чего хочет молодой человек. Уважение краснокожих к Фрике еще больше возросло.
Они понимали, что вряд ли пленники могут сбежать, и поэтому, посовещавшись, удовлетворили просьбу Фрике, дали Андре коня и развязали ему ноги. Правда, руки обоих охотников связали двойными ремнями.
Все эти происшествия задержали отъезд на полчаса, не больше, и отряд наконец тронулся в путь.
Индейцы шли на север, следуя по линии сто семнадцатого меридиана западной долготы по Гринвичу. Двигаясь по территории племени Длинноухих, они добрались до двух небольших озер Теземен-Лейк, расположенных в центре обширного плато, окруженного со всех сторон отрогами главного хребта Скалистых гор.
Отсюда отряд повернул на восток, к горному массиву, в глубине которого, на высоте 2093 метра, находилось озеро Калиспелл, или озеро Длинноухих.
Они шли остаток дня и всю ночь. С рассветом отряд оказался в низине, где в живописном беспорядке были разбросаны хижины, покрытые бизоньими шкурами.
Послышался яростный лай, и целая свора собак бросилась навстречу вновь прибывшим. Эти так называемые друзья человека весьма сдержанно принимали ласки хозяев, зато с удовольствием скалили на пленников устрашающие клыки. Фрике сказал, что их зубы похожи на дольки чеснока — сравнение очень образное, но вполне точное.
Животные здесь не ластятся к хозяевам, видимо, потому, что индейцы обычно очень плохо обращаются с собаками, с лошадьми и… с женщинами. А может, индейский барбос просто знает, какая участь ему уготована в случае голода, когда собака из верного сторожа превращается в более или менее аппетитное блюдо. Вообще отношения между краснокожими и их псами далеки от той дружбы, которая связывает нас, европейцев, с нашими четвероногими друзьями.
Шум, голоса, заливистый лай разбудили тех членов индейского клана, кто еще спал в хижинах.
Конструкция индейской хижины довольно незамысловата, но заслуживает краткого описания. Лачуга, или хижина, которая в романах также именуется вигвам, строится обычно из двух десятков тонких, заостренных шестов, которые втыкают по кругу в землю, а сверху связывают вместе. Так создается конический каркас, высотой в пять-шесть метров. Каркас покрывается шкурами бизонов или сшитыми холстинами, а верхушка остается открытой, чтобы выходил дым от очага.
С одной стороны оставлено отверстие, через которое можно проникнуть в вигвам только на четвереньках. Дыра обычно завешивается шкурами бобра или лоскутами холстины, прикрепленными гвоздями, узкими ремешками или просто пришитыми к стенам — это и есть дверь.
Непривычный человек в таком обиталище жить не может. В середине хижины обычно горит костерок, вокруг валяется кухонная утварь и посуда — чаны и медные котлы, все — немыслимо грязное.
Одежда индейцев — хлопковые рубахи, кожаные куртки, штаны из «скальпированной», то есть лишенной шерсти, шкуры — развешена на жердях вперемешку с ломтями мяса бизонов, провяленными на солнце, прокопченными или нарезанными на узкие полосы. Упомянем еще о деревянных, грубо раскрашенных ящиках и причудливо вышитых кожаных мешках, где хранятся ценные вещи, и у нас будет полное представление о том, какой кромешный ад, исполненный малоприятных ароматов, царит в этом жилище, где спят, едят и отдыхают с полдюжины индейцев.
Пленники видели, как приподнимались завешивавшие вход шкуры бизонов и из глубины вигвамов на них с любопытством посматривали черные глаза краснокожих. Безобразные, беззубые старухи косились на белых с гримасой отвращения и визгливым голосом выкрикивали проклятия, заглушая даже лай собак.
Из-под приподнятых шкур выскальзывали на улицу юркие ребятишки: «дверь» вигвама была им как раз по росту. Затем выходили женщины, с ненавистью глядя на бледнолицых. Наконец, появились серьезные мужчины, которые считали недостойной слабостью выказывать перед чужаками какие-либо чувства.
Лошади воинов, вернувшихся в селение, были совершенно измучены, но всадники не удержались и устроили дикую скачку прямо по деревне. Они неистово кричали, пришпоривали своих несчастных коней, бросали их на любое препятствие, склонившись с седла до земли, подкидывали и ловили карабины, гарцевали как сумасшедшие среди хижин, собак, женщин и детей, не обращая никакого внимания на ямы и рытвины. Самое невероятное, что при этом они ничего не сломали и никого не задавили.
Рядом с пленными остались только Кровавый Череп и старик, носивший странное имя, — Мужчина, Видевший Великого Отца. Между ними завязался оживленный разговор. Старик, видимо, выслушал доводы своего собеседника и согласился с ними. Он помог Фрике и Андре спешиться. Кровавый Череп тем временем схватил совершенно обессилевшего полковника Билла и снял его с холки лошади. Видя, что пленник почти без сознания, вождь несколько раз уколол янки в ладонь острием ножа, чтобы привести в чувство. Несчастный ковбой открыл глаза, глубоко вздохнул, и ужас мелькнул в его глазах при виде врага.
Видевший Великого Отца объяснил двум французам, что их сейчас отведут в хижину Кровавого Черепа. Там они вместе с американцем останутся до тех пор, пока совет вождей не решит их судьбу. Он, Видевший Великого Отца, готов был взять бледнолицых к себе, но Кровавый Череп против. Единственное, что старик может сделать, — это прислать свою жену по имени Мать Троих Сильных Мужчин с едой для пленников.
Было ясно, что Видевший Великого Отца был невысокого мнения о том, какое угощение может предложить бледнолицым его мстительный соплеменник, и сомневался в гостеприимстве Кровавого Черепа.
Андре и Фрике, совершенно измотанные долгой скачкой и неудобным положением в седле, понимали, что возразить нечего. Они поблагодарили старика и пошли за Кровавым Черепом. Следом бежала орава гомонящих ребятишек, женщины что-то выкрикивали и грозили пленникам кулаками, а псы злобно скалились.
Полковник на своих распухших ногах не мог сделать и шагу, но Кровавый Череп, боясь, что заклятый враг не доживет до уготованных ему мучений, сам растер его затекшие конечности и даже понес Билла на руках!