Прикосновение горца
Шрифт:
Лиза должна понять его, проникнуть в его мысли, чтобы выработать план защиты.
– А почему же ты решил нарушить клятву?
– Временно, – уточнил Цирцен. – Я не нарушал клятвы, Я просто не выполнил ее, пока...
– Пока, – повторила она.
Безжалостный убийца не стал бы вести с ней разговоры, значит, что-то мешало ему убить ее. И если она узнает, что именно, то воспользуется этим.
– Ну а все-таки, почему? Потому что я женщина?
Если дело в этом, то с этого момента она станет воплощением женственности. Она будет чрезвычайно ранимой, будет источать
– Сначала я тоже так думал, но нет, это потому, что я не знаю, виновна ли ты в чем-либо. Я запросто убью предателя, но я никогда не был губителем невинных душ и не собираюсь им становиться. Но, Лиза, я должен знать, виновна ли ты в чем-либо, пусть даже в мелочах...
Она закрыла глаза. Значит, он хочет узнать ее получше, прежде чем решить, убивать ее или нет. Но на это у нее не было времени. Мама нуждается в ней. Каждая минута была на счету, она ведь могла не успеть даже попрощаться с мамой, а ведь ей столько надо сказать ей! Лиза была так занята на работе, чтобы обеспечить им обеим более-менее сносное существование, и так привыкла с улыбкой подбадривать мать, что они почти перестали говорить по душам, ограничиваясь стандартными фразами, потому что реальность была слишком жестока. Лиза утешала себя тем, что когда-то она не пойдет на работу и останется с мамой на день, на два, на неделю. Будет держать ее за руку и говорить с ней, говорить и говорить до самой последней минуты...
Она тряхнула головой и открыла глаза. Что же это жизнь вытворяет с ней? И так плохо было, а теперь стало еще хуже...
– Я должна вернуться обратно.
– Это невозможно, девушка. Отправить тебя домой не в моей власти.
– А ты не знаешь, кто может это сделать? – настаивала Лиза. – Согласись, это будет лучший выход. Все наши проблемы решатся, если я отправлюсь обратно.
– Я не знаю никого, кто мог бы это сделать.
Лизе показалось, что Цирцен ответил не сразу. Или это ее отчаяние сыграло с ней злую шутку?
– А фляга? – быстро спросила она. – Что, если я прикоснусь...
– Забудь о фляге! – заорал он, выпрямившись во весь рост. – Она принадлежит мне, и я уже говорил, что она не может вернуть тебя в твое время. Забудь и никогда больше не упоминай о ней!
– Не верю, чтобы не было способа...
– Но это первое, что ты должна осознать. Если ты не поймешь, что не сможешь вернуться, ты здесь не выживешь. Первое, чему учат воина – если ты не будешь смотреть правде в глаза, это приведет к тому, что ты не распознаешь настоящую опасность. А я заверяю тебя, Лиза Стоун, что тебе грозит опасность.
– Тебе не удастся меня запугать.
Цирцен шагнул к ней и теперь стоял вплотную, но Лиза только сверкнула глазами и не сдвинулась ни на дюйм. Она чувствовала, что такому человеку, как Цирцен, нельзя уступать ни пяди своих позиций. То, что он захватит, обратно не вернуть.
– Ты должна бояться меня, девушка. И ты глупа, если не боишься.
– Можешь думать обо мне что хочешь. Но если однажды я прошла сквозь время, то это может случиться еще раз.
– Хорошо бы. Это сильно облегчило бы мне жизнь. Но я не знаю, как это сделать, поверь хотя бы в это.
Теперь настала очередь Лизы внимательно разглядывать его лицо, пытаясь понять, правду ли он говорит. Но она отдавала себе отчет в том, что не в состоянии спорить с этим великаном, и не стоит слишком уж сильно давить на него.
– Перемирие? – предложила она, хотя твердо решила добраться до фляги при первой же возможности.
– А ты обещаешь воздержаться от лазания по стенам?
– А ты обещаешь не убивать меня без предупреждения, чтобы у меня хотя бы было время подготовиться к смерти? Пары дней будет достаточно, – в свою очередь попросила Лиза, стараясь любыми способами отсрочить трагическую развязку.
– А ты притворишься кузиной Брюса, как я представил тебя своим людям? – мрачно спросил Цирцен.
– А ты обещаешь отправить меня домой, если появится такая возможность? Желательно живой.
– Поклянись первая, – насупился он.
Что ей оставалось, кроме этого хрупкого перемирия с ним?
– Клянусь, – сказала Лиза, подражая его акценту.
Цирцен секунду смотрел на нее, словно прикидывая, насколько искренни ее слова.
– Тогда и я клянусь. Если найдется способ вернуть тебя домой, я помогу тебе. – Горькая улыбка вдруг тронула его губы. – Ты исчезнешь из моей жизни, и все будет по-старому.
Последнюю фразу он сказал едва слышно, словно самому себе.
– Значит, мир, – сказала Лиза и мысленно отметила про себя: «рыцарская честь». Та самая рыцарская честь, которая толкала Цирцена на выполнение клятвы, сама же и удерживала его от этого, потому что предполагала честность, чистоту помыслов, защиту слабых и уважительное отношение к женщине. Убить беспомощную женщину было для него ой как нелегко. Лиза знала, что данное слово – не пустой звук для рыцаря, поэтому протянула руку, чтобы скрепить их договор рукопожатием, позабыв, каким неуместным выглядит здесь этот современный жест.
Цирцен сначала уставился на ее руку, потом поднес ее к своим губам и поцеловал.
Она поспешно отдернула руку.
– Ты же сама... – возмутился он.
– Это не то, что ты... – начала оправдываться Лиза. – Ладно, забудь. В моем времени уже никто не целует руки...
– Но мы не в твоем времени. Ты в моем времени, и я не знаю, как вдолбить тебе это в голову, чтобы ты не забывала, – Цирцен говорил отрывисто, словно был раздражен ее ответом. – И чтобы между нами не было недоразумений в будущем, я поясню сразу: если ты предложишь мне какую-либо часть своего тела, я буду обращаться с ней так, как это делают мужчины в моем веке.
Лиза поспешно убрала руки за спину и опустила глаза.
– Поняла, – сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало покорно и виновато.
Цирцен недоверчиво посмотрел на нее, но Лиза не поднимала взгляд, и он повернулся к двери.
– Ладно. Теперь надо найти тебе приличную одежду и объяснить, как ведут себя девушки в четырнадцатом веке. И чем быстрее ты этому научишься, тем меньше проблем будет и у тебя, и у меня.
– Я не собираюсь выносить горшки, – твердо сказала Лиза.