Приманка для Коршунова
Шрифт:
— Я тебе верю, Саш. Безоговорочно. И если ты так говоришь, то так нужно. Полгода не пять лет, — улыбнулась мягко. Я кивнул, соглашаясь. — Поехали домой? — я кивнул. — Только давай на автобусе. Сегодня погода такая хорошая. Я бы пройтись хотела, — я снова согласно кивнул.
Всю дорогу до дома Маша щебетала. Видел, что после встречи с рыжим у неё загорелись глаза. И меня это радовало. Потому что я боялся, что никого кроме себя она к себе не подпустит. Боялся, что не смогу притащить в дом девчонку и положить её спать в кровать третьей.
— Привет. Это Маша. Моя сестра. И она боится спать
Конечно, потом все мысли о других девчонках из головы вылетели, когда я снова встретил Колючку. Но ведь даже на свидании с Дашей, я думал о том, как там Машка. Боялся, что отец вернётся.
Когда мы вернулись, отец был дома. Сидел за столом на кухне.
— Здравствуйте, дети. Садитесь, будем ужинать.
— Мы уже поели, — холодно обрубил я, задвигая Машу за спину.
— И где же? В больнице у этой девчонки? Дарья Барсова, да? — я не знаю, что помогло мне не показать эмоций. Что именно помогло удержаться на месте. Но внутри всё заледенело. Замерло. А потом оборвалось. Откуда? Откуда он может знать про Дашку? Его цепные псы снова следили? Видели наше свидание?
— Да. Наша одноклассница, — твёрдо ответила Маша, становясь передо мной. — Я с ней подружилась. Но она упала и не помнит меня, — сестра пожала плечами. — Зря только ездила. Она меня не узнала.
— Очень жаль, — цокнул языком отец, сальным взглядом впиваясь в Машу. — Вы присаживайтесь.
— Хорошо, папа, — я б**** тупо пялюсь на Машу, которая суетливо садится за стол. — Как твой день прошёл?
Что она делает? Зачем?
Но опускаюсь на стул рядом с Машей и накладываю салат себе в тарелку.
— Отлично, Варечка, — Маша дёргается, я сгибаю пополам ложку, готовясь вскочить и врезать, если будет нужно. — Машенька. Прости, дорогая. Папка никак привыкнуть не может.
Маша судорожно вцепляется пальцами в моё бедро. Я морщусь, но ничего не говорю.
— Как тебе в новой школе, доченька? — б****. Как блевануть хочется от этой мнимой заботы. Ты бы мл* хоть взгляд свой сальный спрятал, мудак.
— Пока не нравится.
— Чего так? — подался вперёд.
— Пока ни с кем не подружилась, — Маша беззаботно пожимает плечами, но я чувствую, как дрожат её руки. — Только насмешки слышала.
— И кто же посмел над тобой насмехаться, любовь моя, — б****. У меня ледяные мурашки по спине пошли от безумства в глазах отца.
— Ой, там ничего особенного, — поспешила махнуть рукой Маша, понимая, что разговор зашёл на скользкую дорожку.
— Кто? — рявкнул громко. — Отвечай? Это та девчонка, что в больнице лежит?
— Нет, — замахала руками Маша. — Даша наоборот меня защищала. И из-за меня получила.
— Я повторяю свой вопрос, Вар… Маша!
— Голован Настя, — выдавливает испуганно сестра и вжимает голову в плечи.
— Голован значит, — задумчиво говорит отец и резко поднимается из-за стола. — Приятного аппетита, дети.
Маша кивает, а я отбрасываю ложку на стол. Утягиваю Машку в комнату и заперев дверь, одним движением руки сношу всё со стола.
— Успокойся, — перехватив мою руку, вкрадчиво говорит Маша. — Так ты только докажешь, что она тебе небезразлична. Иди в душ, Саша. Сейчас же.
Я смотрю в сосредоточенное лицо сестры и киваю. Понимаю, что она права. Во всём права. А я сейчас снова готов действовать не эмоциях. Снова готов наделать глупостей. Ухожу в ванную, где холодный душ остужает мой пыл. Приводит немного мысли в порядок. Мысли, но не эмоции. Прикусив костяшку пальцев я тихо вою от безысходности. Я не перенесу, если он что-то сделает с Колючкой. Сдохну. Разве виновата она в том, что стала моей слабостью? Прижался лбом к кафелю и часто задышал, рыча и колотя руками по стене. Выпуская пар. Весь тот гнев, что накопился во мне после общения с отцом.
— И что теперь делать, Саш? — испуганно шепчет Маша, когда я ложусь на кровать поверх одеяла.
— Теперь, Маша, мне нужно держаться от Даши подальше. Может, мне на руку то, что она меня забыла.
Слышу, как Маша начинает тихо плакать.
— Когда это всё закончится? — спрашивает она тихо. — Я уже устала бояться.
— Скоро. Я тебе обещаю. Ты мне веришь?
— Верю.
Только я в это не верю. Потому что чувствую, как медленно, но верно отец затягивает на шее удавку. Одно неверное движение, и он перекроет весь кислород.
Что же мне делать, Колючка? Что делать?
Глава 25
Даша
Два месяца спустя
— Одевайся теплее, Даша, — бабушка застыла в проёме, уперев руки в бока. — На улице плюс пять. А в школе не топят.
— Откуда ты можешь знать? — вскинула я брови, поправляя на носу очки. Никак не могу привыкнуть к ним.
— Лёвочка сказал, — махнула рукой бабуля, направляясь к моему шкафу и доставая тёплую кофту. — Надевай.
— Ба, — я возмутилась, — я в ней буду выглядеть как старая дева.
— Дарья! Тебе не хватило двух месяцев проведённых дома? Хочешь, чтобы были осложнения?
— Ба, — я сделала жалобное лицо, — ну Валерий Игоревич сказал, что всё в полном порядке. Ежемесячные процедуры помогут укрепить мышцы глаз. Голова не болит вообще.
— Слава Богу! Но и не нужно пренебрегать и радоваться раньше времени. Простуда сейчас не к чему. Надевай колготы и тёплые носки. И хоть свитер шерстяной надень.
— Хорошо, бабуль, — кивнула я и поцеловала бабушку в щёку.
В дверь позвонили, и бабушка поспешила открывать. Я вздохнула тяжело, но послушно натянула колготки, тёплые носки, чёрные штаны, которые мне подобрала Мила, и тёплый мохнатый свитер, который приятно греет тело. Бросила взгляд в зеркало. Отчего-то испытывала волнение. Руки немного подрагивали, а глаза блестели лихорадочным блеском. Я не была в школе два месяца. Два месяца я находилась на домашнем обучении. И видела только Демьяна, Милу, бабулю, своих племянников и Лёву. Лёву чаще всех, несмотря на то, что жил он в другой квартире. Парень после школы сразу же заваливался ко мне домой. Разваливался нагло на моей кровати и начинал рассказывать обо всём, что было в школе. А ещё о новенькой. О Маше. О девчонке, от которой он потерял голову. Он пытался говорить беспечно, шутить и смеяться, но я слишком хорошо его знала. Я каждый раз вижу боль в его глазах, когда он невольно начинает говорить о ней. Вижу, как опускаются плечи. Как опускаются уголки губ. И мне каждый раз хочется собственными руками придушить ту, что столько мучает моего лучшего друга. Машенька. Угу. Какашенька она! Встречается сама с другим, но при этом дала Лёве надежду. Целовала сама. А потом «простите, я не такая».