Принц Каспиан (с иллюстрациями)
Шрифт:
Из всех уроков доктора Корнелиуса Каспиан больше всего любил историю. До сих пор, если не считать нянюшкиных сказок, он ничего об истории Нарнии не знал и с удивлением услышал, что их королевский род в этой стране чужой.
– Вашего высочества предок, Каспиан Первый, – поведал доктор Корнелиус, – завоевал Нарнию и объявил её своим королевством. Он и привёл в эту страну весь свой народ.
– Скажите, пожалуйста, доктор, – спросил однажды Каспиан, – кто жил в Нарнии, прежде чем мы пришли сюда из Тельмара?
– Не люди, – отвечал доктор Корнелиус, – вернее, очень мало людей жило в Нарнии до того, как её захватили тельмарины.
– Тогда кому же мой пред-пред-предок завоевал?
– Кого, а не кому, ваше высочество, – сказал доктор Корнелиус. – Видимо, самое время обратиться от Истории к Грамматике.
– Ой, не надо, пожалуйста, – взмолился Каспиан. – Я хотел спросить, было ли сражение? Почему он зовётся Каспиан Завоеватель, если здесь не с кем было сражаться?
– Я сказал, что в Нарнии было очень мало людей, – повторил доктор, очень странно глядя на мальчика сквозь большие очки.
Сначала Каспиан удивился, и вдруг сердце его подпрыгнуло.
– Вы думаете, – прошептал он, – здесь жили кто-то ещё? Вы думаете, было как в сказках? Здесь были…
– Ш-ш-ш! – произнёс доктор Корнелиус, наклоняясь поближе к Каспиану. – Ни слова больше. Разве вы не знаете, что вашу няню выслали именно за это – за рассказы о старой Нарнии? Королю это не нравится. Если он проведает, что я открываю вам тайны, вас высекут, а мне отрубят голову.
– Но почему? – спросил Каспиан.
– Теперь самое время обратиться к Грамматике, – громко сказал доктор Корнелиус. – Будьте так любезны, ваше королевское высочество, открыть Пульверулентуса Сиккуса на четвёртой странице его «Грамматического сада, или Павильона Основ Увеселительных, открытого для Юных Умов».
После этого начались глаголы и существительные и продолжались до обеда, но я не думаю, что Каспиан много усвоил. Он был слишком взволнован. Он был уверен, что доктор Корнелиус не сказал бы так много, если бы не собирался рано или поздно сказать больше.
И он не разочаровался. Через несколько дней его наставник сказал:
– В эту ночь я собираюсь дать вам урок Астрономии. На исходе ночи две благородные планеты, Тарва и Аламбиль, пройдут на расстоянии одного градуса друг от друга. Такое противостояние не повторялось двести лет, и ваше высочество не доживёте до следующего. Хорошо бы вам лечь чуть раньше обычного. Когда время противостояния подойдет, я приду и разбужу вас.
Это не обещало ничего про старую Нарнию, о которой Каспиан только и хотел слышать, но встать среди ночи всегда интересно, и, в общем, он был рад. Когда в этот вечер он улёгся в постель, то думал сначала, что не сможет сомкнуть глаз, но вскоре заснул. Казалось, прошло всего несколько минут, когда он почувствовал, что кто-то ласково трясёт его.
Он сел в постели и увидел, что комната наполнена лунным светом. Доктор Корнелиус в плаще с капюшоном, с маленьким светильником в руке стоял у постели. Каспиан сразу вспомнил, куда они собрались. Он встал и оделся. Ночь была летняя, но оказалось холоднее, чем он думал, и Каспиан обрадовался, когда доктор закутал его в такой же плащ, как у него самого, и дал ему пару тёплых мягких туфель. Минутой позже, закутанные так, что их едва ли удалось бы различить в тёмных коридорах, обутые в бесшумные туфли, учитель и ученик покинули комнату.
Каспиан вслед за доктором прошёл несколько коридоров, поднялся по нескольким лестницам, и наконец через дверь в башенке они выбрались на плоскую площадку. С одной стороны были каменные зубцы, с другой – скат крыши, под ними – дворцовый сад, мерцающий и тенистый, над ними – луна и звёзды. Они сразу же подошли к другой двери, которая вела в большую центральную башню; доктор Корнелиус отпер её, и они начали подниматься по тёмной винтовой лестнице. Каспиан очень волновался: ему раньше никогда не разрешали сюда ходить.
Лестница была длинная и крутая, но, когда они вышли на крышу и Каспиан отдышался, он понял, что потрудиться стоило. Справа он, хоть и смутно, различал Западные горы, слева светилась Великая река, и так тихо было кругом, что доносился шум водопадов у Бобровой Плотины, в миле отсюда. Нетрудно было отличить две звезды, ради которых они сюда поднялись. Они висели низко на южной стороне неба, яркие, как две луны, и очень близко друг к другу.
– Они столкнутся? – в благоговейном страхе спросил Каспиан.
– О нет, дорогой принц, – ответил доктор (он тоже перешёл на шёпот). – Для этого великие повелители небесных сфер слишком хорошо знают фигуры своего танца. Присмотритесь к ним хорошенько. Их встреча предопределена судьбой и сулит много доброго несчастным землям Нарнии. Тарва, господин Победы, приветствует Аламбиль, госпожу Мира. Сейчас они предельно сблизились.
– Жаль, что их загораживают деревья, – сказал Каспиан. – Мы бы их лучше видели с Западной башни, хотя она не такая высокая.
Доктор Корнелиус ничего не отвечал несколько минут, только тихо стоял, устремив свой взгляд на Тарву и Аламбиль. Затем он глубоко вздохнул и обернулся к Каспиану.
– Итак, – промолвил он, – вы видите то, чего не видел никто из ныне живущих и никто не увидит вновь. И вы правы. С маленькой башни было бы видно лучше. Я привёл вас сюда по другой причине.
Каспиан взглянул на учителя, но лицо его почти скрывал капюшон.
– Достоинство этой башни в том, – продолжал доктор, – что за нами шесть пустых комнат и длинная лестница, а дверь в самом начале лестницы заперта. Нас не могут подслушать.