Приключения знаменитых первопроходцев. Северный полюс
Шрифт:
Два заряженных двухствольных ружья со взведенным курком так и простояли, видимо, у борта лодки одиннадцать лет, где их поставили последний раз хозяева, чьи бренные останки остались незахороненными. Здесь же находился немалый запас зарядов, тридцать — сорок фунтов шоколада, чай, табак.
Некоторые из этих находок подобрал еще лейтенант Хобсон, остальное забрал я. Пятого июня я вернулся на мыс Виктори, не добыв больше никаких данных. Еще раз мы тщательно осмотрели обрывки одежды и блокнотов, в надежде напасть на новый след, но безуспешно.
Вплоть до моего возвращения на корабль 19 июня (через пять дней после лейтенанта Хобсона) ничего примечательного больше не произошло. Мы убедились, что эскимосы не забредали на берега острова Кинг-Вильям между его северной и южной оконечностями и мысами Феликс и Крозье со времени пребывания здесь “Эребуса” и “Террора”, поскольку все предметы и хижины остались нетронутыми.
Мы поняли, что если еще и можно обнаружить где-нибудь следы погибшей экспедиции, то только возле маленьких островов между мысами Крозье и Хершел.
Двадцать восьмого июня на корабль вернулся капитан Янг. Как и его люди, он был в плачевном состоянии. Не был исключением даже лейтенант Хобсон. Нельзя сказать, что он хорошо себя чувствовал в начале похода, а вследствие усталости его совсем одолела цинга. Тем не менее он профессионально и честно выполнил свой долг; наши дела сами говорят о том, как мы были воодушевлены во время поисков.
Наконец-то мы собрались вместе на борту судна. Обнаружилось несколько больных цингой, а потому корабельный медик применил усиленное лечение, и вскоре все мы пребывали в добром здравии. Во время стоянки в Порт-Кеннеди мы и так проводили двух товарищей в последний путь. Господин Джордж Брендс, инженер, скончался 6 ноября 1856 года от апоплексического удара, а 14 июня 1859 года от цинги умер Томас Блеквелл, прошедший немало арктических походов.
Необыкновенная теплынь стояла в северных краях, и море чудесным образом было абсолютно свободным ото льдов; следовательно, 9 августа, мы начали путь на родину, и хотя из-за смерти механика и инженера мы остались только с двумя кочегарами, мне удалось тем не менее довести с их помощью пароход к мысу Фьюри, а затем, 27 августа, и в Годхавн.
Первого сентября мы взяли курс на Англию.
Этот отчет был бы неполным, если бы я не сказал о самых добрых чувствах, что я питаю к своим товарищам, офицерам и матросам, за усердие и чистосердечную помощь во время всего путешествия.
Чувство глубокой преданности леди Франклин и твердое желание сделать все, что только может мужчина, — вот две движущие силы, что вели нас через тернии и помогали преодолевать препятствия. С меньшим энтузиазмом и дисциплиной столь небольшой коллектив, всего двадцать три человека, никогда не достиг бы такой трудной, но великой и благородной цели».
Наступил 1860 год.
Иссякли мотивы, побуждавшие многочисленных путешественников к подвигам в Арктике. Северо-западный проход, открытый Мак-Клуром, признали абсолютно непроходимым. Развеялись последние сомнения по поводу участи экспедиции Франклина.
И все-таки путешественники не потеряли вкуса к исследованиям северных краев. Только теперь начался новый этап. Рожденные чисто коммерческими интересами, продолженные из человеколюбия, изыскания стали преследовать только географические, а точнее, просто научные цели, поскольку не одна география лежала в их основе. И отважные искатели приключений решительно бросились на поиски пути, который рано или поздно привел бы их к Северному полюсу.
Грандиозная мысль дойти до полюса без всяких побочных целей первым осенила американца Хейса, хирурга из военно-морского госпиталя. Хейс сопровождал в 1853 году доктора Кейна в поисках сэра Джона Франклина; и во время этой тяжелой, но блестящей экспедиции ему пришла в голову изящная гипотеза о совершенно свободном ото льдов океане вокруг полюса. Естественно, гипотеза опиралась на довольно серьезные и правдоподобные предположения, которые и должны были подтвердить или опровергнуть горевшие огнем священного стремления к истине исследователи.
И доктор Хейс сказал себе, что если уж действительно океан вокруг полюса не замерзает, если здесь существует свободное море, окруженное грандиозным ледяным барьером, выдержавшим столько дерзких атак, то нужно непременно туда дойти, и если это окажется правдой, то плавание по полярному морю превратится в обычное путешествие и полюс будет завоеван.
Доктор Хейс попытался проверить верность своей гипотезы в восхитительной кампании, о ходе которой мы расскажем ниже.
Предыдущее путешествие убедило его, что путь через пролив Смит, по которому пошел доктор Кейн, самый перспективный. Он надеялся достигнуть восьмидесятой параллели на корабле, затем выгрузить на лед лодку с полозьями и эскимосских собак, а потом, если повезет, спустить лодку на чистую воду, чтобы продолжить путь к полюсу. В общем — повторение идеи Парри, только предназначалась она теперь для завоевания полюса.
После немалых осложнений и трудностей доктору Хейсу удалось наконец собрать по подписке необходимые на его проект средства и оснастить шхуну «Юнайтед Стейтс» («Соединенные Штаты»). На палубу небольшого суденышка водоизмещением всего в сто тридцать три тонны, в сущности, ореховой скорлупки, поднялись одиннадцать отборных матросов, капитан, писарь, помощник-астроном, а также врач Август Зонтаг, также бывший спутник доктора Кейна, — всего пятнадцать человек.
Шхуна вышла из Бостона 16 июля, 30 числа того же месяца пересекла Полярный круг и 12 августа вошла в бухту Упернавик. Благодаря содействию датского управляющего доктор Хейс приобрел здесь одежду, приспособленную к холодным климатическим условиям, взял на борт собак, нанял троих местных охотников — крещеных эскимосов: Петера, Марка и Якоба, переводчика Петера Янсена и двух матросов-датчан — Эмиля Ольсурга и Кристиана Петерсена.
«Теперь, — говорил доктор Хейс, — нам предстоит борьба не только со льдом всех видов под самыми различными названиями — айсбергами, паковым, флоу [83] , но и с течениями и ветрами, пришедшими со всех сторон света, чтобы столкнуться и смешаться в центре Баффинова залива. Здесь простирается огромный “срединный пак”, который все мореплаватели и китобои, идущие в “северные воды”, то есть за проливы Смит, Джонс и Ланкастер, вынуждены огибать с востока, вполне довольные, если один раз из двух их не останавливает смычка ужасного пака с прибрежным льдом, заполняющим в то же время залив Мелвилл. На карте берега этого залива выглядят простой кривой, вырисованной побережьем Северной Гренландии, но моряки понимают все несколько иначе, чем географы. Под заливом Мелвилл они имеют в виду восточную часть Баффинова залива, которая начинается на юге с появлением “срединных льдов”, а кончается с выходом на “чистую воду”; поверхность моря, не скованного льдом, обозначаемая ими этим термином, почти не распространяется к югу дальше 72-й параллели, чаще всего она находится севернее. Что касается гигантского ледового плота пака или “срединных льдов”, все время пребывающего в движении с различной скоростью и направлениями, то он вполне может простираться и до самого Полярного круга».
83
Айсберг — плавучая ледяная гора, спустившаяся с ледников арктических земель. Паковый лед — нагромождение ледяных полей, образованный смешением и наслаиванием льдов разного происхождения под действием течений и штормов. Флоу — ледяное поле, образованное при замерзании морской воды. (Примеч. авт.)
Можно представить из этого заимствованного описания, какие трудности поджидали путешественника с самого начала.
Во время всего плавания не утихали страшные бури, бросавшие льдины друг на друга; ужасный грохот разбивавшихся льдин постоянно сопровождал маленький кораблик, того и гляди угрожая его распылить. В течение недели все думали, что вот-вот это произойдет, но затем потрепанная шхуна нашла все-таки пристанище в бухте Хартсен, где плотный паковый лед запер лодку на долгую зимовку.