Принц на черной кляче
Шрифт:
– Обязательно полюбит. За чистоту, за скромность девичью, но главное – за тот подарок, что ты ему преподнесешь.
Какой еще подарок? Это на что лысый сейчас намекает?! Что она честь свою девичью должна отдать без свадьбы?!
– Фу ты, ерунда какая! – раздраженно поморщился незнакомец. – Ну о чем ты думаешь, Клавдия? Таких подарков в жизни этого парня было более чем достаточно, ты же видишь, как он хорош собой. Нет, ты его должна удивить, ты должна будешь рискнуть ради него, обмануть отца…
Папку? Она должна будет обмануть папку?! Предать родного отца, который
– Ну при чем тут предать, глупышка? Ты всего-навсего должна будешь взять из отцовского тайника нож, который Иван Севрюков нашел на Олешином острове.
Какой еще нож? Никакого ножа папка не привозил! Про стрельбу на острове рассказывал, ругался еще, что всю рыбалку ему испортили, а про нож – ни словечка.
– Потому и не рассказывал, что нож тот – волшебный. В руках обычного человека он становится невыносимо холодным, настолько холодным, что держать его можно не более пары секунд, а потом руки начинают неметь. Но если нож возьмет тот, кто чист сердцем, душой и телом, нож на ощупь станет обычным. И сможет выполнить самое заветное желание того, в чьих руках потеплел. То есть привести сюда вот этого парня. А потом ты должна будешь подарить ему этот нож, но сделать это там, на Олешином острове. Там, где лабиринты из камней, знаешь?
Ой, нет, только не там! Клава всего один раз была в том месте со старшими сестрами и их одноклассниками – они тогда еще в школе учились. Детям вообще было категорически запрещено без взрослых плавать на этот остров – уж больно много всякой чертовщины там творилось!
Но, как известно, чем больше запрещают, тем сильнее хочется нарушить запрет, это еще с Адама и Евы началось.
И у окрестных старшеклассников считалось особым шиком летом, в самые жаркие для этих мест дни, тайком от взрослых плавать на Олешин остров и проводить там целый день, лазая по лабиринту и камням.
Чаще всего ничего такого особенного ребята не видели и не ощущали, но иногда бывало и по-другому – у всех начинали ныть и вибрировать зубы, а кожа словно изнутри чесалась. И в дрожащем мареве появлялись странные, абсолютно чужие пейзажи. Ненадолго, буквально на несколько секунд, но и этого было достаточно – парни и девчата пугались до икоты.
Правда, потом никому об этом не рассказывали, зато хвастались увиденным, наперебой описывая чужую землю и чужое небо и сравнивая полученные картины.
Вот в такую поездку и увязалась три года назад вслед за сестрами Клава. И хотя им в тот раз не повезло – ничего увидеть не удалось, девочке там было плохо. Физически плохо, особенно когда она вместе с остальными приблизилась к лабиринтам.
В глазах потемнело, стало нечем дышать, а сердце вдруг словно раскаленным прутом пронзили. Клава вскрикнула и потеряла сознание.
Конечно, все перепугались, потащили девочку к берегу, начали плескать ей в лицо водой. Клава очнулась довольно быстро и, до слез смущенная своим, как ей казалось, позором, до конца пикника просидела у берега моря. Ее больше никто не звал с собой в глубь острова, да ей и самой не хотелось – здесь было гораздо комфортнее, ледяная вода и прохладный
И теперь она должна тащиться на этот дурацкий остров, чтобы вручить там парню нож? Нет, ну это вообще бред какой-то!
– Как хочешь, – пожал плечами лысый и растаял.
А вслед за ним исчез и красавец, воплотивший в себе все мечты Клавы…
Проснувшись, девушка едва не расплакалась от огорчения.
Но красавец стал появляться каждую ночь. Он ничего не делал, он даже не смотрел на нее, на Клаву. Он просто выходил из тумана и через какое-то время исчезал в нем.
А вот лысый больше не приходил. И не убеждал, и не уговаривал. А зачем ему? Он хотел как лучше, откликнулся на мысленную мольбу этой глупышки о счастье, все рассказал и показал, но она отвергла его помощь.
А ОН все приходил. И молчал… И не смотрел в ее сторону. Вообще. Словно никакой Клавы в его жизни нет.
Так ведь и нет же!
И все сильнее, все невыносимее было желание залезть в тайник отца – а Клава как-то совершенно случайно увидела, куда папка прячет от мамки бутылочку – и посмотреть, есть ли там нож.
Может, и нет никакого ножа, и все это – только сон.
Но так хотелось, чтобы был!
И на шестой день Клава не выдержала. Дождавшись, пока отец и мать уйдут по делам, а Полинка усвистит к своему Гришане, девушка вышла из дома, завернула за угол, прошла через огород к дальней части ограды и присела перед одним из кирпичных столбов этой ограды.
Здесь и был тайник отца – нижний кирпич выдвигался, а за ним было пустое пространство размером с почтовый ящик.
Клава несколько мгновений не решалась вытащить кирпич, боясь…
Она толком не могла разобраться, чего боится больше. Того, что никакого ножа там нет и все, что она видела во сне, в том числе и ОН, всего лишь плод ее фантазий, или того, что нож все-таки есть.
А значит, все возможно. И ОН придет. И станет ее судьбой. И от этого почему-то становилось страшно.
Так, все, хватит тут торчать, уже ноги затекли!
Клава осторожно выдвинула кирпич.
Нож там был. Даже не нож – кинжал. Странный, чужой какой-то, из необычного материала. И – Клава осторожно прикоснулась к нему пальцем – действительно ледяной!
Девушка зажмурилась и схватила находку всей ладошкой. Сначала руку обожгло смертельным холодом, но буквально через секунду нож начал согреваться, и вот он уже на ощупь самый обычный. Даже теплый, теплее, чем рука.
Клава аккуратно вернула кирпич на место и закопала свою находку за оградой, под кустом орешника.
А на следующий день отец поехал за старым профессором и вместе с Петром Никодимовичем, которого Клава, несмотря на то что профессор вылечил ее, интуитивно побаивалась, привез ЕГО.
Глава 29
А значит, все, что говорил лысый в ее сне, – правда. И этот вот роскошный красавец, живое воплощение ее грез, – ее судьба!
Мамочки, но он же такой… такой…
Не может этого быть! Она прекрасно осознавала, что не смотрится рядом с этим парнем, не пара они!