Принц-пират

Фоули Гэлен

Аллегру удивило, что Лазар велел ей плыть вместе с ним на «Ките». Если он решил, что она собирается возобновить свои поползновения, то сильно ошибался. Однако он сам ни разу не приблизился к ней. Путешествие вместе с ним было настоящей пыткой. Аллегре не удавалось прийти в себя, поскольку их пути пересекались каждый день. Она пребывала в состоянии оцепенения и не знала, как привыкнуть не прикасаться к нему. Лазар же постоянно избегал ее взгляда.

Аллегра решила стать монахиней, поскольку была уверена, что никогда не пожелает

другого мужчину. Что ж, став ближе к Богу, она, возможно, когда-нибудь избавится от позора.

Аллегра чувствовала себя виноватой и злилась. Ее преследовало смутное ощущение, что она попала в ловушку. Держаться на расстоянии от Лазара оказалось нетрудно: он проводил все ночи в гамаке под открытым небом, очевидно, наслаждаясь своими последними днями на море.

Аллегра пыталась занять себя делами, но время тянулось невероятно медленно. Ее постоянно тошнило, и она, словно со стороны, наблюдала, как опускается из-за Лазара ди Фиори, того, кому ни в чем не отказывала. Он отнял у Аллегры все и еще навязал ей нежеланного ребенка.

Должно быть, она еще глупее своей матери. По крайней мере король Альфонс стоил тех жертв.

Аллегре страшно недоставало тети Изабель. Та знала бы, что сказать и что сделать.

Тревога Аллегры росла. Как же она станет монахиней, если ждет ребенка? Ей придется до конца дней рассчитывать только на милость дяди и тети, принести свой позор под их крышу. Ведь она скорее умрет, чем попросит Лазара о помощи.

Однако, обратившись за помощью к дяде Марку и тете Изабель, Аллегра запятнала бы репутацию двух их маленьких дочерей. Она старалась не впадать в панику, убеждая себя, что месячные еще придут. Аллегра отчаянно молилась, но и к середине августа ничего не изменилось.

Попутный ветер быстро гнал флот к Средиземному морю, где двенадцать австрийских кораблей встретили и проводили их в один из укрытых от глаз заливов у берегов Корсики. С этого момента нескончаемая вереница посетителей прибывала, чтобы засвидетельствовать свое почтение Лазару. За всем этим неусыпно следил дон Паскуале.

Аллегра держалась в тени, когда знать преподносила королю подарки и склонялась до пола в поклоне, не осмеливаясь встретиться с ним взглядом. Лазар, как с горечью отмечала она, воспринимал все это как должное, словно был рожден принимать знаки поклонения.

Аллегра допускала, что Лазар станет жестоким тираном. Она ненавидела и любила его. Они избегали друг друга. Но Аллегра пользовалась каждой возможностью, чтобы украдкой взглянуть на того, кто сполна отомстил ей за все свои страдания.

Он держался серьезно и достойно. Казалось, Лазар всегда знал, что сказать и что сделать, и его острый взгляд ничего не упускал. С трудом верилось, что ему всего двадцать восемь лет. Лазар внушал благоговение всем, кто посещал его. Тяжесть власти уже давила на Лазара, но Аллегра знала, что это бремя не сломит его.

Настало 3 сентября, последний

их день на борту корабля. Минуло около четырех месяцев с тех пор, как Аллегра взошла на борт. Это был долгий день, с непрерывным потоком посетителей, и наконец-то, войдя в кают-компанию, Аллегра заметила, что напряжение сказывается и на короле.

Последние знатные гости ушли, и Лазар, поднявшись, налил себе бренди.

— Ты прекрасно справляешься, — заметила Аллегра, хотя за много дней они не обмолвились ни словом.

— Я чувствую себя как актер, черт побери, — пробормотал он. — И к тому же плохой.

— Нет, — вздохнула Аллегра, — все выглядит вполне натурально.

Лазар задумался на мгновение.

— Мне будет спокойнее, когда Клемента возьмут под стражу. Да и мне хорошая драка пойдет на пользу. Учтивость утомляет меня. — Лазар откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

Аллегра растерянно молчала. Ее все еще влекло к нему.

— Аллегра?

Надежда вспыхнула в ее сердце, когда она услышала желание в его голосе.

— Да? Что, Лазар?

— Мне так недостает тебя! — выдохнул он, не двигаясь и не открывая глаз.

— Ты хочешь любить меня? — Аллегра затаила дыхание. Нет, она не может, не хочет идти к нему!

Он приоткрыл глаза и с мукой посмотрел на нее.

Забыв обо всем, Аллегра устремилась к нему. В следующее мгновение Лазар уже подхватил ее на руки, и они, оказавшись в его постели, лихорадочно сорвали друг с друга одежду. Лазар молча вошел в нее, глубоко, отчаянно и нежно.

Аллегра закусила губу, боясь сказать Лазару, что любит его. Но любовь чувствовалась в каждом ее движении.

Лазар, Лазар, мое сердце разбито…

Услышав, что Аллегра плачет, он стал губами подхватывать ее слезы. Обхватив голову Аллегры, Лазар целовал ее щеки, нос, лоб. Она еще сильнее заплакала от проявлений его нежности, и ей захотелось умереть.

Если бы только Лазар сказал, что любит ее, она простила бы его. Если бы он только захотел вернуть ее!

«Какую ошибку я допустила, придя сюда, в эту комнату вместе с ним», — думала Аллегра, пока он двигался в ней. Как ни старалась она забыть его, все тщетно! Рана снова открылась и кровоточила.

И все же Лазар заставил Аллегру забыться на мгновение. Он дал ей упиться восторгом, особенно острым, потому что она знала, что это мгновение никогда не вернется. С глубоким, мучительным стоном Лазар излил в нее свое семя.

Потом он долго лежал на ней, не сводя с нее глаз.

Они так и не сказали друг другу ни слова.

Глава 21

На следующее утро Аллегра проснулась одна.

Ее охватил такой страх, что она, быстро надев платье, выбежала, вся дрожа, из каюты. В кают-компании никого не было, и Аллегра вышла в коридор, но и там оказалось пусто. Наконец она поднялась на палубу, где кипела жизнь