Приключения знаменитых первопроходцев. Северный полюс
Шрифт:
Доктор Хейс назвал это место Порт-Фулке в честь господина Уильяма П. Фулке, самого усердного покровителя экспедиции.
Нет нужды описывать зиму, проведенную среди льдов, поскольку подобные зимы неизбежно сопровождают любую арктическую экспедицию и все они практически одинаковы; но эта зима оказалась последней для доктора Зонтага. Несчастный молодой человек во время санного похода упал, к своему несчастью, в воду и, простудившись, умер, несмотря на весь опыт его спутников-эскимосов, пытавшихся вернуть доктора к жизни.
Хейс с нетерпением ждал того часа, когда можно будет возобновить путь к Свободному морю на собаках. Железную лодку длиной двадцать четыре фута, предназначенную для дальнейшей дороги к полюсу, прочно закрепили на санях. В феврале начало выглядывать солнышко и вроде чуть-чуть потеплело, поэтому все торопились поскорее подготовиться к отправлению. Но зима в этих краях не только жестока, но и капризна. Ожидание продлилось до 3 апреля.
Экспедиционный отряд состоял из трех саней и двенадцати человек, американцев и эскимосов. Поход по резким перепадам ледяной поверхности был очень трудным. Уже в первый день несколько человек совершенно обессилели и скорчились от холода; один из них с отрешенной невозмутимостью смертника сказал Хейсу: «Вы же видите, доктор, — я превратился в сосульку!» В самом Деле, его пальцы и уши стали белыми, словно восковые свечи. Беднягу нещадно растерли, а затем заставили под присмотром двух матросов сделать форсированный марш, чтобы он избавился от остатков онемения и всяческих мыслей о смерти. Обескураживающее начало! Впрочем, Хейс нисколько ничему не удивлялся, ничто не поколебало его решимости. Он приказал вырыть в снегу берлогу, отопить ее спиртовой лампой, и вскоре больные почувствовали себя лучше. Целых шесть дней пурга продержала путешественников в этой норе длиной пять с половиной метров, шириной — два и глубиной — четыре!
Десятого апреля маленький отряд возобновил свой путь, извивавшийся то вправо, то влево, то вверх, то вниз; вынужденный то и дело останавливаться, он с трудом преодолел за день четыре километра; затем дорога стала вообще неописуемой.
Пролив Смит превратился в сплошной хаос из ледяных глыб, нагроможденных в огромные скопления торосов с острыми вершинами и неровными кручами! Едва ли удавалось пройти хоть метр по ровной поверхности. Хейс, отчаявшись пробиться через беспорядочные завалы, приказал скрепя сердце поворачивать. И сотне человек не по силам было бы справиться с таким заданием!
Прощай мысль о плавании по Свободному морю!
У доктора осталось единственное желание — добраться до Земли Гриннела [84] с тем количеством провианта, которым он располагал, и беречь людей, чтобы они как можно дольше оставались на ногах. Но и с этим проектом пришлось распроститься. 27 апреля он отправил обратно на корабль свой отряд, решив идти дальше лишь с тремя матросами и собаками.
Только 11 мая, после пятнадцати потерянных во время перехода через пролив Смит дней, Хейс выбрался на Землю Гриннела. Когда он сравнивал свое местонахождение и свои желания, его сердце нисколько не переполнялось ликованием. К тому же широкая брешь в запасах провианта, сделанная собаками, которым пришлось давать больше пищи, чем обычно, чтобы они не сдохли от тяжкого труда, так уменьшила его ресурсы, что он уже не мог рассчитывать на дальнейшие исследования. Прожорливые зверюги ели более чем вдвое против принятого в таких путешествиях. Ничто не ускользало от их жадных клыков. Если бы не принятые меры, они съели бы и упряжь. В довершение всех бед один из трех человек, оставшихся с Хейсом, Йенсен, оступился на льду и растянул связки так, что вскоре ему стало трудно идти. Его состояние все ухудшалось, и Хейс решил оставить его на попечение Мак-Дональда и продолжать путь вдвоем с Кнорром.
84
Земля Гриннела расположена на востоке острова Элсмир, самого северного в полярном Канадском архипелаге.
Осуществив эту комбинацию, Хейс бесстрашно устремился напролом через ледяной ад, чтобы сыграть последнюю партию. Он хотел теперь пройти настолько далеко, насколько позволят его мизерные ресурсы, достигнуть наиболее высокой точки и выбрать благоприятное место для наблюдений, чтобы сформулировать окончательное мнение о Свободном море и об ускользающей — увы! — надежде спустить когда-нибудь на полярные воды корабль или хотя бы лодку. В мае он находился уже севернее, чем лейтенант Мортон из экспедиции Кейна в середине июня 1854 года, и на том же расстоянии в сто или сто десять миль от точки напротив мыса Конституции. Еще два дня пути, и он оказался перед так глубоко врезавшимся в берег заливом, что решил пересечь его по льду, а не идти по извилистой линии побережья.
Но едва он прошел несколько километров, как его сани резко остановились. Собаки, предупрежденные безошибочным инстинктом об опасности, встали как вкопанные, отказавшись идти вперед. Доктор прекрасно понял, что необыкновенное упрямство четвероногих друзей означает плохое состояние льда.
Желая разыскать проход, Хейс взобрался по скалистым выступам на высоту около двухсот пятидесяти метров над уровнем океана. Повсюду — ледяной хаос! Только середину залива рассекала трещина, которая расширялась в сторону моря. Вдалеке отсвечивал мертвенной белизной высокий мыс — самая северная суша, когда-либо обнаруженная цивилизованными людьми. И наконец за ее скалистыми выступами ошеломленный и обрадованный Хейс увидел море! Свободное море разлеглось бескрайней ширью, испещренной белыми и темными пятнами, обозначавшими те места, где лед полностью растаял. У горизонта пятна смешивались, превращались в черновато-синюю полоску и растворялись в небесном своде, где отражались его воды.
«Все свидетельствовало о том, что я дошел до полярного бассейна. Океан дремал у моих ног! Земля, на которой я стоял, заканчивалась на севере мысом, что вырисовывался перед моими глазами. Лед вдоль берегов вскоре исчезнет; не пройдет и месяца, как море освободится от чего, как и северные воды моря Баффина, и только кое-где останется подтачиваемый течениями припай.
Я достиг своей цели. Мне оставалось только поднять флаг и построить пирамиду из камней, как доказательство моего открытия. И вот над искусственной возвышенностью взвился американский стяг! Затем я написал на листке из блокнота следующие строчки:
“Здесь, в самой северной, какую до сих пор смогли достигнуть люди, точке побывали после путешествия на санях, запряженных собаками, Ф. Джордж Кнорр и нижеподписавшийся. Мы добрались сюда после тяжелейшего сорокавосьмидневного марша от места зимовки нашей шхуны у входа в пролив Смит возле мыса Александер. По моим наблюдениям, мы находимся на восемьдесят первом с тридцатью пятью минутами градусе северной широты и семидесятом с половиной градусе западной долготы [85] . Непрочный лед и трещины препятствуют дальнейшему продвижению. Похоже, пролив Кеннеди переходит в Полярный океан. Я убежден, что он вполне судоходен, по меньшей мере в июле, августе и сентябре; потому я возвращаюсь к месту зимовки, чтобы попытаться провести корабль после того, как лето растопит льды.
85
Определение это не совсем точно.
Без промедления первопроходцы отправились в обратный путь. Приближение весны, быстрота таяния льда, уверенность, что море отвоевало уже немалые пространства как к югу, к Баффинову заливу, так и к северу, к проливу Кеннеди, — все заставляло Хейса поторапливаться, чтобы успеть вовремя возвратиться в Порт-Фулке. Но вскоре их застигла страшная буря. Собаки настолько изнемогли, что не чувствовали ударов кнута. С большим трудом они дотащили сани до лагеря, в котором оставались Мак-Дональд и вполне оправившийся после болезни Йенсен.
Уже вчетвером они пошли дальше и вернулись в беспорядочное царство ледяных глыб. К великому счастью, ветер не успел замести следы их продвижения на север, поэтому они легко нашли маленькие склады с провиантом, отмеченные вехами. Наконец появился берег Гренландии, и путники опознали издалека утес, что высился по соседству с Порт-Фулке. Лед в проливе Смит показался прочным, и они направились по нему к утесу. В двух километрах от суши они встретили трещину, но успешно переправились через нее. Но уже совсем близко от цели вода преградила путь, и пришлось возвращаться обратно. К их великому удивлению, смешанному с ужасом, перейденная ими трещина быстро расширялась, превращаясь в разлом! Она достигала уже ширины двадцать метров! И несчастные путешественники оказались на льдине, дрейфующей в сторону открытого моря! К счастью, только один ее край двигался довольно быстро, другой же почти стоял на месте. Небольшой айсберг, зацепившись за мель, образовал как бы ось, вокруг которой вращалась льдина. Во время этого вращения она неизбежно должна была соприкоснуться с землей. Путешественники поспешили к этой точке. И вот случилось то, чего они так ждали. В момент столкновения они быстро перескочили на сушу. Умиравшей от голода и усталости четверке людей со стертыми ногами жестокий переход по суше показался бесконечным. И все-таки они шли, как бы обретя второе дыхание.