Принц и нищая
Шрифт:
Отец опустил голову.
— Прости.
— Ты ни чем не виноват, — сказала Надя, но не поверила этому сама, поэтому быстро продолжила: — А я хочу уехать из деревни в город.
— Зачем? — спросил отец.
— Я хочу учиться. Я хочу выбиться в люди.
— Но у тебя же… Алексей Борисович…
— Я ненавижу этого уголовника. А если Наташке он нравится — пусть сама выходит за него замуж. А я вообще никогда не выйду замуж, — решительно отрезала Надя, и ее глаза полыхнули ненавистью.
Отец поспешно поднялся.
— Виноват
— Куда? — вскинулась Надя.
Но ненависть прошла и Надя обмякла, откинувшись спиной к коврику на стене. На коврике белой краской были нарисованы два оленя среди деревьев. Коврик был тонкий и через него ощущалась холодная бревенчатая стена. Надя подумала. — «Виноват, не виноват, — это уже не имеет никакого значения. Потому что я взрослая и должна сама устраивать свою жизнь».
Отец тут же вернулся. Вернулся очень быстро. В его руках был синий полиэтиленовый пакет с красными розами. Отец вынул из кармана комок денег и сунул ей в руки.
— Вот возьми, доченька, тут немного, но это все, что я сумел сохранить, тебе они пригодятся. Ну, доченька удачи тебе…
Надя привстала. Денег действительно было немного, но ведь тут имело значение не их количество, хотя, честно говоря, и количество пригодилось бы, а то, что отец дал их. Этого он не делал лет десять.
Отец подал ей пакет. Надя положила деньги на стол и взяла пакет. Пакет был тяжелый. Отец сказал:
— Тут альбом с нашими фотографиями… Ты его спрячь. А в альбоме есть конверт с адресом маминой подруги, может, пригодится…
Надя вынула из пакета тяжелый сверток.
Отец кивнул головой.
— Там еще один пакет.
Надя вынула второй сверток. В прозрачном полиэтиленовом пакете виднелась картонная папка.
— Что это? — Надя подняла на отца удивленные глаза.
— Открой, — попросил отец.
Надя открыла папку и увидела документы.
— Вот, дочка, посмотри, что я сделал.
Заинтересованная Надя начала перебирать документы и увидела, что сверху лежала сберкнижка. Она была на имя Нади. Она даже вскрикнула от неожиданности:
— Папа, откуда это?
Отец улыбался довольный произведенным эффектом.
— А это дочка все, что мы с тобой заработали за эти два года.
— Папа о чем ты говоришь, я ведь не работала.
— А кто ухаживал за скотиной, которую мы сдали? — спросил отец. — А потом со мной наконец-то расплатились за работу. Вот и получилась кругленькая сумма.
Надя открыла книжку. В ней числилась приличная сумма, по деревенским меркам конечно, но эти деньги решали половину проблем, которые возникали перед Надей, если она уедет в город. Ведь ей надо было где-то пристроиться, и, пока не найдет работу, на что-то жить.
Надя подумала, что удивительно, как отец не пропил эти деньги. Значит, она все же, ошибалась — отец помнил о ней.
Надя почувствовала, как к её горлу подступил комок.
— Спасибо, папа, — с трудом вымолвила она.
Отец вздохнул.
—
— Наверно, через месяц, — ответила Надя и обратила внимание на лежащие в папке документы:
— Ну, а это что? — спросила она.
Отец задумчиво проговорил:
— А это дочка гарантия того, что, если не дай бог со мной что-либо случиться, ты не останешься без крыши над головой.
Надя развернула бумаги, и увидела, что это были бумаги на дом, и приколотое к ним завещание, в её пользу.
— И ничего дочка не говори! Я все решил, — этот дом построили мои предки, и я хочу, чтобы в нем жили мои внуки, а затем и правнуки. Я даже ездил в областной город, чтобы оформить завещание, а то в нашем райцентре не успеешь выйти от нотариуса, как всем все будет известно. Одним словом деревня. Надеюсь, ты меня понимаешь, и исполнишь мою волю, когда придет время. И как я уже тебе сказал, пусть это будет нашей тайной. И ничего не говори Наташке. Спрячь документы подальше, мало ли что.
Надя обняла отца. Подождав немного, отец освободился от её объятий.
— Там Наташка уже встала, надо идти, — сказал он и собрался уходить, но остановился. — Да, вот ещё что — тебе же нужен наряд для собрания? В чем ты пойдешь?
— Ну, у меня есть сарафан… — сказала Надя и покраснела: сарафан был слишком неказист для такого случая, но это была самая приличная одежда из её гардероба.
В начале мая одноклассницы начали обсуждать наряды на выпускной бал, одной Наде, нечего было ждать. Она как-то попросила Наталью Борисовну купить хотя бы недорогого шелка, а платье она бы сама сшила по выкройке журналу. Но Наташка только накричала на неё, заявив, мол, денег и так нет, — ей наряды, видите ли! Нечего ходить ни на какие вечера, вон выходи замуж и пусть тебя муж наряжает!
После этого Надя больше не заикалась на эту тему.
— Я сейчас уведу куда-либо Наташку, а ты слазь на чердак, там были чемодан с материными нарядами… я убрал чемодан с одеждой твоей матери, когда она умерла… посмотри, может, выберешь чего, да перешьешь по себе. Твоя мать хорошо одевалась, там и туфли есть… если Наташка их не нашла и не пропила… — Отец окинул оценивающим взглядом ее фигурку. — Думаю, они тебе подойдут в самый раз… ты сейчас такая же, как она, тебе её и одежда и обувь должна подойти.
— Ага, — сказала Надя.
— Ну, прости меня грешного, дочка, — сказал еще раз отец и вышел из комнаты.
Когда он уходил, Надя заметила стекающую по его щеке слезу, и ее сердце неприятно защемило. Но она тут же в голове появилась паническая мысль: «Не дай бог, слезу увидит Наташка! Она подозрительна, как подколодная змея — враз догадается о планах падчерицы».
Но Надя вспомнила о непочатой бутылке и успокоилась: первым делом Наташка кинется к водке, проверить не выпил ли ее кто. А потом не отойдет, пока сама не приложится к бутылке. А потом ей на все будет наплевать.