Принц Лжи
Шрифт:
– Через три дня на закате начнем все сначала, – объявил он. – К этому часу найдете нового писаря, пусть он ждет на обычном месте. И разыщите того, кто написал всю эту муру… – Он указал мечом на листы пергамента, и в ту же секунду чернила на них исчезли. – Прибавьте его шкуру к пергаментам для следующего тома. Я пришлю стражника за телом, когда вы закончите сдирать с него шкуру.
Зено рухнул на колени.
– Но в храме больше не осталось ни одного писаря, – сказал он дрожащим голосом. – Мы использовали всех членов гильдии, которых арестовали.
Душа иллюстратора в железной хватке Кайрика вспыхнула
– Этот только что сказал, что его дочь умеет писать, – прокричал бог, перекрывая своим голосом мольбу Бевиса о пощаде. – Если больше никого не осталось, отыщите девчонку, приведите ко мне и я решу, годится ли она, чтобы служить мне. – С этими словами Властелин Праха исчез.
Лорд Чесс помахал перед своим носом надушенным носовым платком, безуспешно пытаясь отогнать запах обугленной плоти.
– Эта книга станет погибелью Зентильской Твердыни, – рассуждая вслух, произнес он, хотя по голосу нельзя было определить, что он очень обеспокоен этим обстоятельством.
Зено Миррормейн что-то заподозрил и, приподняв седую бровь, сказал:
– Похоже, ты сомневаешься в божественной силе, Чесс. Я мог бы тебя убить за это сомнение.
– Оставь мелодраму, – поморщился Физул. – Он просто говорит, как на самом деле обстоит дело. Если Кайрику удастся найти хорошего писаря и подобрать нужные слова для книги, в его руках окажется идеальное средство, чтобы переманить на свою сторону всех жителей Фаэруна… Даже всего мира. – Он порылся в пустых пергаментах, – А ведь на этот раз он был очень близок к цели. Художник почти поверил его истории, хотя и раньше знал правду. – Физул покачал головой. – Прочти «Кайринишад» и поверь каждому слову, неважно какому. Как ты думаешь, почему Мистра лишила Кайрика волшебной силы, чтобы тот был неспособен сам создать свою книгу? Или почему Огм отказал ему в услугах его вечных писарей? Без последователей все остальные боги исчезнут, словно их никогда и не было.
Зено вырвал страницы из рук Физула.
– Ни Мистре, ни Огму не остановить преданных Кайрику последователей, готовых создать этот том. Очень многие верят всему, что Его Великолепие говорит, даже безо всякой священной книги. Для нас нет никаких других богов.
– Вот это-то и пугает больше всего, – сказал Физул и, повернувшись, покинул подземелье.
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Глава, в которой Мистра встречается с Советом Высших Сил, чтобы осудить Кайрика, и обнаруживает, что даже среди божеств нем единого мнения о добре и зле.
Каждый из богов видел Зал Полярной звезды по-своему. Для Сьюн Огневолосой это был огромный холл, заполненный зеркалами, в которых отражалась ее идеальная красота. Темной лицезрел перед собой штабное помещение, скрытое в глубине укрепленного редута. Все стены были увешаны картами легендарных войн, которые вел Владыка Битв, а столы завалены схемами сражений. Богиня Земли, Чантия, Великая Мать, видела перед собой бескрайнее поле, где колосилась спелая рожь. Колосья, вечно готовые к жатве, медленно раскачивались на осеннем ветру.
Друг друга божественные существа тоже видели по-разному. Властелину Утра, Детандеру, Высшие Силы, собравшиеся здесь, казались либо лучами света, либо темными облаками, то есть тем,
Появившись в зале благодаря только одной грани своего сознания, Мистра отметила, веселясь и одновременно недоумевая, что Летандер и Талос, как всегда, разошлись по разным углам, стараясь находиться друг от друга как можно дальше. Перед богиней Магии остальные боги предстали как чародеи в человеческом обличье. Их великолепные одеяния были сотканы из магической материи, окружающей Фаэрун, паутины волшебства, из которой рождалось все колдовство. Сам зал был для нее потайной комнатой чародея, наполненной кипящими сосудами и кувшинами со всевозможными магическими веществами, известными людям и богам.
– Скажите мне, о Повелительница Волшебства, – прозвучал мелодичный голос, – вы когда-нибудь задумывались, почему Властелин Утра и бог Бурь не могут хотя бы на несколько минут забыть о своих разногласиях?
Мистра обернулась и увидела рядом с собой Огма. Бог Знаний и Повелитель Бардов склонился над ее рукой. Тонкие белые пальцы богини казались лучами лунного света на фоне темной ладони Огма, когда он поднес ее руку к своим губам.
Богиня Магии улыбнулась такой галантности.
– Их затянувшаяся вражда никакая не тайна, – ответила она. – Просто у них разные цели. Возрождение к жизни и разрушение не очень сочетаются, только и всего.
– Вот как? – заметил Огм. – Когда вы сейчас смотрите вокруг, что вы видите?
– Комнату, где обучают колдунов, – ответила она.
– А что видят другие – Талое, Летандер и все прочие?
Богиню несколько обескуражила настойчивость, которую она уловила в тоне собеседника.
– А почему вы спрашиваете?
– Я бог Знаний, – небрежно ответил Огм. – Просто удовлетворяю свое божественное любопытство.
По легкой улыбке, коснувшейся уст бога, Мистра догадалась, что он что-то скрывает. Тем не менее, она не видела особой необходимости уклониться от ответа, тем более что это могло помочь ей понять истинную цель его расспросов.
Богиня Магии взяла Огма под руку и грациозно двинулась к одному из круглых столиков, которые были расставлены повсюду. Шлейф ее небесно-голубого платья плыл за ней, вздымаясь прозрачными волнами.
– Раз я здесь вижу лабораторию мага, другие боги, вероятно, тоже видят что-то им знакомое. Их мышление выстраивает собственный фасад, маскирующий реальность в соответствии с тем, какое место они занимают в пантеоне. Наверное, вы видите библиотеку или что-то в этом роде.
Огм кивнул:
– Но если бы мне захотелось увидеть зал в виде чего-то другого или рассмотреть реальность за тем фасадом, что создало мое воображение, – что тогда?
– Дайте приказ своему сознанию, – ответила Мистра.
– Вы уверены, что это так просто? – На выразительном лице Огма промелькнуло разочарование. Он помолчал секунду, затем резко добавил: – Не хотелось бы менять тему разговора, но я все-таки скажу, что подумал над вашим предложением, касающимся Принца Лжи, и пришел к выводу, что сейчас с моей стороны было бы неразумно предпринимать против него какие-то активные шаги.