Шрифт:
Глава 1
Валерий Панеев, покачиваясь, с вожделением смотрел на группу хорошо одетых парней с пивными бутылками в руках. Они удобно разместились в сквере на недавно выкрашенной скамейке и, оглашая воздух цитатами, обильно сдобренными матом, потягивали пиво и хрустели чипсами. Валерий прикинул, какова его добыча на сегодняшний день, если каждый из этих молодых уродов швырнет посудину в урну или оставит на земле под скамейкой. Выходило не так уж много, но, если скооперироваться с Сержем и Мамонтом, пол-литра ему обеспечено. Сидеть в засаде пришлось довольно долго: мальчишки явно не торопились домой, к мамочкам, однако в конце концов пришло и его время. Юнцы побросали бутылки в траву и с улюлюканьем устремились к автобусной остановке.
Он сразу узнал ее. Это была его бывшая одноклассница, Лиля Боброва. Валерий проводил женщину завистливым взглядом, наблюдая, как она открывает дверь серебристого «бумера» последней модели и садится на водительское сиденье. Разумеется, ему мучительно захотелось окликнуть Бобриху и расспросить, как сложилась ее жизнь после школы: как-никак, они не виделись почти шесть лет. Но это было невозможно. Теперь они в разных весовых категориях, а ведь когда-то… Он опустился на траву, шаря руками вокруг себя в поисках бутылок. Прошлое слайдами замелькало в его мозгу. Это он сейчас должен был идти по аллее к машине последней модели, это он должен был благоухать дорогим парфюмом… Так считали многие. Сын капитана дальнего плавания и бывшей спортсменки, мастера спорта по художественной гимнастике, первой красавицы Приреченска! Кто знает, не запрети отец из-за безумной ревности матери работать… Докатились бы они до такой жизни? Когда-то все шло просто идеально. Папа привозил подарки и одевал жену как куклу. Она и в самом деле напоминала дорогую куклу: ухоженное лицо, тщательно уложенные платиновые волосы, огромные фиалковые глаза, длиннющие черные ресницы. Мама с готовностью посещала родительские собрания, и все учителя провожали ее завистливыми взглядами, а ему ставили хорошие оценки. Мать хотела, чтобы он окончил школу с медалью, и все для этого делала.
– Тройка по математике? – восклицала она, удивленно вскидывая точеные брови. – Ерунда, это мы разрулим.
И на следующий день отправлялась в школу. Толстая, неказистая учительница математики, по прозвищу Колобок, с воодушевлением говорила о Валериных неудачах, о его неусидчивости, невнимательности, а мама лишь улыбалась и кивала в ответ.
– Я с вами полностью согласна. Ребенок нуждается в вашей помощи.
Пятидесятирублевая купюра исчезала в потрепанной сумочке математички. Нет, она не оставляла его после уроков, просто стыдливо совала ему в руки исписанные листы бумаги:
– Завтра контрольная, Валера. Это твой вариант. Выучи, будь так добр.
Так продолжалось довольно долго, пока не закончилось, как по взмаху волшебной палочки. В отсутствие отца мама приглашала подруг, покупала дорогое вино, и они засиживались до полуночи. Какая по счету рюмка стала для нее роковой? Валера не знал, но в один прекрасный день мать потеряла интерес ко всему, кроме спиртного. Сначала она стеснялась отца и сына и тщательно прятала бутылки, которые все равно попадались им на глаза, потом перестала таиться совсем. Отец любил эту женщину и пробовал ее лечить. Сколько угроз, слез и обещаний слышали стены старой квартиры Панеевых! Мать держалась, потом срывалась опять, и однажды отец махнул на нее рукой.
– Нет ничего гаже в постели, чем пьяная баба, – громко сказал он – и хлопнул дверью.
Правда, позже он приходил, возвращался, наверное, надеясь на чудо. Но чуда не случилось. Естественно, нашлась женщина, которая пожалела страдающего чужого мужа, обогрела его и женила на себе. Отец поступил благородно: он забрал только свои вещи, оставив бывшей жене и сыну даже новенькие «Жигули». Кто знал, может, он еще надеялся?
После его ухода мать хорохорилась неделю, а потом покатилась вниз со страшной скоростью. Эта женщина уже не следила за собой, не ходила на собрания, не смотрела в дневник сына. Да какой там дневник, если она забывала даже покормить его! В школе скоро обо всем узнали. Учителя (не все, разумеется) с какой-то злобной радостью ставили ему двойки, словно отыгрываясь за прошлое, когда похожая на дорогую куклу дама диктовала им свои условия и подкрепляла их деньгами. Впрочем, мама уже не напоминала дорогую куклу. Лицо ее с прекрасной когда-то белой кожей приняло землистый оттенок и отекло, волосы редкого пепельного цвета потускнели и теперь напоминали мышиную шкурку по густоте и цвету, стройная фигура расплылась, сделалась карикатурной: большой живот и тоненькие, как соломинки, ноги. Теперь это был не родной человек, а какая-то машина-автомат по поиску денег на выпивку. Из квартиры выносилось все, что можно было продать. «Жигули» загнали в первую очередь.
– Мама, ты говорила, что деньги за машину – гарантия успеха моего поступления в медицинский институт, – канючил Валерий. Тогда он еще о чем-то мечтал.
– И так поступишь, – отрезала она.
– А если не поступлю?
– Тогда я отправлюсь с тобой, подадим апелляцию. Я устрою этим взяточникам!..
В институт его, конечно, не приняли, хотя экзамены он сдал неплохо. Не хватило полбалла. Мать, разумеется, никуда не пошла. В тот день она надралась до чертиков и спала на старом диване, не дрогнув даже тогда, когда расстроенный сын, не увидевший свою фамилию в списках счастливых студентов, подергал ее за плечо. Будь проклят этот день! Именно тогда ему впервые мучительно захотелось выпить, и он приложился к початой бутылке водки. Сразу забылись все проблемы. Думалось только о хорошем. Медицинский отошел на задний план. Валерий уснул, свернувшись калачиком на раскладушке, а утром встал с раскалывавшейся головой. Мать не ругала сына, наоборот, она его поняла. Опохмелившись, юноша почувствовал себя значительно лучше, а вечером уже составил матери компанию. Впервые за долгие годы они сидели в кухне и мечтали.
– Не суди меня строго, Валерка, – заплетающимся языком говорила женщина. – И не думай, что я совсем не интересуюсь твоим будущим. Да, я пропила машину! А кто бы на ней ездил? Отец предупреждал: на ней надо ездить, ухаживать, а то пропадет. Кто бы этим занимался? Я? Ты?
Он пожимал плечами. Возможно, мать и права.
– В армию я тоже тебя не пущу, – продолжала женщина. – Уйдешь – кому я буду нужна? Я отмажу тебя от армии, пройду курс лечения и устрою тебя в институт. Ты прости, что в этом году я не в форме. Все же я сильно пережила развод с отцом.
Захмелевший Валера не воспринял ее речь всерьез:
– Не все пропила? Интересно…
– Не веришь… – она пожала узкими плечиками, встала и, пошатываясь, отправилась в спальню. Как загипнотизированный, парень двинулся за ней. На полке шкафа, когда-то заставленного дорогими сервизами, стояла стеклянная баночка. В ней хранились старые пуговицы и ключи от швейной машинки – подарок бабушки. Именно ключи и достала мама.
– Смотри, – она открыла дверцу лакированной «Веритас» и вытащила пластмассовую коробочку. – Вот все наше богатство.
Столько бриллиантовых колец юноша еще не видел.
– Откуда они у тебя?
Женщина грустно улыбнулась:
– Когда-то твой отец не жалел на меня денег. А твоя бабушка говорила: «Покупай бриллианты. Они всегда будут в цене». Поверь, здесь все мои колечки. Хватит на институт и военкомат? А ты, сынок, завтра иди и устраивайся на работу в больницу. Это прибавит тебе веса при поступлении. И бросай пить. Хватит меня одной, такой непутевой. Я налила тебе в первый и последний раз. – Прижавшись к сыну и обдавая его перегаром, она заметила: – Только не проболтайся! Иначе нас ограбят.
Он отмахнулся:
– Это к тебе ходят подозрительные личности.
На следующий день Валерий устроился санитаром и прибежал к матери с радостным известием. Она опять напилась, еле ворочая языком, предложила сыну присоединиться к их компании – к ней самой и какому-то неприятному мужику с колючим взглядом, бесцеремонно расположившемуся на диване.
– Это Слава. Он переночует у нас.
Парень схватил мать за тонкую коричневую руку с выступающими венами и выволок ее на кухню:
– С ума сошла?! Ты его знаешь?