Приключения в стране тигров
Шрифт:
Действительно, птица, смолкнув и выпустив из судорожно сжатой лапы ветку, за которую держалась, тяжело упала на землю.
Малыш Яса с пронзительным воплем ринулся к добыче, завоеванной столь тяжким трудом, а Фрике, не уступающий мальчику в ребячливости, отложив ружье, принялся выкидывать коленца, которые привели бы в изумление даже тропическую Терпсихору [86] .
— Спасибо, дружок, — сказал он сияющему малышу, — очень мило с твоей стороны притащить мне добычу, но только брось ее скорее, ведь она величиной почти с тебя самого и, должно быть, тяжеленная! Ну и силач же ты, однако! Тащишь так, будто это жаворонок. Что такое? — проговорил француз в изумлении, приподняв птицу за шею. — Вот это да! Она никак не меньше нашего гуся и, следовательно, должна весить от двенадцати до пятнадцати фунтов, а тянет всего лишь на три! Странно! Очень странно! Но если ты такая легкая, отчего так плохо летаешь? Впрочем, нам жаловаться грех — легче будет нести.
86
Терпсихора — в греческой мифологии одна из 9 муз, покровительница танцев.
Если бы Фрике, малый, впрочем, довольно образованный, дал себе труд изучить анатомию некоторых птиц, он узнал бы, что у калао чрезвычайно развит так называемый воздушный мешок, иными словами — резервуар для воздуха, поступающего из трахеи и легких; у некоторых птиц он непосредственно соединяется с костяком крыльев.
Кроме того, между кожей и мясом имеются карманы — на боках, на шее, спине, в крыльях и даже на лапах. Эти карманы надуваются при вздохе, так что воздух заполняет не только все тело птицы, но и ее пористый клюв. Этим и объясняется легкость такой грузной на вид птицы, как калао-носорог: размером она с хорошую индюшку, а вес ее едва превышает полтора килограмма.
Фрике, подивившись легкости добычи, не мог налюбоваться прекрасным черным оперением, отливающим синим и зеленым, белизной брюшка, а особенно чудесным клювом с ярко-красным роговым отростком, контрастирующим со светло-желтым цветом самого клюва, темнеющего у основания.
Затем парижанин сказал:
— Ничто так не освежает охотника, как добыча. Я больше совсем не чувствую усталости, а ты, малыш?
Однако мальчуган был не в силах понять, что говорит его друг. Ухватив птицу за голову, он взвалил ее себе на плечо, так что тело калао почти целиком закрыло ему спину. Затем затанцевал перед Фрике, как бы приглашая следовать за собой.
И этот молчаливый ответ был красноречивее всяких слов.
— Ну, вперед! — сказал Фрике. — Ты молодчина! Нам нужно раздобыть еще одного летающего носорога, и вдвоем мы его добудем.
Фрике отличался предусмотрительностью, а потому, проворно перезарядив ружье, положил в карман пустой латунный патрон, которым можно пользоваться много раз, и зашагал следом за своим неутомимым маленьким спутником.
Но, к великому своему удивлению, как ни таращил охотник глаза и ни напрягал слух, больше не видел и не слышал ничего, что указывало бы на присутствие птиц.
Вероятно, гром выстрела и свист дроби в ветвях, крик смертельно раненного товарища испугали стаю до такой степени, что она улетела на непривычно далекое расстояние. Возможно также, что от потрясения увеличилась и дыхательная способность пернатых: воздушные мешки раздулись гораздо больше обычного, что уменьшило вес тела и облегчило полет.
— Ничего не поделаешь, — вынужден был вскоре признать Фрике, раздосадованный столь стремительным бегством. — Что ж! Раз так, надо подумать о возвращении на шлюп, потому что мы, кажется, сами того не замечая, отмахали несколько километров. А господин Андре был совершенно прав, заставив меня запастись кофе и галетами! Сейчас перекусим, хлебнем кофе, а потом ноги в руки и вперед. Верно, мальчуган?
— Тя, — ответил приемный сын.
— Вон смотри, премилая полянка с цветами, и деревья не такие высокие и не такие угрюмые, как эти здоровенные глупые тектоны. Может быть, на них растет что-нибудь съедобное, а может, там есть источник… Если ты не против, двинемся туда: я бы охотно заел галету чем-нибудь вкусненьким и выпил бы холодной водички, чтобы поберечь кофе. Пошли, но будем начеку! Эти поляны в чаще леса! На вид красивенькие, но зверья там!..
С этими словами наш болтунишка взял ружье в руки и, держа его наперевес, двинулся к поляне — до нее было около двухсот метров.
Поляну отделял от тиковых деревьев полупересохший ручей, в котором вода плескалась на самом дне. Ближайшие к ручью тектоны стояли от него примерно в десяти шагах, а на другом берегу вздымались великолепные деревья, зеленая листва которых указывала, что почва достаточно пропиталась влагой. Посреди этого зеленого свежего оазиса стояли группой тонкие жесткие кокосовые пальмы, которых Фрике никак не ожидал здесь увидеть.
— Здесь мы будем как сыр в масле, — сказал парижанин, уже собираясь перескочить через ручей. — Что такое?
И он остановился как вкопанный, услышав чей-то сладкий зевок.
— Есть тут кто-нибудь? — полюбопытствовал Фрике своим неизменным насмешливо-добродушным тоном. — Секундочку! Шутки в сторону!
В ту же минуту цветущие ветви кустарника, растущего на другом берегу ручья, раздвинулись, и к воде вышел огромный тигр, без сомнения, отсыпавшийся после обеда в райском уголке.
Это был настоящий королевский тигр с черными полосами на блестящей шкуре, с короткими мощными лапами и широкой грудью, с приплюснутой мордой и длинными усами, большими желтыми глазами со зрачками в форме буквы «I».
Он сладко потягивался, зевая, когда вдруг перед ним возник юный парижанин — надо признать, несколько растерянный, несмотря на свою вошедшую в поговорку самоуверенность.
Впрочем, хищник был изумлен не меньше — застыл в неподвижности, очевидно, не зная, на что решиться.
Фрике быстро вскинул ружье и почувствовал, как по спине его пробежал холодок: он вспомнил, что ружье заряжено дробью.
Тигр, увидев большую железную палку на уровне глаз, мягко пригнулся, так что грудь его почти коснулась земли.
«Сейчас прыгнет», — пронеслось в голове Фрике.
И он не мешкая дал залп из обоих стволов прямо в морду зверя. Пах! Пах! Оба выстрела раздались почти одновременно, но их заглушил бешеный рев, вырвавшийся из пасти раненого хищника.
Все четыре лапы распрямились, подобно пружинам; Фрике едва успел пригнуться, и тигр, перелетев через его голову, тяжело рухнул на землю.
Схватить на руки маленького Ясу, так и не выпустившего из рук калао, и помчаться прочь оказалось для парижанина делом одной минуты. Его единственной мыслью было: «Сначала укроем мальчугана, а там будет видно».