Приключения знаменитых книг
Шрифт:
«Алая буква» вышла в коричневом переплете, в каком выходили все книги издательства Филдса и без которых трудно представить Бостон пятидесятых годов. На четырех страницах помещалась реклама, делающая честь любому издательству: в списке рекламируемых изданий были произведения Лонгфелло, Лоуэлла, Браунинга, Теннисона, Ли Ханта, Де Квинси [17] . Название «Алая буква» было напечатано на титульном листе красной краской, как хотелось Готорну. Филдс, очевидно, не счел это нарушением хорошего тона. Красная надпись была сохранена и во втором и в третьем изданиях.
17
Выдающиеся английские и американские писатели, произведения которых стали классикой.
Первоиздания
ГАРРИЕТ БИЧЕР-СТОУ
И «ХИЖИНА ДЯДИ ТОМА»
20 января 1837 года некий д-р Кальвин Э. Стоу, профессор Лейнской духовной семинарии в Цинциннати, прибыл в Нью-Йорк на судне «Гладиатор». Его путешествие из Лондона длилось два месяца и один день, что очень много даже по тем временам. Несомненно, д-р Стоу успел дорогой обдумать доклад, который он собирался представить семинарии и штату Огайо. Доклад был посвящен системам образования в Европе и в первую очередь в Пруссии, этой «образцовой маленькой стране». Д-р Стоу был вторично женат немногим, больше года и встретил в открытом море первую годовщину свадьбы.
В Нью-Йорке он узнал, что за время отсутствия стал отцом двух девочек-близнецов, Элизы и Изабеллы. Имя одной было выбрано в честь первой жены д-ра Стоу, Элизы Тайлер, с которой мать близнецов была очень дружна. Вторую девочку она назвала в честь своей сводной сестры. Д-р Стоу опоздал к крестинам на четыре месяца, но все же пожелал сказать свое веское слово. Его дочери должны вступить в жизнь под именами Элиза Тайлер-Стоу и Гарриет Бичер-Стоу, то есть каждая должна носить имя одной из дорогих подруг его жизни.
Мать девочек, Гарриет Бичер-Стоу-старшая, в девичестве Гарриет Элизабет Бичер, родилась двадцать шесть лет тому назад в Коннектикуте, в прелестной маленькой деревне Личфилд, стоявшей на холме. У нее было два младших брата, и мужское большинство сказывалось в этой семье со строгими религиозными и педагогическими взглядами. Хэтти, как ее звали все дома, рано обнаружила склонность к литературе определенного сорта. В двенадцать лет она выступила на Личфилдской академической выставке с собственным сочинением объемом примерно в две тысячи слов. Оно называлось: «Можно ли доказать бессмертие души в силу ее собственной природы». Вот две фразы из него: «Первый аргумент для доказательства бессмертия души вытекает из самой природы духа. Дух не состоит из частей, не подвержен делению и распаду, поэтому, раз он не разрушается, то будет существовать вечно».
В 1832 году Хэтти Бичер начала писать школьный учебник по географии и закончила его в 1833 году. Семья тогда уже жила в Цинциннати, где глава семьи стал президентом Лейнской семинарии. Через год Гарриет приняла участие в конкурсе на лучший рассказ, установленный «Западным ежемесячником», и победила, получив приз в пятьдесят долларов. Рассказ назывался «Дядя Лот». Редактор «Ежемесячника», должно быть, позаимствовал идею конкурса у «Субботнего посетителя» в Балтиморе, только что присудившего такую же сумму Эдгару По за рассказ «Рукопись, найденная в бутылке». После этого Гарриет еще несколько раз печаталась в журналах, но сосредоточиться на литературной работе ей не давали разные обстоятельства — начало семейной жизни, хлопоты с путешествием мужа, появление близнецов.
Вне семейного круга тоже было много тревожных событий, отвлекавших от мирного сочинительства. Будучи за границей, д-р Стоу получил от жены письмо, сообщавшее о разгроме редакции газеты «Филантроп», выступавшей против рабства. Отцы города остались к этому событию совершенно равнодушными. Редактор газеты Джеймс Берни, однако, отделался легче, чем его преподобие Э. П. Лавджой из Алтона (штат Иллинойс) — редактор «Обозревателя» и близкий друг брата Гарриет, Эдварда. Лавджой был убит, после того как трижды была разгромлена его типография. Проблема рабства волновала Гарриет с девятилетнего возраста, с того времени, когда ее отец,
Гарриет Бичер-Стоу в 1853 г. Рисунок Дж. Ричмонда
Несмотря на растущие семейные заботы и тревожную обстановку, миссис Стоу сумела сделать небольшую литературную карьеру. Вряд ли она тогда мечтала о славе, но д-р Стоу мечтал за нее и еще раз показал, что имел твердое мнение относительно имен: «Моя дорогая, — писал он ей, когда она гостила на Востоке в 1842 году, — ты должна стать писательницей. Это предназначено тебе судьбой. Соответственно этому, освежи свою память. Выкинь «Элизабет» из своего имени. Оно портит его, нарушая плавность и благозвучие. Подписывайся полностью и всегда Гарриет Бичер-Стоу, это имя благозвучно, плавно и полно значения. Тогда, будь уверена, твой муж воспрянет духом, а твои дети назовут тебя благословенной».
В 1843 году вышел сборник рассказов и очерков «Мэйфлауэр» [18] . Он не вызвал сенсации, но, по крайней мере, был более к лицу «писательнице», чем учебник географии. Следующая книга вышла только через девять лет. Как ни сильна тяга к литературе, все же трудно писать шедевры, растя шестерых детей.
В 1849 году профессор Стоу получил приглашение в Боуденский колледж, и, хотя в Нью-Йорке ему предлагали 2300 долларов в год, а в Боудене только 1000, из которой от 75 до 100 долларов надо было платить за дом, чувство возобладало над разумом. Он был сам выпускником Боудена, однокашником Франклина Пирса, который, став потом президентом Соединенных Штатов и поселившись в Белом доме, таким образом временно решил свою жилищную проблему. Пирс и Стоу оба были из выпуска 1824 года, поэтому они несомненно чувствовали превосходство над выпускниками 1825 года — Лонгфелло и Готорном.
18
Символическое заглавие: так назывался корабль, на котором прибыли в Америку первые поселенцы из Европы.
Госпожа Стоу первой отправилась на Восток, взяв троих детей с собой, а троих других оставив на попечении мужа, справедливо решив таким образом проблему переезда семьи. В Бруклине она провела неделю у брата Генри, жалованье которого было 3300 долларов в год и которому любящие прихожане как раз подарили «красивую лошадь и коляску стоимостью в 600 долларов». Сама Хэтти в то время обдумывала, как бы обставить на 150 долларов свой новый дом в Бранзвике. Несколько месяцев спустя она писала мужу: «У меня нет сомнения, что наши издержки в этом году превысят доход на двести долларов, если не больше… Я могла бы рассказами зарабатывать еще долларов четыреста в год, однако не хочу насильно, устав от уроков с детьми, от забот о маленьком, от покупок, от починки платьев и штопанья чулок, садиться и писать по обязанности для какой-нибудь газеты».
Это было написано в канун 1851 года. Меньше чем через два месяца пришло вдохновение, положившее конец всем заботам о еде, мебели и обуви. Это было действительно чистое вдохновение, если оно вообще бывает. В биографии матери Чарлз Стоу рассказывает, что когда она сидела в церкви на службе, «вдруг, словно разворачивающееся полотно, перед ее мысленным взором возникла сцена смерти дяди Тома. Она была так потрясена, что едва сдержала рыданья. Придя домой, она немедленно взяла ручку и бумагу и записала видение, которое ворвалось в ее душу, как будто было принесено мощным ветром. Собрав вокруг себя семью, она прочла написанное. Двое младших, десяти и двенадцати лет, затряслись от слез, и один из них сказал, рыдая: «О, мама! Рабство самая жестокая вещь на свете».