Прилипалы
Шрифт:
Каббин и Пенри никогда напрямую не договаривались о том, что в компании затворника отделения профсоюза не будет. Пенри даже не мог сказать, что у них на этот счет была молчаливая договоренность, но он видел, что в ответ на его доброе отношение к Каббину последний старается оградить компанию его клиента от профсоюзных объятий. Сам же он неоднократно знакомил Каббина с актерами и актрисами, как в Нью-Йорке, так и в Лос-Анджелесе, внушая последним, что внимание со стороны профсоюзного деятеля может в немалой степени поспособствовать их карьере. А так как Каббина,
Пенри знал, что возникни у профсоюза Каббина серьезное желание создать отделение на базе компании, на это ушло бы максимум шесть недель. Знал он и то, что после победы Хэнкса такое желание непременно возникнет, а фирме «Уолтер Пенри и помощники, инк.» не хотелось терять богатого клиента.
Таким образом, переизбрание Дональда Каббина становилось самым важным проектом для фирмы «Уолтер Пенри и помощники, инк.», и Пенри пока не хотел даже думать о том, что произойдет в случае проигрыша Каббина. Хотя знал, что подумать об этом придется. Не только подумать, но и подготовить запасной вариант, аккурат для этого случая. Так следовало действовать реалисту, а Пенри относил себя к таковым, то есть к тем, кому удается заработать доллар даже на поражении.
— Дон, а почему бы тебе не освободить вторую половину дня? — предложил Пенри. — Я и парни прилетим утром, а потом мы могли бы встретиться и поговорить… у меня.
«У меня» означало в «Хилтоне». Пенри всегда останавливался в отелях группы «Хилтон», потому что в свое время удачно выполнил поручение группы, и администрация в благодарность, разумеется, помимо заранее оговоренного вознаграждения, подарила Пенри серебряную карточку, владелец которой получал тридцатипроцентную скидку. У группы «Хилтон» имелась и золотая карточка, обеспечившая пятидесятипроцентную скидку, но администрация сочла, что на пятьдесят процентов Пенри не наработал.
— Что ж, думаю, я смогу подъехать, — ответил Каббин.
— Как насчет часа дня? Я закажу ленч.
— Пойдет. Кто ж отказывается от ленча.
— Тогда до завтра, Дон. С нетерпением жду встречи.
— Я тоже. До завтра.
Пенри выключил динамик громкой связи и посмотрел на Питера Мэджари, успевшего исписать целую страницу.
— Ну?
— Интересно, но не удивительно.
— В каком смысле?
— Он пьет, но помалу. Это значит, что у него есть постоянный источник спиртного. Я думаю, это Мур, который не отходит от него. Бербон «Выдержанный», если не ошибаюсь.
— Откуда ты знаешь, что это бербон, да еще выдержанный? — полюбопытствовал Тед Лоусон.
— Знать — это моя работа, Тед. Мур обычно имеет при себе четыре бутылки по полпинты каждая. То есть при необходимости Каббин всегда может глотнуть бербона, а судя по тому, как он произнес слова «после» и «справиться», я полагаю, что он уже употребил порядка трех четвертей пинты.
— И сколько, по-твоему, он выпивает за день? — спросил Пенри.
— Должно быть, никак не меньше кварты. [9]
9
1
— Так оно и есть, — подтвердил Лоусон.
— И при этом сохраняет работоспособность? — удивился Пенри.
— Все зависит от того, что под этим подразумевается. Выпив пинту, он по-прежнему способен двигаться, хотя его контроль над своим телом ослабевает. После кварты он лежит трупом. Следуя обычному распорядку, утром он пропускает пару граммулечек, чтобы прийти в себя, и до полудня старается покончить со всеми делами, требующими повышенного внимания. Потом он позволяет себе расслабиться, принимая хорошую дозу, но все еще остается на ходу. Может произнести речь, появиться на людях, пожать кому-то руку и тому подобное. К счастью, обязанности у него не такие уж и тяжелые.
— За десять лет, что я его знаю, он не проработал и дня, — вставил Тед Лоусон.
— Тут ты не прав, — покачал головой Пенри. — Я видел, как он вел переговоры по трудовому соглашению. Я представлял интересы промышленников, и, должен сказать, выглядел он великолепно.
— Когда это было? — спросил Питер Мэрджари.
— Три года тому назад.
— Во-первых, он полагал, что находится на сцене. Он не был президентом профсоюза. Он играл роль президента, как он ее себе представлял.
— И все равно партию свою он вел блестяще.
— Он мог бы стать отличным актером, может быть, выдающимся. Но ты видел его три года тому назад. Боюсь, за это время он здорово сдал. Спиртное берет свое.
— И он не собирается бросать пить, — заметил Лоусон.
— Не собирается, — кивнул Пенри.
— Лично мне кажется, что его ближайшее окружение делает все, что только возможно, — добавил Мэджари. — Если мы примем участие в его избирательной кампании, у меня будет только одно предложение: оберегать его от стрессовых ситуаций.
— Что же нам, носиться с ним, как с младенцем? — Лоусону предложение Мэджари явно не понравилось.
— Нет, его люди о нем позаботятся. Тот же Мур, который, как мне представляется, снабжает его спиртным. Я думаю, нам надо оставить Каббина в покое.
— Как я понимаю, упор ты хочешь сделать на другом? — спросил Пенри.
— Да.
— Мы тебя слушаем.
— Нам следует заняться Сэмми Хэнксом.
— Понятно. Тут есть за что уцепиться, не так ли?
— Ты знаешь о припадках Сэмми?
— Что-то такое слышал.
— Но не видел?
— Нет.
Мэджари разглядывал носки своих туфель.
— Однажды я провел три часа с женщиной, которая видела его припадок. Она оказалась очень наблюдательной. Она мне все описала. В мельчайших подробностях.
— И что?
— Описание, несомненно, интересно, но еще большего внимания заслуживает другое.
«Он все расскажет, — подумал Пенри, — но в свое время. Когда сочтет нужным. Так что торопить его бесполезно».
— Что именно?