Принц на черной кляче
Шрифт:
– Ленка, ау! – Собственно, даже не оклик подруги, а весьма ощутимый толчок в плечо выдернул девушку из полыньи рассуждений. – Ты сейчас нужный поворот пропустишь, перестраивайся! О чем так задумалась, что едва не увезла нас в неизвестном направлении?
– Все о том же, – нахмурилась Лена, пытаясь перестроиться в почти сплошном потоке машин. – О делах наших скорбных. Вернее, не скорбных, а сложных.
– Да ладно, не маши на меня веером, я уже в норме, – грустно улыбнулась Лана – она действительно выглядела собранной и уверенной, о недавней
– Очень-очень! – процедила Лена, ловко подрезав возмущенно взвывший клаксоном серебристый «Мерседес» – что себе позволяет эта курица в похожей на алое яйцо машинешке?! – Говорю же – задумалась. Надеюсь, к моменту нашего появления в офисе записи с камер видеонаблюдения уже будут там. И по номерам «Скорой»…
И снова трель мобильного телефона бесцеремонно влезла в разговор. Только на этот раз голосил мобильник Осеневой. Конечно же, из сумки. А сумка обиженно сжалась в самом дальнем от водительского кресла углу заднего сиденья.
– И кому там неймется? – проворчала Лена. – Не буду брать трубу, если очень надо – сами перезвонят.
Но мобильник заткнуться не пожелал, продолжая выносить мозг надсадным криком Григория Лепса, призывавшего «думать, прежде чем утратить все надежды». Песня сама по себе хорошая, позитивная, вот только голос этот лучше слушать в большом концертном зале, но никак не в замкнутом пространстве маленького автомобильного салона. Одну и ту же фразу. Пятнадцать раз подряд…
– Ленка, да возьми ты эту проклятую трубу! – не выдержала Лана, чья нервная система сегодня была особенно нервной.
– Ты же видишь – не могу! – раздраженно огрызнулась Осенева, едва не задев бампер идущей впереди машины. – А вот если ты подашь мне телефон – отвечу.
– Сатрап, – буркнула Лана, с трудом дотянувшись до подружкиной сумки. – Вернее, сатрапша. Или сатрапиха? В общем, гнусная личность, использующая рабский труд. Мало мне было раскопок в своей сумке, так теперь и чужой хлам трясти! На вот, держи. – Она протянула подруге все еще уверенный в том, что «жизнь заходит в берега», телефон. – И кстати, откуда у тебя в сумке мужская туалетная вода, а? Да еще самая модная сейчас у всяких там метросексуалов? Я чего-то не знаю? Ой, а покраснела как! Осенева, неужели?..
– Лана, мне кажется, сейчас не время обсуждать мою личную жизнь, – сухо обронила Лена, щеки которой действительно мгновенно полыхнули. – Потом поговорим, ладно? – Она остановилась у шлагбаума, ведущего на собственную стоянку холдинга, и успокоила наконец бьющийся в падучей телефон: – Да, слушаю! Да, Елена Сергеевна Осенева. Дом в деревне Малышево? Да, у меня там дача… Что?!! – Лена опустила руку с телефоном и растерянно посмотрела на подругу: – Ланка, у меня, кажется, дача сгорела…
– Как?!
– Не знаю, это местный участковый звонит…
– Так поезжай скорее, может, ошибка какая?
– А как же ты?
– А я уже на месте, вон Володя вышел, встречает. Так что со мной все будет в порядке.
– Ну почему, я и советом помочь могу…
– Какой сейчас из тебя советчик! Езжай давай, и будь на связи!
– Я быстренько, а потом сразу к тебе!
– Ну, быстренько не получится, – усмехнулась Лана, открывая дверцу «Пыжика». – Твое Малышево в сорока минутах езды от Кольцевой, а до Кольцевой еще добраться надо. И не вздумай лететь, как ведьма на помеле, у твоей машины вертикального взлета, в отличие от ведьминого помела, нет. Думаю, пока ты будешь разбираться со своей фазендой, Кирилл уже найдется! Надеюсь, что твой участковый ошибся и дача твоя цела. Все, дуй!
– А может…
– Я сказала – дуй на дачу! Я тебе позвоню. Привет, Володя! Есть новости?
Лана захлопнула за собой дверцу, и ответа Владимира Осенева уже не расслышала. Но, судя по хмурому виду, новостей пока не было. Во всяком случае, позитивных.
Ну что за день такой! Все рушится, проблема за проблемой! А о том, что ее любимая дача, кредит за которую выплачивать еще пять лет, сгорела дотла, и думать не хотелось! Она ведь только в прошлом году купила этот славный, такой уютный, такой сказочный дом, похожий на терем!
И весь деревянный…
Так что если полыхнет – действительно только угольки останутся! Хотя нет, она же по настоянию пожарного инспектора покрыла дерево специальной пропиткой, производители которой гарантировали, что по возгораемости дерево после обработки их продукцией станет похожим на камень!
Господи, Осенева, и не стыдно тебе! Вот о чем ты сейчас думаешь? У подруги беда, по сравнению с которой твоя дача – ерунда ерундовская! Дача – это всего лишь деньги, а любимый мужчина – это…
Сердце девушки невольно сжалось, так всегда было с того момента, как у них с Яромиром… Нет, пока ничего нет, все только начинается, но от этого начала хочется летать!
Свинота ты все-таки, Осенева! Опять о своем! А Ярик, между прочим, брат твоей подруги, и он относится к Кириллу, как к родному! А ты…
А она его любит.
Лена свернула с федеральной трассы возле указателя «Малышево, 5 км», и все 5 км до рези в глазах всматривалась в сторону, где находилась деревня, боясь увидеть дым.
Но никакого дыма не было. Даже когда алый «пыжик» въехал в саму деревню.
Вокруг было тихо и спокойно – картошка выкопана, урожай собран и переработан, дачники давно разъехались, и местные наслаждались отдыхом. Относительным отдыхом, конечно, в деревне сложа руки не посидишь. Во всяком случае, тем, у кого живности во дворе хватает: корова, свиньи, козы, кролики, куры – у кого кто.
Но если, не дай бог, у кого-то из соседей беда случается – а пожар одна из самых страшных бед для села, ведь огонь может на соседние дома перекинуться, – все бросают свои дела и бегут на помощь. И потом еще долго не расходятся, обсуждая случившееся.