Принц Тор
Шрифт:
«Если выживем и вернемся, надо будет узнать, откуда у Харфагеров поддержка истребителей. Впрочем, это не моя забота, а императора. Пусть сам со своими подданными и старшими детьми разбирается».
– «Иоганн Красс» получил две ракеты в правый борт. Корабль выходит из боя и посылает сигнал «мэйдэй». Он сдается».
«Еще один «аргонавт» минус. Жаль».
– Линейный крейсер «Юрко Димитров» потерял ход.
«Очень хорошо. У Гамильтона остается единственный серьезный противник».
– Крейсер «Джунгар» получил несколько попаданий в двигательный отсек
«Итак, у Догоняя три корабля».
– Линейный крейсер «Елизар Кларк» сдается. Повреждений нет.
«Капитан первого ранга Саблин по какой-то причине решил покинуть эскадру «Арго». Плохо».
– Линейный крейсер «Марий Шунт» отступает. Корабли эскадры «Арго» вышли на курс «Забияки» и начинают разгон.
«Вот и конец боя. Теперь бы еще уйти спокойно».
Было я хотел поговорить с Гамильтоном. Однако не успел, так как пришел вызов из медотсека и я услышал голос Бриана, который был очень взволнован:
– Тор, это Пабло! У нас проблема! Требуется твое вмешательство! Срочно!
Я покинул кресло, кивнул командиру «Забияки» – ты за старшего, и выскочил в коридор. Медотсек находился неподалеку. Поэтому на месте я оказался спустя минуту. И что же я здесь увидел?
Тесное помещение медотсека было заполнено людьми. В углу Пабло Бриан, в руке которого пистолет, а с ним два абордажира из группы Дымова. Рядом с саркофагом, в котором «отдыхал» Серый Лев, находился насупленный Александр Маноцкий, а из-за его спины выглядывал настороженный Алекс Кроуфорд. А напротив моих людей, потрясая штурмовым автоматом, широко расставив ноги, стоял разгневанный командир имперских телохранителей Эд Ракитин, который орал, словно потерпевший, и явно был неадекватен:
– Повтори! Повтори, что ты сказал, крыса! Ты хоть понимаешь, что ты мелешь своим языком?! Идиот! Я тебя сейчас пристрелю! Скотина! Тупорез малолетний! Ничего не понимаешь! Говнюк! И зачем я поддался на уговоры Гамильтона?!
– Что здесь происходит?! – Я остановился за спиной командира ОТ.
Ракитин, этот преданный Серому Льву, словно пес, суровый вояка, резко обернулся. После чего он смерил меня презрительным взглядом и сказал:
– Строгов, у тебя не медтехник, а недоучившийся баран. Он не может вылечить императора.
– Это так? – Я посмотрел на Бриана.
Пабло покачал головой:
– Я этого не говорил. Просто меня не так поняли.
– Ах ты, шнырь! Все мы поняли! – Начальник ОТ вновь повернулся к Пабло, быстро передернул затвор штурмового «Марлина» и прокричал: – Завалю!
Капитан был готов выстрелить, а я не мог этого допустить. Он, конечно, личность легендарная, особа, приближенная к императору, большой авторитет и так далее, но все это в прошлом. Сейчас Ракитин на моем корабле, и только я могу здесь стрелять. Поэтому я действовал по наитию.
Шаг вперед – и мой кулак опустился на затылок главного имперского бодигарда, который пошатнулся. Один из бойцов Дымова в этот момент выхватил из ослабевших рук Ракитина оружие, а я обхватил горло неубиваемого капитана левым локтем и слегка его придушил. Маноцкий и Кроуфорд по-прежнему оставались в стороне, а рядовых телохранителей в помещение медотсека не пропустил внешний пост, так что помочь начальнику ОТ было некому. И как только потерявший сознание Ракитин осел на пол, я снова обратился к Пабло:
– Докладывай.
Бриан прошел к пульту управления регенератором, который был подключен к саркофагу, проверил показания на мониторе и выдохнул:
– У императора прионная вирусная инфекция Т-21.
– Мне это ни о чем не говорит. – Я поморщился. – Давай подробнее.
Пабло помедлил, собрался с мыслями и продолжил:
– Прионы – это белки с третичной структурой, аномалия, которая не содержит нуклеиновых кислот. Они поражают головной мозг и нервные ткани млекопитающих. При этом прионы не являются живыми, это мертвые белки. Однако они размножаются за счет живых и здоровых клеток. То есть тот человек, который подстроил болезнь императора, подсадил ему в голову сразу несколько колоний прионов класса Т-21, и Серый Лев впал в кому. Вылечить его можно, но сделать это будет весьма трудно. Прионы чрезвычайно устойчивы к лекарствам, химическим и физическим агентам, они накапливаются в пораженной ткани головного мозга, и уничтожить их даже с регенератором весьма проблематично. Я с этим справлюсь. Однако есть проблема, про которую я сказал Ракитину.
– Имеются побочные эффекты? – Я кивнул на тело главного имперского охранника. – И капитана это возмутило?
– Да, речь о побочных эффектах. На излечение пациента мне понадобится месяц. Минимум. А потом он долгое время будет восстанавливаться, и когда Серый Лев окончательно придет в себя, то часть его воспоминаний будет стерта. Их, вместе с мозгом, сожрут прионы. И Ракитин, как только про это услышал, начал психовать.
– А разве он про это не знал с самого начала?
– Видимо, нет. Думаю, имперские медтехники толком и не поняли, что произошло с Серым Львом, а может, зная характер Ракитина, решили потянуть время.
– Понятно. – Мой взгляд пробежался по лицам всех присутствующих, и я кивнул Кроуфорду и Маноцкому в сторону выхода: – Пойдемте, господа, посовещаемся в кают-компании. Не надо здесь толпиться, все равно мы не можем помочь Серому Льву.
Секретарь императора и его сын вышли, а я снова посмотрел на Ракитина и обратился к Пабло:
– Вколи Капитану успокоительного, пусть поспит.
– Сделаю.
Бриан кивнул, и, направляясь вслед за Маноцким и Кроуфордом, я вызвал командира абордажной команды:
– Дымов, это Тор. Ответь.
– Слушаю, – отозвался десантник.
– Ты один?
– Да.
– Где сейчас телохранители императора?
– В третьем и седьмом кубриках.
– Сколько их?
– Десять. Было больше, но все на борт не поместились.
– В общем, так, Дымов. Надо их разоружить, тихо и без выстрелов. Справишься?
Заминка и ответ:
– Да.
– Вопросы есть?
– Один – зачем?
– На всякий случай. Ракитин неадекватен и может глупостей наделать.