Шрифт:
— А ну, сиди спокойно! — прикрикнула я на щенка, хватая его за ошейник.
Схватить было непросто, а удержать еще труднее: все-таки это не карликовый пинчер с тонкими паучьими ножками, а немецкая овчарка, необыкновенно крупная — в свои семь месяцев уже размером с иного взрослого пса.
Черно-рыжий мохнатый зверь осел на задние лапы и замотал головой, сопротивляясь. Я повернулась, быстро перешагнула через него одной ногой, крепко стиснула собачьи бока коленками и схватила щенка за
Пес вырвался и помчался по клубничным грядкам, с удручающей точностью попадая лапами прямо в зеленые кустики.
— Томка, фу! — заорала я, распугав всю окрестную живность: с забора тяжело вспорхнула крупная ворона, а на веранде в доме раздался мягкий стук — видимо, упал с подоконника слабонервный кот.
Виновник переполоха, не выпуская из пасти надломленной ветки молодой черешни, сел и радостно забил хвостом.
— Отойди от дерева, санитар леса! — уже спокойнее проговорила я, пряча улыбку.
Месяц назад Томка тяжело заболел — пневмония. Помимо основного лечения, ветврач прописал ему местное тепло. Тогда-то я и пожертвовала любимой собачке любимый свитер. Рукава закатала, а низ, туго обтянув вязаным полотном грудную клетку псины, схватила на спине резинкой для волос. В свитере у Томки был необыкновенно комичный вид, он здорово смахивал на хоккейного вратаря в фуфайке, но теперь без одежды он казался мне непристойно голым.
— Пойдем гулять, нудист лохматый! — Я достала поводок.
Томас прыжками понесся к калитке, визжа и поскуливая от нетерпения. После болезни мы впервые выходили за ворота. Я посмотрела, как он скачет, и поняла, что на поводке мне его, пожалуй, не удержать. Ладно, пусть побегает всласть!
— Свободу честным собакам! — Я открыла калитку и выпустила Тома.
Пес вихрем пронесся вдоль ограды, разогнав стайку приблудных дворняг, подзабывших, кто тут главный, и порысил по проселку, абсолютно не реагируя на мои призывы.
— Бе-гом! — скомандовала я сама себе, пускаясь за ним вдогонку.
В скорости я четвероногому другу сильно уступала. В левом кармане куртки тяжело брякали ключи, правый оттягивал галогеновый фонарик. Путаясь в подкладке, я на ходу достала его: быстро темнело. На фоне угасающего заката чернели недостроенные дома. Томка совершенно скрылся из виду. Эх, жаль, нет у него габаритных огней! В следующий раз перед прогулкой привешу ему на хвост небольшой автомобильный отражатель!
— То-ом! Ты где? — позвала я, в нерешительности останавливаясь на перекрестке.
Метрах в двадцати справа у незавершенной постройки смутно белел автомобиль. Выразительно звякнуло стекло, мужской голос что-то сказал, другой засмеялся. Обычное дело: работяги-строители отдыхают после трудового дня.
— Боюсь, что мне туда. — Я спешно повернула направо, постаравшись по возможности бесшумно проскользнуть мимо белой машины, и не ошиблась.
— Сосиска! Где моя сосиска? — громко удивился невидимый в темноте мужчина, и через секунду, вынырнув из мрака, со мной поравнялся Том, как прямой ответ на вопрос о местонахождении искомой сосиски.
— Скотина ты бессовестная! — шепотом выругала я его. — Как тебе не стыдно! Можно подумать, дома тебя не кормят!
Виновато глянув, пес уселся и примирительным жестом протянул мне грязную лапу.
— Лапы в руки, дурень! — прошипела я. — Бежим отсюда, пока нас не взгрели!
В полном согласии мы покинули место преступления, и тут Томка снова исчез.
Где-то рядом был дренажный канал. Судя по шуму и треску, пес направлялся именно туда. Я встревожилась: полезет в холодную воду — снова заболеет!
— Вот глупая тварь! Том! Ко мне! Ко мне, Том! Ко мне!
Камыши затрещали громче.
Я навела фонарик, и слабый свет выхватил из темноты ряды сухих стеблей — среди них в классической позе Джульбарса, с честью выполнившего свой патриотический долг, восседал Томка, по-хозяйски положив правую лапу на большой мешок, под завязку набитый неизвестным добром.
— Добычливая собачка, — нервно хмыкнула я, начиная озираться в поисках законного владельца конфискованного Томкой имущества. — Пойдем-ка отсюда, пока ограбленный не вернулся с подкреплением.
И тут мешок тихонечко застонал.
Царапая ключом металл двери, я кое-как попала в замочную скважину, ворвалась в дом, хлопнула ладонью по выключателю и громко выругалась: опять отключили свет! А раз так — мой радиотелефон не работает. Ближайший таксофон — в жилом массиве, до которого минут двадцать хорошего галопа через поле. Это днем и в неплохую погоду. Я задумалась, нервно барабаня по железной двери.
Недовольный грохотом, из кухни бесшумной поступью привидения вышел белый кот.
— М-ма? — ворчливо спросил он.
— Вот именно, — невпопад брякнула я, скатываясь с крыльца и беря курс на белый дом на углу.
— Кто-о? — басом пропела Ирка в ответ на мой стук.
— Я! Открывай, сова, медведь пришел! — Это был наш пароль.
Ирка приоткрыла дверь, держа роскошный ветвистый канделябр с пятью свечами.
— Это осветительный прибор или оружие? — поинтересовалась я, протискиваясь в холл.
— Когда как, — ответила Ирка.
— Где твой сотовый? Давай его сюда, мне нужно «Скорую» вызвать!