Приключения знаменитых книг
Шрифт:
Для успеха «Ярмарки тщеславия» нет особых объяснений — просто роман понравился. К счастью, угодил он и критике, которая имеет так много влияния на «глупую публику». В январе 1848 года, когда появилось двенадцать выпусков «Ярмарки тщеславия», «Эдинбургское обозрение» поместило статью, которая существенно повлияла на судьбу книги:
Иллюстрация У. Теккерея к «Ярмарке тщеславия»
Иллюстрация У. Теккерея к «Ярмарке тщеславия»
«Нам
В те времена от критики зависело все: она могла создать репутацию, а могла и погубить. «Эдинбургское обозрение» чаще губило, чем создавало. Поэтому хвалебная статья о «Ярмарке тщеславия» (написанная, кстати, другом Теккерея, что не должно вызывать у нас сомнения в его беспристрастности) сыграла большую роль в судьбе романа.
В 1848 году вторым изданием вышел роман «Джейн Эйр» с длинным и восторженным посвящением Теккерею. Первое издание было подписано псевдонимом Каррер Белл и пользовалось огромным успехом. Тогда никто не знал, кто скрывается за псевдонимом, думали даже, что это сам Теккерей. Настоящее имя автора было Шарлотта Бронте, но об этом узнали только в 1849 году. А тогда, в 1848 году, имя автора было не так уж важно, потому что все читали «Джейн Эйр», говорили о «Джейн Эйр»; заметили все и посвящение, которым открывалась книга:
«Условности — это еще не мораль. Ханжество — не благочестие. Может быть, не всем приятно видеть эти понятия разделенными, ибо их привыкли смешивать, находя удобным выдавать видимое за действительное, белить стены храма, не заботясь о чистоте гробниц. Может быть, даже возненавидят того, кто постигнет их и выставит на показ, но, ненавидя, будут в долгу перед ним.
Есть в наше время человек, слова которого не для нежных ушей и который провозглашает правду голосом пророческим, бесстрашно и дерзновенно. Признан ли автор «Ярмарки тщеславия» в высших кругах? Не могу сказать. Знаю только, что если бы те, на кого направлен его сарказм и гнев, вняли бы его предостережениям, то они и их потомство могли бы еще избежать полной гибели.
Почему я упоминаю об этом человеке? Потому что, как мне кажется, я вижу в нем талант, более глубокий и редкий, чем думают его современники; потому что он более других способен возродить наше общество и восстановить пошатнувшийся миропорядок; и, наконец, потому, что ни один критик до сих пор не нашел для него правильных слов и верных сравнений. Писали, что он похож на Филдинга, говорили о его юморе, меткости и комическом даре. Он так же похож на Филдинга, как орел на стервятника. Филдинг мог довольствоваться легкой добычей, Теккерей — никогда. Его остроумие ярко, его юмор обаятелен, они — следствие глубокого таланта, подобно тому, как стальная молния, озаряющая летнюю тучу, есть следствие электрической смертоносной искры, сокрытой в ее лоне. Наконец, я упоминаю о мистере Теккерее, потому что ему я посвящаю это издание «Джейн Эйр» — если он согласится принять этот дар от незнакомого ему автора».
Шарлотта Бронте. Художник Дж. Томсон
Прочтя это посвящение, публика
«Пишу тебе опять, чтобы рассказать, как я здесь живу. С тех пор, как я уехала из дому, я повидала столько такого, о чем с удовольствием буду рассказывать тебе дома за чаем. Я была в театре и видела Макреди в «Макбете». Видела картины в Национальной галерее. Видела прекрасную выставку Тернера, а вчера видела Теккерея. Он обедал здесь с несколькими джентльменами. Высокий мужчина, с необычным лицом, вовсе не красивым, а даже довольно уродливым. Выражение у него большей частью серьезное, несколько сатирическое, хотя он умеет выглядеть и добрым. Ему не сказали, кто я, и его не представили мне, но я скоро заметила, что он смотрит на меня сквозь свои очки. А когда мы все встали из-за стола, он просто и спокойно подошел ко мне и сказал: «Дайте мне пожать вашу руку». Он сказал мне всего несколько слов, но, уходя, опять очень ласково пожал мне руку».
В другом письме она описывает этот случай более подробно и эмоционально:
«Когда назвали имя мистера Теккерея, и я увидела, как он входит в комнату, увидела его высокую фигуру, услышала его голос, мне показалось, что все это происходит со мной во сне. Я только потому поняла, что это наяву, что стала от смущения совсем глупой. Какие муки я терпела! Если бы еще мне не пришлось говорить, все сошло бы гладко. Но ко мне обращались с вопросами, надо было отвечать, что стоило больших усилий и говорила я глупо».
А своей подруге она писала: «Мне было легко со всеми, кроме Теккерея, а с ним я была ужасно глупа». А ведь эта застенчивая северянка была красноречива на бумаге и сумела лучше других распознать словесный дар автора «Ярмарки тщеславия».
«Ярмарка тщеславия» не представляет столько библиографических загадок, как «Пиквик». Ведь путаница с первым изданием «Пиквика» возникает из-за смены иллюстраторов; Теккерей же сам иллюстрировал свой роман — к радости издателей и будущих библиографов и коллекционеров. В самом подробном библиографическом каталоге, вышедшем в 1919 году, «Ярмарке тщеславия» отведено девять страниц, и каждый собиратель старых изданий Теккерея обязательно справляется с этим каталогом. Однако для того, чтобы отнести экземпляр к первому изданию, достаточно, чтобы он обладал тремя признаками:
1. Заголовок «Ярмарка тщеславия» на первой странице текста должен быть напечатан простым крупным шрифтом.
2. На странице 336 должна быть иллюстрация, изображающая лорда Стайна.
3. На странице 453 в девятнадцатой строке снизу должны быть слова «мистер Пит» (в более поздних изданиях исправлено на «сэр Пит»).
Лорд Стайн. Рисунок У. Теккерея
Пункты 1 и 3 — всего лишь технического характера, но за пунктом 2 скрывается целая история. Дело в том, что когда вышло первое издание романа с иллюстрациями Теккерея, многие нашли, что портрет лорда Стайна на стр. 336 слишком напоминает маркиза Хартфорда. Так это или нет, можно спорить, но что таково было намерение самого Теккерея — несомненно. Национальный биографический словарь так и пишет о маркизе, что его помнят в основном как прототипа лорда Стайна в «Ярмарке тщеславия» Теккерея. А надо сказать, что этот словарь никогда не полагался на одни лишь слухи, к тому же одним из редакторов словаря был выдающийся критик Лесли Стивен, зять Теккерея, а кому уж знать, как не ему? Старшая дочь Теккерея, Анна, позже вспоминала: «Наверно, моему отцу сказали, что портрет похож на лорда Хартфорда, и он предпочел не печатать его в следующих изданиях; а может быть, это издатель дал ему такой совет. Я помню, как старшие разговаривали об этом, но не могу сказать, что именно они говорили».