Чтение онлайн

на главную

Жанры

Приложения к книге Григория Климова "Божий народ"

Климов Григорий Петрович

Шрифт:

1). Добиться главенства восточных евреев над западными.

2). Кровью «неверных», завоевать Палестину для Евреев. Принимая во внимание, что, вследствие сопротивления Султана, Гертцлю не удалось добыть Палестину мирным путем, заговорщики-ахад— хамисты организовали сначала революцию в Турции в 1908 году, а затем Балканскую войну 1912 года, в обоих случаях имея целью разрушить ту Власть, которая отказывалась пожертвовать своими владениями в пользу евреев.

И на этот раз снова Гинцберг потерпел поражение, явившееся следствием интриг Сионистов Бнай-Брита, противодействовавших его планам. И на этот раз снова не было обращено никакого внимания на то обстоятельство, что должно было быть пожертвовано бесчисленное множество жизней на осуществление новой попытки «Пророка». Все же это поражение послужило уроком как для Гинцберга, так и для остальных Сионистов. Они все отдали себе отчет в том, что неудачи их происходили вследствие разъединения, существовавшего между ними с 1897 года. Они поняли, что только прочное единение могло им помочь приблизиться к достижению цели, которая была общей в обеих лагерях, но к которой они шли различными путями. Тогда то «политический Сионизм «Бнай— Брита» и Сионизм «практический» или «духовный» «Бне-Сиона» решили объединиться… И «Герцлисты», и «Ахадхамисты» осознали необходимость слиться в одном общем «Сионизме». Начались переговоры между делегатами обеих партий. Десятый Базельскпй Конгресс Сионистов 1911 года был очень бурным. Ахадхамисты были представлены на нем Хаимом Вейцманом, Захером и другими приверженцам Гинцберга; сразу почувствовалась их сила: были сделаны взаимные уступки вождями обеих партий, и все недоразумения

были более или менее улажены. Напрасно упорствовал Вольфсон, председатель официального Сионизма; единственное преимущество, которое он удержал над своими противниками было то, что в ведении «Политического Сионизма» сохранилось управление Еврейским Национальным Фондом.

Два года спустя, на 11-м Сионистском Съезде, состоявшемся в Вене, в 1913 году, Ахад-Хам лично явился наслаждаться победой, которую он одержал над своими антагонистами готовя ее с 1897 года. На этом Конгрессе Сионисты «политические» «Бнай-Брита» приняли всю программу Сионизма «практического» восточных евреев «Бне-Сиона» и объявили себя готовыми помогать выполнению планов, намеченных теми самыми «Протоколами», которые когда то были отвергнуты Гертцлем. Вольфсон остался председателем Сионистской организации, но, следуя, вероятно, примеру Гертцля, в течение года, как нельзя болоее кстати, тоже умер. Макс Нордау и другие вожди Сионизма «политического» потеряли все свое значение и влияние; Ахад-Хам и его креатуры взяли в руки все управление Сионизмом и определили его дальнейшй ход. Евреи «Бнай-Брита», которых Ахад-Хам называл «ассимилированными» евреями, принуждены были отойти на второй план и уступить свое место восточным евреям, русским, румынским и галицийским, прошедшим «школу» Ашера Гинцберга.

Одной из причин, почему западные евреи, в большинстве, оказались в невыгодном положении, не зная древне-еврейского языка, или зная его слишком поверхностно было то преобладающее значение, которое стали придаватъ знанию этого языка. Сионизм «Бнай-Брита» или Герцлизм, о котором стали говорить, как об «Идиллии», уступил место тем отвратительным, ужасающим реальностям, которые проповедывал Ахад-хамизм. Преступления против человечества, заранее надуманные и намеченные Ахад-Хамом вместе со своими верными Учениками, при благосклонном одобрении «Израильского Всемирного Союза» и «Великого Востока», должны были теперь быть приведенными в исполнение при могучей поддержке, которую могли оказать организация «Бнай-Брита» и все масонские Ложи Европы и Америки; с этого момента можно было уже, с полной достоверностью утверждать, что заговор сделался всемирным.

2 Вызвав к жизни призыв, сделанный Альбертом Когеном в 1864 году, Сионизм использовал его, как маску, под которой скрыл свои ужасные замыслы. В глазах непосвященного мира, он скромно просил дать ему возможность основать в Палестине еврейский университет. Для видимости, трудно было бы придумать более невинный предлог, и само собой разумеется, что в этом случае гоимы были лишний раз одурачены и благодушно попались в расставленную ловушку. В действительности же, этот «невинный» Сионизм уже организовал мировую войну своим союзом с пангерманизмом; он же организовал русскую революцию, большевизм, сосредоточение золота и всех материальных средств всего мира в еврейских руках, истребление наиболее доблестных и сильных представителей человеческого рода, ужасающее избиение гоев, которые вынуждены были убивать друг друга, падение Монархии и, вкратце обобщая, покорное подчинение не-еврейских, «Низших Наций» Израилю, «Сверх-Нации»; одним словом, был выполнен весь план, указанный Протоколами в 1890 году и даже раньше.

В начале 1917 года, центр сионистской организации был перенесен из Лондона в Америку. По этим вопросам сообщают интересные подробности Наум Соколов и Иессе Зампер. Между прочим, мы узнаем, что, после сионистской Конференции, состоявшейся в Лондоне 7-го февраля 1917 года, в доме раввина Гостера, произошло следующее: «Ввиду громадного значения, которое представлял собой вопрос о Сионизме для Правительств Антанты, Наум Соколов был вызван французским правительством в Париж,» и т. д….

Декларация Балъфура, настолько же гнусная, насколько и двусмысленная, проникнута жидовским духом не менее самих «Протоколов»: нам нетрудно найти основания так уверенно это утверждать, раз сами евреи рассказывают, что она была написана, просмотрена и прокорректирована сионистскими Организациями — Английской и Американской. Ничего удивительного нет в том, что мы видим имя Ашера Гинцберга во главе Политического Комитета, образованного в Англии в начале 1917 года; знакомясь со списком членов этого Комитета, мы увидим, что все остальные члены его состоят из последователей его школы. Как во время войны, так и после нее, весь мир ведется на привязи этой банды Сионистов-фанатиков, из которых назовем наиболее примечательных: Хаим Вейцман, Гасюр, Леон Симон, Иосиф Клаузнер, Членов (умер), Усышкин, Левин, Наум Соколов. Все люди, стоящие во главе Правительств всех наций, являются ничем другим, как орудиями Сионистов, как например: Ллойд Джордж, Вудро Вильсон, Милльеран, Кальо, Клемансо, Роберт Лансинг и т. д. Среди евреев: Троцкий-Бронштейн такое же их орудие, как и Руфус Исаак, или Ротшильд, Ратенау, Герберт Самуель, Людвиг Брандес, Гомперс, Бернард Барух, Отто Кан, Керенский и Яков Шифф (недавно умерший). А затем — нам остается удостоверить, что… Палестина стала в конце концов добычей евреев.

ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Решив поместить в четвертом выпуске издаваемого мной Сборника «Луч Света» ныне напечатанный перевод брошюры госпожи Фрей, я возымел мыслью снабдить «Луч Света» и изображением портрета Ахад-Хама, тайного вождя еврейского народа. Поэтому я обратился к некоторым друзьям моим, проживающим в Лондоне, прося их достать и прислать мне фотографию Ашера Гинцберга. Я думал, что не представляет особого труда приобрести фотографию такого, во всяком случае, выдающегося человека, каким бесспорно является глава всего сионистского движения. Недавно я получил неутешительный ответ. Нигде не удалось достать фотографии. Что же касается самого Ахад-Хама, то о нем сообщено было мне, что уже около года тому назад, вскоре после того, как «Виль Фран» опубликовала разоблачения о нем, — он выбыл из Англии, где до того времени имел пребывание, и бесследно исчез. Винберг.

Протоколы сионских мудрецов

Протокол 1

Право в силе. Свобода — идея. Либерализм. Золото. Вера. Самоуправление. Деспотизм капитала. Внутренний враг. Толпа. Анархия. Политика и мораль. Право сильного. Необоримость масонско— еврейской власти. Цель оправдывает средства. Толпа — слепец. Политическая азбука. Партийные раздоры. Наиболее целесообразный образ правления — самодержавие. Спирт. Классицизм. Разврат. Принцип и правила масонско— еврейского правительства. Террор. Свобода, равенство, братство. Принцип династического правления. Уничтожение привилегий гоевской аристократии. Новая аристократия. Психологический расчет. Абстракция свободы. Сменяемость народных представителей. …Отложив фразерство, будем говорить о значении каждой мысли, сравнениями и выводами осветим обстоятельства. Итак, я формулирую нашу систему с нашей и гоевской (гои — христиане и вообще все неевреи — прим. С.Нилуса) точек зрения. Надо заметить, что люди с дурными инстинктами многочисленнее добрых, поэтому лучшие результаты в управлении ими достигаются насилием и устрашением, а не академическими рассуждениями. Каждый человек стремится к власти, каждому хотелось бы сделаться диктатором, если бы только он мог, но при этом редкий не был бы готов жертвовать благами всех ради достижения благ своих. Что сдерживало хищных животных, которых зовут людьми? Что ими руководило до сего времени? В начале общественного строя они подчинились грубой и слепой силе, потом закону, который есть та же сила, только замаскированная. Вывожу заключение, что по закону естества — право в силе. Политическая свобода есть идея, а не факт. Эту идею надо уметь применять, когда является нужным идейной приманкой привлечь народные массы к своей партии, если таковая задумала сломить другую, у власти находящуюся. Задача эта облегчается, если противник сам заразится идеей свободы, так называемым либерализмом и ради идеи поступится своей мощью. Тут-то и проявится торжество нашей теории: распущенные бразды правления тут

же по закону бытия подхватываются и подбираются новой рукой, потому что слепая сила народа дня не может прожить без руководителя, и новая власть лишь заступает место старой, ослабевшей от либерализма. В наше время заместительницей либералов-правителей явилась власть золота. Было время, правила вера. Идея свободы неосуществима, потому что никто не умеет пользоваться ею в меру.

Стоит только народ на некоторое время предоставить самоуправлению, как оно превращается в распущенность. С этого момента возникают междуусобицы, скоро переходящие в социальные битвы, в которых государства горят и значение их превращается в пепел. Истощается ли государство в собственных конвульсиях, или же внутренние распри отдают его во власть внешним врагам, во всяком случае, оно может считаться безвозвратно погибшим: оно в нашей власти. Деспотизм капитала, который весь в наших руках, протягивает ему соломинку, за которую государству приходится держаться поневоле, в противном случае оно катится в пропасть. Того, который от либеральной души сказал бы, что рассуждения такого рода безнравственны, я спрошу: если у каждого государства два врага и если по отношению к внешнему врагу ему дозволено и не почитается безнравственным употреблять всякие меры борьбы, как, например, не ознакомлять врага с планами нападения или защиты, нападать на него ночью или неравным числом людей, то почему же такие же меры в отношении худшего врага, нарушителя общественного строя и благоденствия, можно назвать недозволенными и безнравственными? Может ли здравый логический ум надеяться успешно руководить толпами при помощи разумных увещеваний или уговоров при возможности противоречия хотя бы и бессмысленного, но которое может показаться поверхностно разумеющему народу более приятным? Руководствуясь исключительно мелкими страстями, повериями, обычаями, традициями и сентиментальными теориями, люди в толпе и люди толпы поддаются партийному расколу, мешающему всякому соглашению даже на почве вполне разумного увещевания. Всякое решение толпы зависит от случайного или подстроенного большинства, которое по неведению политических тайн, произносит абсурдное решение, кладущее зародыш анархии в управлении. Политика не имеет ничего общего с моралью. Правитель, руководящийся моралью, неполитичен, а потому непрочен на своем престоле. Кто хочет править должен прибегать и к хитрости, и к лицемерию. Великие народные качества — откровенность и честность — суть пороки в политике, потому что они свергают с престолов лучше и вернее сильнейшего врага. Эти качества должны быть атрибутами гоевских царств, мы же отнюдь не должны руководиться ими. Наше право — в силе. Слово «право» есть отвлеченная и ничем не доказанная мысль. Слово это означает не более как: Дайте мне то, чего я хочу, чтобы я тем самым получил доказательство, что я сильнее вас. Где начинается право? Где оно кончается? В государстве, в котором плохая организация власти, безличие законов и правителя, обезличенных размножившимися от либерализма правами, я черпаю новое право — броситься по праву сильного и разнести все существующие порядки и установления, наложить руки на законы, перестроить все учреждения и сделаться владыками тех, которые предоставили нам права своей силы, отказавшись от них добровольно, либерально… Наша власть при современном шатании всех властей будет необоримее всякой другой, потому что она будет незримой до тех пор, пока не укрепится настолько, что ее уже никакая хитрость не подточит. Из временного зла, которое мы вынуждены теперь совершать, произойдет добро непоколебимого правления, которое восстановит правильный ход механизма народного бытия, нарушенного либерализмом. Результат оправдывает средства. Обратим же внимание в наших планах не столько на доброе и нравственное, сколько на нужное и полезное. Перед нами план, в котором стратегически изложена линия, от которой нам отступать нельзя без риска видеть разрушение многовековых работ. Чтобы выработать целесообразные действия, надо принять во внимание подлость, неустойчивость, непостоянство толпы, ее неспособность понимать и уважать условия собственной жизни, собственного благополучия. Надо понять, что мощь толпы слепая, неразумная, нерассуждающая, прислушивающаяся направо и налево. Слепой не может водить слепых без того, чтобы их не довести до пропасти, следовательно, члены толпы, выскочки из народа, хотя бы и гениально умные, но в политике не разумеющие, не могут выступать в качестве руководителей толпы без того, чтобы не погубить всей нации. Только с детства одготовляемое к самодержавию лицо может ведать слова, составляемые политическими буквами. Народ, предоставленный самому себе, то есть выскочкам из его среды, саморазрушается партийными раздорами, возбуждаемыми погонею за властью и почестями и происходящими от этого беспорядками. Возможно ли народным массам спокойно, без соревнования рассудить, управиться с делами страны, которые не могут смешиваться с личными интересами? Могут ли они защищаться от внешних врагов? Это немыслимо, ибо план, разбитый на несколько частей, сколько голов в толпе, теряет цельность, а потому становится непонятным и неисполнимым. Только у Самодержавного лица планы могут выработаться обширно ясными, в порядке, распределяющем все в механизме государственной машины; из чего надо заключить, что целесообразное для пользы страны управление должно сосредоточиться в руках одного ответственного лица. Без абсолютного деспотизма не может существовать цивилизация, проводимая не массами, а руководителем их, кто бы он ни был. Толпа — варвар, проявляющий свое варварство при каждом случае. Как только толпа захватывает в свои руки свободу, она ее вскоре превращает в анархию, которая сама по себе есть высшая степень варварства. Взгляните на заспиртованных животных, одурманенных вином, право на безмерное употребление которого дано вместе со свободой. Не допускать же нам и наших дойти до того же… Народы гоев одурманены спиртными напитками, а молодежь их одурела от классицизма и раннего разврата, на который ее подбивала наша агентура — гувернеры, лакеи, гувернантки — в богатых домах, приказчики и проч., наши женщины в местах гоевских увеселений. К числу этих последних я причисляю и так называемых «дам из общества», добровольных последовательниц их по разврату и роскоши. Наш пароль — сила и лицемерие. Только сила побеждает в делах политических, особенно если она скрыта в талантах, необходимых государственным людям. Насилие должно быть принципом, а хитрость и лицемерие — правилом для правительств, которые не желают сложить свою корону к ногам агентов какой-либо новой силы. Это зло есть единственное средство добраться до цели, добра. Поэтому мы не должны останавливаться перед подкупом, обманом и предательством, когда они должны послужить к достижению нашей цели. В политике надо уметь брать чужую собственность без колебаний, если ею мы добьемся покорности и власти.

Наше государство, шествуя путем мирного завоевания, имеет право заменить ужасы войны менее заметными и более целесообразными казнями, которыми надобно поддерживать террор, располагающий к слепому послушанию. Справедливая, но неумолимая строгость есть величайший фактор государственной силы: не только ради выгоды, но и во имя долга, ради победы, нам надо держаться программ насилия и лицемерия. Доктрина расчета настолько же сильна, насколько средства, ею употребляемые. Поэтому не столько самими средствами, сколько доктриной строгости мы восторжествуем и закрепостим все правительства своему сверхправительству. Достаточно, чтобы знали, что мы неумолимы, чтобы прекратить ослушания.

Еще в древние времена мы среди народа крикнули слова «свобода, равенство, братство», слова, столь много раз повторенные с тех пор бессознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки, с которыми они унесли благосостояние мира, истинную свободу личности, прежде так огражденную от давления толпы. Якобы умные, интеллигентные гои не разобрались в отвлеченности произнесенных слов, не заметили противоречия их значения и соответствия их между собою, не увидели, что в природе нет равенства, не может быть свободы, что сама природа установила неравенство умов, характеров и способностей, равно и подвластность ее законам, не рассудили, что толпа — сила слепая, что выскочки, избранные из нее для управления, в отношении политики такие же слепцы, как и она сама, что посвященный, будь он даже гений, ничего не поймет в политике — все это гоями было упущено из виду; а между тем на этом зижделось династическое правление: отец передавал сыну знание хода политических дел, так, чтобы никто его не ведал, кроме членов династии, и не мог бы выдать его тайны управляемому народу. Со временем смысл династической передачи истинного положения дел политики был утрачен, что послужило к успеху нашего дела.

Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга III

Боярский Андрей
3. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга III

Я – Орк. Том 4

Лисицин Евгений
4. Я — Орк
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 4

Звезда сомнительного счастья

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
6.00
рейтинг книги
Звезда сомнительного счастья

Отверженный III: Вызов

Опсокополос Алексис
3. Отверженный
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
7.73
рейтинг книги
Отверженный III: Вызов

Сумеречный Стрелок 3

Карелин Сергей Витальевич
3. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 3

Вечная Война. Книга V

Винокуров Юрий
5. Вечная Война
Фантастика:
юмористическая фантастика
космическая фантастика
7.29
рейтинг книги
Вечная Война. Книга V

Ты нас предал

Безрукова Елена
1. Измены. Кантемировы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ты нас предал

Попаданка в Измену или замуж за дракона

Жарова Анита
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.25
рейтинг книги
Попаданка в Измену или замуж за дракона

Ночь со зверем

Владимирова Анна
3. Оборотни-медведи
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.25
рейтинг книги
Ночь со зверем

Измена. За что ты так со мной

Дали Мила
1. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. За что ты так со мной

Неожиданный наследник

Яманов Александр
1. Царь Иоанн Кровавый
Приключения:
исторические приключения
5.00
рейтинг книги
Неожиданный наследник

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Проклятый Лекарь. Род III

Скабер Артемий
3. Каратель
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Проклятый Лекарь. Род III

Лисья нора

Сакавич Нора
1. Всё ради игры
Фантастика:
боевая фантастика
8.80
рейтинг книги
Лисья нора