Прикосновение Хаоса
Шрифт:
Титан открыл глаза.
Горы вновь выглядели зловеще, там по–прежнему мог таиться враг. В доме лежал его раненый друг, а задание по уничтожению опасной банды, так и не выполнено.
Титан отхлебнул из кувшина, стоящего рядом. Холодная вода несколько остудила напавшую тревогу.
— Не пытайся изменить мир, солдат. Это невозможно. — хрипло, не открывая глаз, прошептал Амалак, — Горы стояли до нас, и будут стоять после. Они не могут быть плохими и хорошими, их нельзя изменить, а вот тех кто здесь живёт изменить можно.
Титан
— Разве так просто что-то объяснить людям?
— Я не говорил объяснить. Я сказал изменить. А если ты упомянул слово объяснить, то что именно ты имеешь ввиду?
— Я имею ввиду, как объяснить людям, что жить в мире лучше, чем воевать и истреблять друг друга.
Амалак открыл глаза, отложил мундштук в сторону и взглянул на Титана.
— А кто сказал тебе, что это лучше?
Титан удивлённо вскинул брови.
— Это же очевидно!
— Очевидно, то что каждый человек на земле, в душе мечтает быть победителем. А то что говоришь ты…скорее иллюзия. Ведь даже твоя жизнь станет скучна и неинтересна без подвигов. Но главное, перестав побеждать, ты лишишься самого тебе дорого — одобрения окружающими твоих действий, а вместе с этим ты утратишь и веру в себя. Что ты будешь делать тогда, солдат?
Титан зло улыбнулся.
— Считаешь, что я служу за награды, за похвалы. Тогда почему я служу России, а не перешёл в наёмники, это более выгодное занятие.
— Ты служишь там, где можешь реализовать свои амбиции. А судьба наёмника, возможно ожидает тебя в будущем, если ты разуверишься в праведности твоих командиров. Если бы люди не хотели быть лучшими, то ваш привычный мир, просто перестал бы существовать, потому, что вы ещё не готовы к другой жизни.
Титан резким движением пододвинул своё кресло ближе к Амалаку, и склонил голову к самому его уху.
— Ты постоянно говоришь вы…вас…к кому же ты относишь себя?
— Это не имеет никакого значения, во всяком случае пока. Могу сказать лишь одно. Я ничем не лучше и не хуже других. Просто я умею менять жизнь, когда это необходимо, и не обманываю себя, никогда.
— Ты колдун? Шаман? Кто ты?
Амалак хрипло рассмеялся.
— Менять свою жизнь может каждый, вот только все хотят верить в скорые перемены, а это глупо, и совершенно ненужно. Возьмём к примеру тебя….
— Меня? — удивился Титан.
— Ты уже давно готов к переменам, но продолжаешь цепляться за привычную тебе жизнь, и просто боишься, что перемены могут навредить тебе. Тем самым ты продлеваешь свои мытарства. Но однажды ты придёшь к тому, что тебе нужно, но только долгой дорогой, а можно это сделать быстро. В этом и заключается колдовство.
И старик снова закрыл глаза откинувшись на спинку кресла.
— Объясни старик? Я не понимаю тебя?
Амалак оторвался от спинки получше раскурил кальян и сделал несколько больших затяжек.
— Прострели себе ногу.
— Что?! — возмутился Титан.
— Если ты прострелишь себе ногу, то не сможешь выполнить
Титан в голос расхохотался.
— Предлагаешь пойти на предательство, на хитрость! Предлагаешь сбежать от трудностей и подставить кучу народу?
— Нет. — спокойно ответил Амалак, — Я предлагаю изменить твою жизнь.
— Это будет не жизнь. Это будет осознание собственной ничтожности.
— Ну тогда есть ещё один вариант. Ты выполнишь задание, вернёшься в часть и напишешь рапорт об увольнении. В этом случае ты никого не предашь, и никого не подставишь. Ну а дальше живи как хочешь.
— Да, что ты говоришь, старик. Я боевой офицер, я давал присягу. Это невозможно.
Амалак повернулся к Титану. Теперь его губы находились около уха воина.
— Именно так, ты и будешь реагировать, на каждое моё предложение. Потому, что ты боишься чего-то менять, потому что ты привык смотреть в зеркало и видеть образ удачливого воина, потому что ты просто боишься, что не сможешь найти себе место в другой жизни. И точно так же как ты, поступят и остальные.
Титан затянулся дымом из кальяна.
Он ненадолго задумался над словами Амалака, но почти сразу отверг его рассуждения.
— Для тебя жизнь простая штука. Ты стар, мудр, вероятно знаешь гораздо больше меня, но я не могу принять твои идеи и согласиться с твоими взглядами.
Амалак понимающе покачал головой.
— Другого ответа я не ждал.
Он встал, сделал несколько шагов по террасе, о чём-то размышляя, затем повернулся к Титану и тоном не терпящим возражения произнёс.
— Каждый сам решает по какой дороге ему двигаться, но каждая тропа говорит о том, что кто-то уже ходил по ней. За тебя всё решил Ирбис. Ты уже ступил на тропу, по которой будешь идти долго, но и она станет для тебя не последней, впрочем как и для твоего друга. Хочешь ты того или нет, но твоя служба в армии подходит к концу. А что бы ты не считал, что я имею к этому отношение, я помогу тебе добраться до нужного места, и выполнить твоё задание. Только это тебе уже не поможет.
— Ты пугаешь меня старик.
Титан поднялся с кресла и подошёл к Амалаку.
— Ты пугаешь меня старик. Кто ты? Почему тебя боятся горцы?
— Потому, что я сам вершу свою жизнь, и знаю, что не обстоятельства делают нас, а мы создаём обстоятельства….
Амалак вышел с террасы и поднял с земли камень.
— Смотри, солдат…
Амалак с силой швырнул камень в сторону ущелья. Затем он поднял ещё один камень и сделал то же самое. Неожиданно из дома выбежал Арлан и, подлетев к отцу, стал о чём-то просить. Амалак поднял ещё один камень, и протянул его Арлану, затем ещё один и вновь отправил твёрдую породу в долгий полёт в сторону ущелья. Арлан повторил за ним бросок, который оказался менее эффективным.