Принц под Новый год
Шрифт:
Пока отец разливал по бокалам шипучий напиток, она подвела короткие итоги уходящего года, чтобы сформировать тост.
– Дмитрия Дмитриевича в этом году повысили. Теперь он начальник цеха, – с гордостью сообщила «Феде» мама, заставляя папу смутиться. – А в вашей, Фёдор, семье, какое самое важное событие произошло за прошедший год?
Кристина напряглась. Только бы Фердинанд не начал рассказывать о нелёгких королевских буднях.
– У моей старшей сестры родился первенец, – выдал принц.
И мама тут же расплылась в улыбке:
–
Кристина тоже почувствовала, что её губы непроизвольно растягиваются. И почему женщин тянет улыбаться каждый раз, когда они узнают, что у кого-то кто-то родился?
– Мальчик, девочка? – поинтересовалась мама.
Ещё одна женская традиция – обязательно узнать пол ребёнка.
– Мальчик. Назвали в честь нашего отца – Ферди…, – принц осёкся, – …Фёдором.
– Вашего папу тоже зовут Фёдор? – почему-то обрадовалась мама. Ну, наверно магия Нового года – всему радоваться. – Значит, вы у нас Фёдор Фёдорович? Говорят, у мужчин с таким симметричным именем-отчеством счастливые браки.
Ну, если судить по папе – то да.
– Пусть маленький Фёдор растёт здоровым и счастливым! – начала мама тост. – И среднему Фёдору, и старшему – тоже здоровья и удачи! Всей вашей семье, Фёдор, и всей нашей!
Во как красиво загнула мама! Она у Кристи такая!
Сразу после тоста папа воспользовался моментом дорассказать историю про пойманную им десятикилограммовую щуку. Потому как это для мамы главным папиным достижением за прошедший год было повышение на работе, а для папы – ещё не факт. Щука-то, пожалуй, поважнее будет.
Собственно, на этой оптимистичной ноте короткое празднование пришлось закончить. Родители быстро собрались и, расцеловав дочь на прощание, ретировались к тёте Вере. Папа перед тем, как за ним закрылась дверь, глянул как-то так многозначительно на Фёдора и проговорил:
– Как договаривались.
О чём это они уже успели договориться?
Собственно с этого вопроса Кристина и начала. Вернее, не с этого. Эта фраза была второй. А первой прозвучало:
– Не желаешь продолжить трапезу? Пойдём за стол, – Кристя успела заметить, как Фердинанду буженина маминого производства понравилась, и как он на неё налегал и, похоже, не отказался бы ещё от пары кусочков.
По его довольной физиономии, она поняла, что верно просчитала ход его предсказуемых мыслей. И вот когда он начал расправляться с очередной порцией, спросила:
– О чём вы тут с папой разговаривали, пока мы с мамой на кухне были?
– О тебе.
Ну, это понятно.
– И?
– Твой отец взял с меня клятву. Вернее, не клятву, у него своя терминология - «слово мужика».
– О чём?
– Что я не допущу ни одного косого взгляда в твою сторону от других кавалеров и сам не буду руки распускать, иначе он мне ноги выдернет вместе с чулками.
Похоже на папу. Бедный принц.
– А ты?
Фердинанд невозмутимо оттяпал себе ещё один приличный кусок буженины и продолжил:
– Я.
– А папа?
– Сказал: «Мужик!» и пожал руку.
Кристе почему-то приятно стало, что папа и Фердинанд нашли общий язык, и даже какая-то странная гордость взяла, что папе «Фёдор» в итоге понравился.
– «Мужик» - это у нас синоним слова «доблестный рыцарь», - на всякий случай пояснила она.
– Я так и понял, - успокоил Фердинанд.
– Только вот насчёт ещё одного термина сомневаюсь. «Руки распускать»
– что имелось в виду?
– Ну... как бы это объяснить? Переходить границы. Делать то, что парням хотелось бы сделать... но не делать, если девушка не позволяет.
Как-то запутанно получилось. Но по нагловатой ухмылке на лице принца, Кристя догадалась, что он прекрасно всё понял.
Глава 6. В чём и на чём, или Освоенный девайс
– Какая гадость… какая гадость эта ваша заливная рыба, – возмутился Ипполит Георгиевич с экрана уже более-менее современного телевизора, который стоял у Кристины в комнате.
Еще одна семейная традиция Беловых – не только один, но и все имеющиеся в квартире телевизоры 31 декабря должны быть включены, чтобы каждый домочадец, в какой бы комнате ни находился, пропитывался новогодним настроением. И хоть Кристя теперь жила одна в своём «чулане», но семейным традициям следовала свято.
И пока герой Яковлева демонстрировал досаду по поводу кушанья, к которому хрена не хватает. Фердинанд, наоборот, всем своим видом показывал, что яства семьи Беловых пришлись ему по душе. Он уже и к оливье приложился.
– Хороший у вас повар. Не задумываясь, взял бы его на королевскую кухню, – произнёс принц. Но так как недогадливостью он не страдал, то быстро сообразил, что в доме, где нет дворецкого, и повар вряд ли водится. – Постой, или это всё твоя мама готовила?
– Угу.
– Она мне сразу понравилась, – какой-то такой интонацией произнёс «Федя», что Кристине захотелось улыбнуться.
– Это ты ещё пельмени её производства не пробовал.
– Да? – с готовностью оживился Фердинанд. – А где они? – обвёл глазами стол.
– В морозильной камере, – закатила глаза Кристина. – Знаешь, если мы продолжим в том же духе, то на вечеринку не попадём. Так что пельмени откладываются до возвращения.
Заинтриговав «Федю» таинственным блюдом, оставленным на потом, Кристина продолжила:
– У нас сейчас с тобой на повестке дня два более насущных вопроса: в чём ехать на вечеринку и на чём. Начнём с первого. Ни в твоём первоначальном облике, ни в теперешнем, показываться на вечеринке нельзя.