Приключения знаменитых первопроходцев. Северный полюс
Шрифт:
Уже 29 августа ударил жестокий мороз, который продержался девять месяцев.
Полярная ночь вскоре прервала экскурсии по ближайшим окрестностям форта, приучавшие людей и собак к походам по льдам. Солнечный свет исчез с удручающей быстротой. 21 сентября день сравнялся с ночью; 8 октября полярники тушили лампы только с одиннадцати тридцати до половины первого дня, а неделю спустя на небосклоне воцарились величественные сумерки. Все это время, несмотря на мороз, кусавший все сильнее и сильнее, метеорологические наблюдения не прекращались, так же как и изучение земного магнетизма. Кроме того, разгоняя тоску и скуку, которые навевала бесконечная темень, зимовщики развлекались от души: учение, чтение, лекции, песни, розыгрыши, драматические сценки, выпуск газет…
Двенадцатое декабря было самым темным днем, а самым холодным — 3 февраля, когда термометр показал 52° ниже нуля! Вполне возможно, по словам лейтенанта Грили, температура падала еще ниже — ртуть замерзла на шестнадцать дней. Ром превращался в субстанцию, похожую на сироп, азотная кислота — в нечто похожее на сало, а из обычной водки менее чем через час на открытом воздухе получался кусок льда.
Первые походы с возвращением солнечного света организовали доктор Пави и лейтенант Локвуд. Пави с сержантом Райсом и эскимосом Йенсом отправился на север на санях 19 марта. В то же время еще двое участников экспедиции вышли на санях, нагруженных провиантом, чтобы пополнить склад, оставленный английской экспедицией в заливе Линкольн. Переждав жуткую метель, которая продолжалась два дня при минус 38° по Цельсию, доктор Пави исследовал сухопутный маршрут, который показался ему куда более удобным, чем кошмарная дорога по льдам. 11 апреля он вышел к месту зимовки «Алерта», вскарабкался на высокий утес и застыл в изумлении. Никаких следов палеокристического пакового льда! За исключением полосы в двух-трех километрах от берега, в море — ни малейшего осколка тех поразительных ледовых образований, которые сэр Джордж Нэрс счел вечными! Доктор Пави сделал естественный вывод, что английский капитан ошибся, объявив плавание по заполярным морям невозможным.
Семнадцатого и восемнадцатого числа, когда доктор и его товарищи исследовали угольный пласт на Земле Гранта, их вновь застигла пурга. Непогода продержала их в снежных берлогах, вырытых второпях; как только снежная буря стихла, Пави решил, что вполне может, подражая Маркему, попробовать дойти до полюса прямо через паковый лед. И вот трое людей с санями спустились на лед и пошли как ни в чем ни бывало! За два дня они продвинулись на десятую долю градуса. Ночью вся троица помешалась в одном просторном спальном мешке из меха; подобные мешки принесли огромную пользу всей экспедиции Грили. Затем с новой силой поднялся ураганный ветер, скорость которого доктор оценил в шестьдесят километров в час!
Как только ветер утих, неустрашимый француз вновь взял курс на полюс. Увидев, что лед в направлении на мыс Хекла поровнее, он решил добраться до высокого утеса, чтобы оставить там склад с провиантом. Но едва они прошли полмили к северо-западу, как Йенс закричал: «Море! Море!»
И в самом деле! Там, где когда-то простирался океан вечных льдов сэра Джорджа Нэрса, сломивший мужество лейтенанта Маркема, до северного горизонта пролегла полоса воды шириной в добрых пол-лье. В то же время на севере и востоке виднелись характерной формы кучевые облака, которые, по мнению эскимосов, знавших в этом деле толк, неминуемо свидетельствовали об обширных просторах Свободного моря.
Итак, путь на север был перекрыт. Пави решил вернуться к мысу Джозеф-Генри, что удалось ему с огромным трудом после передвижения по громадным плавучим льдинам, угрожавшим увезти его в увлекательный дрейф к полюсу без всякой надежды на обратный билет. Льдина, на которой они находились, коснулась берегового обрыва; им посчастливилось выбраться самим и спасти собак, но сани остались на оторвавшейся льдине и отправились дрейфовать. Со всех сторон простиралось море.
Так самым безоговорочным образом была доказана ошибка капитана Нэрса и лейтенанта Маркема. Понятия «свободного моря» Кейна и «скованного моря» сэра Джорджа обязаны теоретическим построениям, опиравшимся на неполные наблюдения. Истина лежит между двумя крайностями. И если бы прекрасно оснащенные исследователи подождали несколько лет на месте зимовки «Алерта», то, вполне вероятно, стали бы свидетелями таяния великих паковых льдов и очутились бы в условиях, когда завоевание вершины планеты уже не являлось бы делом безнадежным.
Двадцать шестого апреля Пави вернулся к мысу Блэк. К этому моменту море Нэрса полностью освободилось ото льдов. В отвратительных условиях доктору удалось достигнуть 80°51' северной широты, и, возможно, он зашел бы намного дальше, если бы неожиданное таяние льдов не преградило ему путь.
…В свою очередь, лейтенант Локвуд собирался в поход к полюсу. Совершив несколько тренировочных вылазок по окрестностям форта Конгер, офицер объявил о готовности. Грили приказал ему продолжить исследования лейтенанта Бомона с «Дискавери» на северо-западе от Гренландии. Бомон, вынужденный остановиться, вроде бы разглядел вдалеке неизвестные земли. Ему казалось, что эти земли вполне достижимы.
«Наверняка, — сказал Локвуду Грили, — этот путь позволит вам зайти гораздо дальше, чем лейтенант Маркем прошел по паковым льдам. Идите вперед смело и решительно, как подобает офицеру Сигнального корпуса! Не забывайте, генерал Хейзен рассчитывает на ваше мужество; звездно-полосатый стяг должен развеваться за широтами, завоеванными британским львом!»
После неудачной попытки, только распалившей его отвагу, 16 апреля лейтенант отправился в путь в сопровождении одного эскимоса и сержанта Брейнарда, чье имя, несомненно, заслуживает упоминания вместе с его собственным славным именем. Поклажа на санях состояла из провианта на двадцать пять дней для трех человек и восьми собак, одежды, палатки и инструментов для расчистки дороги. Несмотря на усердие четвероногих помощников, к привалу люди полностью выбивались из сил; приходилось не только тянуть сани, но еще то и дело разгружать их, чтобы пройти трудные места, разбивать лед, раскапывать снег…
Уже в виду земель, обнаруженных когда-то лейтенантом Бомоном, Локвуд заметил, что лед во многих местах рассечен паутиной трещин, где бурлила чистая вода. У Локвуда возникла вполне естественная мысль измерить глубину, но, даже вытравив на всю длину трехсотметровый лот, он не достал дна. Эти трещины, как решил Локвуд, обязаны своим происхождением мощным течениям, которые начинаются у берега и загибаются затем к югу. Происхождение же самих течений американский офицер объяснил сильными приливами, которые порождаются только обширными водными пространствами. Отсюда Локвуд сделал вывод о весьма скромных размерах земель к северу от Гренландии, а также предположил, что полюс расположен посреди океана.
Третьего мая трое людей остановились у мыса Британниа, а 5 числа они продвинулись уже гораздо дальше лейтенанта Бомона. На краю обрыва Локвуд построил пирамиду из камней, оставив часть провианта и лишние вещи; затем он продолжал свой путь то по льду, то по суше. Он первым из европейцев побывал у берегов двух заливов, которым дал имена Чиппа и Норденшёльда; 10 мая после ошеломляющего двадцатидвухмильного перехода он открыл фьорд, названный им в честь капитана Де-Лонга, и вышел к острову Марри. Здесь он также возвел керн, подтверждающий его открытие, и 14 числа отправился дальше. Локвуд, Брейнард и эскимос отважно шли вперед, как вдруг соплеменник спутника доктора Пави воскликнул: «Море! Море!» И в самом деле, перед путешественниками разверзлась широкая протока, преградившая им путь точно так же, как и доктору Пави. Вынужденные отступить, Локвуд и Брейнард высадились на остров, которому Грили позднее дал имя Локвуда. Они построили еще одну каменную пирамидку, а затем лейтенант по звездам и солнцу определил широту: 83°23'. Итак, американцы на три минуты превзошли результат английской экспедиции!
Возвращение прошло без особых происшествий и трудностей, и можно представить, какой теплый прием оказали победителям товарищи, остававшиеся в форте Конгер.
…Тем временем лето катилось к концу, а новостей из Америки все не было. Пришла зима, из осторожности пришлось урезать рацион. Среди зимовщиков, особенно среди простых солдат, появились симптомы не то чтобы неподчинения, а скорее упадка сил. Грили пришлось строго наказать двоих-троих провинившихся, чтобы поднять боевой дух остальных.