Прикосновение
Шрифт:
Но Таира сурово покачала головой:
– Ребенок не игрушка, Дайри! Ты еще не созрела до того, чтобы быть матерью! Это высокая честь и большая ответственность!
Её слова царапают. Выдала банальность, как истину. И по какому праву она командует мной? Зачем я нужна ей? Она и сама умная, может и без меня обойтись. Замираю в своем углу. Разговаривать не хочу. Выходить никуда не хочу. Хочу сидеть и не двигаться.
Но скоро мы прибываем на место. Много людей, очень много. Среди знающих замечаю Архинала, спокойный, уверенный в себе, со строгим выражением лица. И в памяти тут же всплывают Алекс и Мартин. Как они там? Что с ними? Исполнит ли мою просьбу Император? А вдруг не исполнит. Он сказал, что сделает все возможное. Что это значит? Раздражение разрастается внутри меня. Горожане смотрят на меня с нескрываемым любопытством. Старательно оглядываю себя, в порядке ли у меня одежда, пригладила волосы.
– Не суетесь, - произнесла Таира, подходя ко мне.
– Слушай внимательно. Костер находится в месте силы Аларии. Его зажгут. Мы поднимемся над ним. Надо найти точку, чтобы ноги не сжечь, и тепло чувствовать. Скинь обувь. Как поднимемся, ты должна чувствовать энергию огня, дать ей впитаться через ступни и пройти в голову. Мысленно горячее пламя остуди, и выпусти его через ладони вниз. Мы с тобой должны медленно, очень медленно кружится, чтобы очистительная энергия равномерно расположилась над всеми. Главное - смотри на меня и не спеши.
Костер вспыхнул. Огромный столб пламени. Мы поднимаемся над ним до тех пор, пока голые ступни не перестают ощущать горячее прикосновение. Смотрю на Вечную. Она чуть расставила руки вдоль бедер. Глаза закрыты. Из кончиков ее пальцев появляется синее свечение. Плохо понимаю, что должна делать. Но тут в голове рождается образ кристалла, с которым я часто играла в детстве, я ловлю им солнечный свет и направляю на стену, там - радуга. Я - кристалл. Ловлю тепло босыми ногами, оно проходит через меня, и на кончиках пальцев тоже появляется синий свет. Он уходит вниз.
– Хорошо, Дайри, - издалека слышу голос Вечной. - А теперь тихо, очень тихо давай двигаться вокруг воображаемого центра костра. Начали.
В ушах сквозь треск костра до меня долетает музыка, потом хор голосов. Наверное, я схожу с ума. Костер не может петь. Но мне все равно. Я уже не я. Я - источник света. Внизу хоровод горожан. А над головами многих темные всплески. Мой огонь растворяет их. И от ощущения того, что делаю что-то стоящее, появляется покой. Единение движения, мелодичных звуков и сияния, которое несёт в себе душевное здоровье, захватывают и растворяют.
– Все, - слышу далёкий голос Таиры, - заканчиваем. Дайри, вернись!
Прикосновение ее руки, выводит из транса. Вздрагиваю, смотрю на пальцы. Обычные. Опускаюсь на землю. Меня пошатывает, а в ушах все еще звучит музыка. Перед глазами все плывет. Кружится голова. Сажусь спиной к камню, шевелиться не хочется.
– Таир, - голос Таоцля, - Девочке плохо!
– Тао, прошу тебя, не вмешивайся! Так надо!
– ответ Таиры.
Интересно, о ком они говорят? Кому плохо? Малышке? Нет! Вот она спит в своей колыбельке. И мальчик спит. И мне хочется спать. Звуки начинают затихать, и появляется ощущение холода и пустоты. Проваливаюсь в черноту.
– Дайри, очнись, - трясет меня за плечо Вечная.
– Пора, надо малышам помочь! Бери колыбель.
С трудом поднимаюсь на ноги.
– Что нужно делать?
– спрашиваю чужим, не своим, голосом.
– Твоя задача, следить за мной, быть рядом, и если попрошу - поделиться своей силой.
Оглядываюсь. Утро. Горожан нет. Остались одни знающие. Ловлю на себе пристальный взгляд Архинала. Зачем он так смотрит? Что ему надо от меня! А, впрочем, какая разница? Мне все равно! Осторожно беру колыбель с мальчиком. Иду за Вечной. Она открывает Горн второго рождения. Я слышала о нем. Им пользуются только в крайнем случае. Говорят, о нем знают только избранные. И я вижу. Надо рассказать маме. Вот она удивится!
Кладем колыбели в горн. И начинаем раскладывать ветви священной лерты.
– Смотри, чтобы расстояние от ветви до малышей было не менее метра, - тихо говорит Таира.
– Вон ту веточку отодвинь. А теперь дай мне руку.
Ее горячая рука, держит мою ладонь, чувствую, прилив жара. Ветви вспыхивают синим пламенем.
И тут слышу какой-то грозный отчаянный крик. Оборачиваюсь. Внутри взрывается ярость. Вижу толстого "мужа" Ластины. Он бежит к нам, раскрывая рот и изрыгая странные квакающие звуки. Рука сжимается в кулак, я прекращаю себя чувствовать, во мне только ненависть и гнев, они клубятся, завывают ветром! Рука сама резко поднимается вверх, и вместе с потоком моей силы, этот отвратительный человек, взмывает в воздух. Он летит к входу в пещеру, а там... Вижу Барона, и того мужчину, к которому ходила вместе с Марашем, когда нужно было уничтожить ПМ. Зачем они здесь? Им тут не место! Вон! Трудно дышать. Задыхаюсь! Ноги не слушая меня стали двигаться куда-то вбок.
– Хватит! Сейчас не до них! Отпусти, - приказ Тиры, и обращение к кому-то, - закрой вход. Не хватало еще, чтобы вернулись!
Раздался слабый писк ребенка. Я поворачиваюсь к горну. Невидимый круг, на котором стояли колыбели медленно опускается вниз. Мои пальцы снова сжимает рука Вечной.
– Смотри сквозь пламя. У каждого ребенка в ауре основными являются два цвета. Отца - красный, матери синий. Помоги, потушить красный цвет. Без резких выпадов. Тише. Стирай, совсем стирай.
Старательно затушёвываю красный цвет, оставляя только синий. И тут из пальцев Таиры бьет узкий белый свет, в точку над их животиками.
– Зачем?
– удивляюсь
– Я стерилизовала их.
– Зачем?
– Ты хочешь, чтобы в их потомках проснулась отцовская грязь?
– Нет. Но как же они будут без детей?
– Что-то отнимается, что-то дается. Они будут знающими, у которых много детей - учеников. Минутку! Успели! Как только жизненный круг коснется земли, вынимаем. Подожди, не так скоро. Я же сказала до земли...
Я смотрю на малышей, плавно плывущих в своих колыбельках к земле. Они проснулись, и расплакались.
– Почему они плачут?
– спрашиваю, - Им больно? Мы не поранили их?
– Нет, им холодно. У новорожденных пока еще нет своей собственной ауры, ее заменяет родительская. А мы ее потревожили. Дети чувствительны.
Малыши плачут. Они кричат! Каждый звук отдается в голове болью. Хочется закрыть уши руками.
Встаю на колени, вытаскиваю одну колыбель, потом вторую. У меня их принимают женщины-знающие. Они относят их чуть в сторону, ставят на землю в отдалении друг от друга.
Невдалеке встали в ряд шесть пар. Мужчины и женщины. Это семейные пары, понимаю я. Женщины выходят вперед и направляются к малышам. Те уже не просто плачут, они орут, захлёбываясь в слезах. Каждая подходит к ребенку, и, не прикасаясь, наклоняется над ним. Когда одна из них приблизилась к мальчику, он вдруг замолчал. Все остальные отошли в сторону. А она несколько раз отходила и приближалась к нему снова. И каждый раз, он с ее приближением переставал плакать, а как только отходила, его голос поднимался до визга. Лицо женщины озарилось радостью. Ее руки бережно поднимают мальчика. Она опускается на колени, прижимает ребенка к животу, спина склоняется и голова опускается. В такой странной скрюченной позе, она неподвижно находится несколько минут, а потом медленно выпрямляется и встает на ноги. Поднимает сына над головой и мы все видим, как аура женщины окружает и малыша. Он и она - одно целое. К ним подходит мужчина и обнимает обоих, накрывая отцовской силой.