Прикосновение Хаоса
Шрифт:
Уже через несколько минут, Венский увидел впереди себя задний бампер синего Бентли, и тут же заставил двигатель работать в ещё более экстренном режиме.
— Ну! Не подведи! — мысленно обратился он к своей машине.
Расстояние до автомобиля Славино резко сокращалось. Венский уже искал взглядом удобное место для манёвра, позволяющего вынудить его остановиться, как, неожиданно показав левый поворот, интересующий объект самостоятельно сбавил скорость и начал останавливаться на обочине.
Остановив Фольксваген прямо за объектом, Венский пулей выскочил
В следующее мгновение взгляды их встретились.
Славин стоял перед ним в полный рост, и улыбочка на его лице, так и подталкивал Александра вцепиться ему в глотку.
— Вы ещё сильнее усугубили своё положение. — убийственно спокойно произнёс Славин, — Вы, Александр, вообще последнее время делаете слишком много глупостей.
Реальность перед глазами Александра сузилась, до одного ненавистного лица собеседника, и он огромным усилием воли сдерживал себя, что бы не погасить эту реальность.
— Да, кто ты такой!? — прорычал он, свирепо впившись взглядом в Славина.
— Скоро вы всё узнаете. — ответил тот, улыбка на его лице исчезла, — Если вы ещё не поняли, то я легко могу найти встречу с вами, и обещаю, что следующая, будет для вас не столь драматична. А пока…
Славин посмотрел вдоль набережной, и рукой указал на приближающийся звук полицейской сирены.
— Думаю, что убийство, покушение на убийство, и нападение на сотрудников полиции, позволит вам провести следующие двадцать пять лет в тюрьме. Но это не входит в мои планы, поэтому настоятельно рекомендую вам исчезнуть. Я сам найду вас.
— Что! — взревел Александр, хватая Славина за ворот пиджака.
— Спеши, Венский. Через минуту будет поздно. — произнёс Славин, и лицо его стало настолько бесстрастным и холодным, что Александр инстинктивно отпустил его, словно опасаясь обжечься.
— Кто ты? — словно в беспамятстве повторил вопрос Александр, одновременно отступая к своей машине, — Что тебе нужно от меня?
— Спеши! Для объяснений пока не время.
Глава 30
Все бани схожи. Разница лишь в интерьере, в температуре и во влажности, но суть всех бань одна — очистить тело, а по возможности и душу.
Баня Амалака, удивительно походила на русскую, не только внешне, но и внутренне. Разница заключалась, лишь в отсутствии веников, и не таком как в России сильном жаре.
Процедура очищения, происходила молча, и заняла не более получаса.
Распаренный, и почувствовавший прилив бодрости, Титан хотел выскочить на улицу, после того как окончательно смыл с себя грязь, пыль и пот, после трудного перехода.
Обмотав вокруг бёдер старенькое полотенце, он уже дёрнулся к выходу, но старик остановил его.
— Прояви уважение, солдат. Там женщины.
— Но я же… — Титан указал глазами, на набедренную повязку.
— Вы, Русские, становитесь слишком похожи на европейцев и американцев.
Титан непонимающе дёрнул плечами, но всё же не стал перечить и опустился на широкую лавку в предбаннике. Старик присел рядом.
— Я могу спросить? — украдкой поинтересовался Титан.
Старик кивнул.
— Почему горцы уехали, так просто?
— Потому, что их дела здесь закончились.
— Но я же видел, что они просто мечтали перерезать мне горло.
— Это ваша война и ваше дело.
Титан облокотился спиной на тёплую бревенчатую стену и прикрыл глаза.
— Я несколько лет нахожусь здесь. Я видел как боевики разделывались с мирными, за более мелкое преступление, я знаю, что они делают с теми, кто оказывает помощь солдату — гяуру.
— Разделаться можно лишь с тем, кто не уверен в правильности своих действий. Тот у кого в душе живёт сомнение и страх — будет подвергаться насилию, до тех пор пока не научиться управлять своими слабостями и не уверует в Аллаха. Здесь много истинных мусульман, но так же много тех, кто только показывает, что верит, а на самом деле является мунафиком. У вас таких людей называют лицемерами. Ни один верующий мусульманин, не бросит умирать раненого, ни один мусульманин не предаст, и ни один мусульманин не сделает плохо ближнему.
— Но а помощь тем, кто воюет с твоим народом? Разве это не считается у вас предательством.
Старик усмехнулся, и паутина морщинок в уголках его глаз дрогнула.
— Разве ты пришёл убивать мусульман? Разве ты сам решал кого тебе убивать и за что? Разве ты желаешь зла нашему народу?
Титан оторвал крепкую спину от стены, и удивлённо уставился на старика.
— Ты несчастный, который не ведает, что делает и ради чего. Ты здесь лишь по тому, что тебя сюда прислали, и объяснили, что так буде лучше для твоего народа. В тебе вообще нет веры. А может быть ты не хочешь признать, что она есть в тебе. У нас таких называют — кяфир. Твоя рука не станет стрелять в людей, ты можешь стрелять лишь во врагов, которых для тебя определяют другие. Ты пуст и жалок, и на мой взгляд сильно нуждаешься в помощи.
Старик хрипло захихикал, и Титану стало слишком обидно от таких его слов.
— Я не просил помощи, старик. — огрызнулся он.
— Люди всегда просят не то, что действительно хотят.
— А ты? Ты знаешь чего хотят люди?
Старик вновь засмеялся.
— Я истинно верующий, поэтому я могу знать. — он перестал смеяться и заглянул в глаза Титана, так, что тот почувствовал как по спине пробежал неприятный электрический разряд, а руки невольно упали на лавку и крепко вцепились в грубый край доски, — Ты хочешь защищать, тех кого любишь, но проблема в том, что ты боишься любить. Ты в плену собственного страха, и сам того не осознавая, ненавидишь этот страх. Тебя ждёт долгий и трудный путь, в конце которого ты поймёшь, что защищать вовсе не означает быть на войне, ведь война у каждого происходит лишь в одном месте. Вот здесь…