Приключения звездного торговца

Андерсон Пол Уильям

— Только ради них и стоит жить, верно? — проговорил Фолкейн и выпил до дна.

Ван Рейн и Сандра вышли на террасу. Из дома лился мягкий свет, таявший в кромешном мраке. Громады гор и кроны деревьев возносились к звездному небу, где сиял Млечный Путь и другие сестры-галактики.

Дойдя до перил, ван Рейн и Сандра остановились. Внизу тускло блестела быстрая река, душистые испарения поднимались вверх, слышалось журчание воды.

Ван Рейн припал к пивной кружке и искоса посмотрел на Сандру. Высокая женщина была облачена в темно-синее платье и, казалось, сливалась с мраком ночи. Ее распущенные волосы стекали на плечи и спину, отражая слабый свет.

— Проклятье, а вы еще хоть куда! — воскликнул ван Рейн. — Вы слишком щедро одарены,

чтобы быть просто правительницей.

Она уклонилась от его решительного натиска и ответила, отведя глаза:

— Может быть, мне недолго осталось править.

— Я слышал, вам всучили какой-то дурацкий перечень требований, — ван Рейн только что вернулся с Бабура, где наблюдал за демонтажем принадлежавших «Семерке» сооружений. Сандра просила его об этом, ибо знала, что мало кто из людей способен с достаточной степенью достоверности выяснить, не припрятали ли бабуриты каких-нибудь сюрпризов в своей планетной системе.

— Он был составлен в форме петиции, но его истинное значение не вызывает сомнений. Криста Бродерик и ее организация почувствовали вкус победы и имеют право на нашу благодарность. Кроме того, революционный террор ослабил кланы и Последователей и подорвал всю систему имений.

— Но у вас все равно хватает преданных приверженцев, nie? Да и военный флот верен вам.

— Несомненно, — ответила Сандра. — Но разве мне или любому другому умственно полноценному человеку захочется, чтобы Гермес стал полицейским государством, управляющим рабами? Высшим сословиям придется жертвовать собственными свободами, пытаясь сохранить такое положение вещей. Все стороны начнут торговаться, виться ужом, разглагольствовать и искажать все на свете до полной неузнаваемости. Ведь в дело вовлечены не две стороны, а больше. Ума не приложу, сколько тут может возникнуть разных фракций. Скорее всего грызня затянется на годы. Хотя в конце концов… Меня обнадеживает согласие Бродерик не созывать конституционное совещание сейчас, пока еще не установлен прочный мир. Но потом, боюсь, придется это сделать. Я полагаю, что номинально Гермес так и останется герцогством, хотя на деле будет республикой. Может, оно и к лучшему, кто знает.

— Сомневаюсь, что по большому счету это будет иметь какое-то значение, — сказал ван Рейн. — Самодержцы, плутократы, временщики, чиновники, технократы, демократы — все они норовят взять своих ближних на мушку и указывать им, что делать. Мы вступаем в эпоху всевозможных «кратий». — Он испустил вздох, похожий на шум прибоя. — Но мы неплохо отдохнули от этого, nie? До тех пор, пока человечество все не испортило. Каникулы кончились, дети Адама. Может, после хорошей порки вы усвоите, что вода не только течет сверху вниз, но и достигает дна.

Сандра повернула голову и увидела его профиль, похожий очертаниями на полуостров.

— Вы хотите сказать, что Торгово-технической Лиге пришел конец?

Ван Рейн медленно и удрученно кивнул:

— Ja. Нет, название мы, конечно, сохраним. Вот из-за чего я буду суетиться, будто жаба в крынке, стараясь так залатать ветхую одежонку, чтобы она выдержала самые холодные ветра до тех пор, пока мои близкие не обретут тихую гавань, где им не будет нужды сыпать метафорами. Потом, наверное, еще лет сто Лига будет устраивать торжественные заседания Совета, пока не объявится какой-нибудь наполеончик, не лишенный чувства юмора, и не положит конец этому фарсу.

Почти не сознавая, что делает, Сандра коснулась правой рукой его левой ладони, сжимавшей перила.

— Откуда вам знать, Ник? — вполголоса спросила она. — Да, верно, «Семерка» получила большие повреждения и вполне может пойти ко дну. Но «Домашние Компании» сильны, как никогда, и ваши независимые торговцы тоже, не правда ли?

Ван Рейн долго искоса смотрел на Сандру, потом спросил:

— А откуда они черпают силы? «Домашние Компании» сосут из Содружества, а его вынудили взяться за осуществление большой военной программы, и оно этого не забудет. Ну а независимые торговцы — ваши союзники. И в том, и в другом случае это — правительство. Как раз то, чего добивалась «Семерка». Разве вы не понимаете? Когда-то Лига была объединением

вольных торговцев, которые предлагали свои товары и услуги, но никому их не навязывали. Частные предприятия не развязывают войн и не учреждают концлагерей, это делают правительства, ибо правительства считают себя вправе убивать всех, кто не исполняет их указаний. Корпорации, профсоюзы, политические партии, церковники, Бог знает кто еще может прибрать к рукам правительственную машину. Кто бы это ни был, они будут эксплуатировать ее бесконечно. Похоже, мы, смертные, недостаточно мудры, и нам не стоит доверять правление. А Лига… раскол в ней существовал еще до того, как начались открытые столкновения. Теперь она пережила гражданскую войну. Первую на своем веку. Стрэнг склонил к этому «Семерку», но у него ничего бы не получилось, не будь она сама давно к этому готова. Мы можем какое-то время лукавить, сохраняя призрак, но телесная оболочка уже истлела. А душа отлетела и того раньше, когда свободные люди возжелали управлять другими людьми. Ван Рейн устремил взор в темноту.

— Никто больше не будет принимать важных решений сам, — сказал он. — Все возьмут в руки власть. Лозунги займут место разума. Сначала в дело вступят высоколобые, а там за ними последует и простой рабочий люд. Политиканы отвели себе роль волшебников, которые, принимая законы, повышая налоги, извлекая деньги из воздуха, обеспечат всем и каждому вольготную жизнь. Их любимчики, предприятия и учреждения, поделят между собой территории и задушат всякого, кто способен предложить какие-нибудь нововведения. Сколько бы дров ни наломало правительство, рецепт один: усиление власти правительства. Держава растет до тех пор, пока не становится слишком прожорливой, и одной планеты уже не хватает, чтобы прокормить ее. Домашние беспорядки можно экспортировать на остриях штыков. Но почему-то против подлинных варваров начинают воевать, когда уже слишком поздно… Война, война, война. Я бы посоветовал вознести молитву святым, вот только, быть может, святые уже покинули нас.

Он разом опрокинул в себя полкружки пива.

— Уф-ф-ф! Что-то я разговорился! Будто тот ручей, что впадает в море, а оно знай себе остается соленым, — ван Рейн расхохотался. — Не будем попусту тратить время, дарованное нам Господом для возлияний. Смотрите, одна из лун на подъеме.

Сандра потянула его за рукав и развернула к себе лицом.

— Вы и впрямь верите в то, что говорите, Ник?

— Ну, ближайшие два-три поколения гермесцев вряд ли будут так уж страдать, если вам удастся удерживать свой новый режим на коротком поводке.

— Нет, я говорю вообще… Видите ли, — выдавила она, — у меня появились довольно похожие мысли, и… Что вы намерены предпринять?

— Я уже сказал: наложить заплатки, если получится.

— А потом? Если, конечно, для нас еще будет какое-нибудь «потом».

Внезапно ван Рейна охватила странная робость, и он отвернулся.

— Не знаю. Понимаете, я рассчитываю, что залатывать дыры будет весело. Иначе, наверное, и пытаться бы не стал. Я ведь усталый старик. Что будет потом — занятный вопрос. Возможно, потом мы с Пнем… Я буду летать на «Через пень-колоду» и, должно быть, вволю наиграюсь в покер на борту. Так вот, возможно, мы совершим маленькую вылазку за пределы исследованного космоса. Поглядим, может, что и найдем.

— Завидую вам, — вырвалось у Сандры. Ван Рейн резко повернулся к ней.

— Проклятье, милая, почему бы и вам не отправиться с нами? — воскликнул он.

Сандра вскинула руки, будто хотела оттолкнуть его.

— Нет, это невозможно.

— Ба! — ван Рейн рубанул рукой воздух. — Представьте себе, как вы могли бы нарушить закон сохранения энергии, если бы поехали. Или, возможно, закон сохранения количества движения. А что, если вам сложить полномочия через пять или десять лет? Пусть Эрик берет все в свои руки, пока время не подточило его мыслительные способности. А вы отправляйтесь со мной в долгий путь! — Он осушил кружку, со стуком поставил ее и, шлепнув Сандру пониже спины, обвел правой рукой небосвод. — Вот она, Вселенная, все пути которой ведут в никуда. Жизнь никогда нас не предаст, а вот мы предадим ее, если будем сидеть дома.