Приманка для Коршунова
Шрифт:
Услышав шаги в коридоре и приближающиеся голоса, спряталась в кабинке и закрылась на замок. Не хочу, чтобы кто-то из одноклассниц видел, что я плакала.
Закрыла крышку унитаза и опустилась на неё. Прижала колени к груди и уткнулась в них лбом. Нужно успокоиться. Нужно мыслить здраво. Я пойду и извинюсь перед Сашей. Не простит, значит не так уж я ему и нужна.
— Ну что? Я видела, что ты говорила с новеньким, — услышала голос Гали и шум воды. Затаила дыхание, прислушиваясь к разговору. — Как он тебе?
— Он нереальный просто, — мечтательно выдохнула Настя. Я сжала зубы
Иди лесом, Голован! Этот парень мой!
— Он на меня вчера на репетиции когда посмотрел, думала в обморок упаду, — голос Виолетты. — Такой взгляд… пробирает до мурашек.
— Ты же в Одинцова была влюблена, — фыркнула Настя.
— Лев встречается с этой убогой Барсовой. Не отлипает от неё ни на миг. Его выловить нигде невозможно, — в голосе Виолетты сквозит недовольство. — Что только такой парень в ней нашёл? Всё лицо в этих уродских родинках. Глаза навыкате.
— Моя мама её сушёной воблой называет, — говорит Аня. Прикрываю глаза и усмехаюсь. Кто бы сомневался, что оскорбления в мой адрес я услышу от неё. Самая верная шавка Голован.
Слышу громкий смех. Ухмыляюсь. Хоть одна бы в лицо мне это сказала.
— Вот-вот, — продолжает Виолетта отсмеявшись. — А Одинцов на неё с обожанием смотрит. В рот заглядывает. Рюкзак носит, Ильюшу даже побил. Но больше всего меня выбесило, когда её танцевать с Коршуновым поставили. Она на него смотрела, как на Бога. Точно запала.
— Небось думает, что ей что-то перепадёт, — фыркает Настя. — Даже не знает, что он уже занят.
— Занят? — в голос спрашивают её подружки.
— Угу… — Голован явно довольна тем, что принесла новую сплетню. — Он мне сказал, что встречается уже. И свою девушку очень любит.
— И кто она? Маша?
Тишина давит на мои нервы. Я понимаю, что перестаю дышать. Я боюсь услышать ответ. Потому что прекрасно знаю, что он мне причинит боль.
— С Машей, — вечность спустя говорит Настя.
— Ты уверенна? — произносит мои мысли Аня.
— На все сто. Он мне сам сказал. Но это ненадолго, — довольно хмыкает Настя. — Я уверяю вас, что новый год я буду встречать с Коршуновым.
— Но он ведь занят, — сквозь вату в ушах слышу чей-то голос. Разбирать уже не пытаюсь.
— Я ставлю пятьдесят тысяч рублей на то, что к новому году Саша Коршунов будет моим парнем.
— Давай, — радостно гогочет Аня. — Я даже не сомневаюсь, что ты выиграешь. И Коршунова получишь, и деньги сэкономишь.
Я закрываю уши, чтобы не слышать больше ненавистные голоса. Он встречается с Машей. Он солгал. Кому? Мне? Или Насте? Но смысл ему врать Голован? Смысл?
Я только понять не могу, чего Коршунов добивался? Зачем вчера устроил свидание? Зачем? Эти сцены ревности. А что если он тоже проспорил на меня? Как это только что сделали одноклассницы. Что если я просто пешка в его игре? Ведь он почти ничего не рассказал про Машу, хотя я два раза его спрашивала. Он орал на меня, когда увидел, что Синичкина плачет. Чувствую себя последней идиоткой.
Убрала руки и прислушалась. Одноклассницы ушли. Вытерла щёки насухо и вышла из кабинки.
Вернулась в актовый зал. И тут же взглядом столкнулась с глазами Коршунова. Тот стиснул челюсти и отвернулся к Маше. Склонился к девушке. И… я увидела, как ладошки Маши легли ему на затылок. Кажется… Он. Её. Целует. Боже. Больно. Как же больно. Я действительно идиотка, раз повелась на него. Раз не догадалась сразу. Прокусила губу до крови. Я не стану плакать больше из-за этого лжеца.
Нашла взглядом Лёву, который стоит на сцене, и рванула в его сторону. Раз Коршунов устроил мне представление, то и я ему покажу. Схватила друга за грудки, дёрнула на себя. Лёва чуть не завалился на меня, но устоял. Я почти прижалась губами к губам друга, но он немного отвернулся.
— Дашка, я тоже тебя рад видеть, но… Что за херня, малая? — Лёва склонился к моему уху.
— Сделай вид, что ты меня целуешь. Прошу, — всхлипнула всё же я.
— Объяснись, — потребовал Лёва, прислонившись своим лбом к моему. — В зале находится девушка, которая мне небезразлична и которая, надеюсь, скоро станет моей. Я не думаю, что она будет рада, когда я подойду к ней после того, как я целовался с другой.
— Коршунов. Он меня обманул, Лева. Он. Меня. Обманул, — я снова заплакала, комкая в руках футболку друга. — Лёва…
— Дашка, не реви. Ну, Дашк, — Лева стёр слёзы. Обхватил руками лицо. — Посмотри мне в глаза, малая, — я послушно подняла глаза. — Скажи мне, что он сделал. Он обидел? Что он сделал, Даш?
— Он… — я не могу внятно выговорить ни одного слова.
— Ты с ним вчера гуляла? — я киваю.
— Если он тебя обидел, я ему рожу начищу, Даш, — я вижу, как звереет Лёва.
— Не-е-е на-а-а-до, — заикаясь от слёз, выдавливаю я.
— Эй, Барсова, — слышу за спиной ненавистный голос Голован. Оборачиваюсь. — Тебе не говорили, что подслушивать чужие разговоры плохо? Твоя мамочка тебя этому не научила? — спрашивает ехидно.
— Заткнись пока не поздно, — рычит Лёва.
— Ой, — Настя хлопает глазами. — Твоя мамаша ведь сдохла. Как и папаша. Не успели дочурку научить хорошим манерам.
— Закрой свой рот, — истерично кричу я.
— А то что? Ударишь меня? Снова разобьёшь мой телефон?
Ярость застилает глаза. Я шагаю вперёд, чтобы толкнуть Голован. А ещё лучше ударить. Чтобы стереть эту мерзкую ухмылку с её надменного лица. Но Настя с силой толкает меня в грудь. Настолько сильно, что я начинаю пятиться. Ноги цепляются на провода, которые проведены на сцене. Нелепо взмахиваю руками, пытаясь найти опору. Вижу, как меня пытается поймать Лёва, но не успевает. В следующий миг падаю на колонку, ударяясь затылком обо что-то острое. Больно. Очень больно. Что-то горячее течёт по голове и шее. В глазах всё меркнет, но я ещё нахожусь в сознании. И чувствую, как огромная колонка тоже начинает падать. Со сцены. И я вместе с ней. Слышу визг, крики и взволнованные голоса. Но всё доносится сквозь вату. Потому что я продолжаю падать. Падать. И падать. Будто целую вечность. Когда я встречаюсь с полом, жалящая боль простреливает правый висок. Эта боль просто нестерпимая. Раздирающаю. Парализующая всё тело. В глазах мигом всё меркнет. И я теряю связь с реальностью.