Принц застенчивых кровей
Шрифт:
Значит от лица Вики действует её отец. Поэтому она говорила, что не подавала заявление.
— Что ты сказал? — Макаров садится обратно, — Что за бред!
— Думали, что рядовой сотрудник ничего не понимает! Только я ведь тоже не просто работник. У меня был свой бизнес и я многое понимаю. Я много знаю, но молчал, потому что это ваше личное дело. Меня оно не касается. Пока вы не тронули моего сына. Да, парни не поделили твою дочь, Леонид! Но это их дела! Тем более, что ты приветствовал эту конкуренцию. Да и Виктория, не идеально себя вела. Да, приревновал. Но это от большой любви! Я не оправдываю его поступок. И думаю, он уже наказан. Но если вы собираетесь сломать жизнь моему сыну, я открою все карты. И даже те, которые указывают на обман Макарова. Он же уводит такие суммы, что тебе Леонид и не снились.
— Что ты несёшь! — покраснел Макаров.
— Ты о чём? Ты собирал компромат? — удивляется отец Вики, — Мда, ошибся я в вас! Яблоко от яблони.
— Нет. Никогда не пользовался своими знаниями. Просто Макаров уже стал открыто это делать, в обход тебя! Я видел. Но повторяю — это не моё дело! Только сына моего не трогайте.
— Как это понимать? — поворачивается Даринов на Макарова.
— Кого ты слушаешь! И вообще! У тебя дочь в больнице, а ты тут сидишь! — рявкает Макаров, — Он и её до больницы довёл.
По столу летят обломки карандаша. От напряжения я его сломал.
— Почему она в больнице? Она вчера была в клубе, со Славой! — заявляю.
— Так что? — спрашивает отец и достаёт бумаги из портфеля.
В этот момент в кабинет входит Нечаев, а за ним Макаров младший.
— В деле появились новые обстоятельства! Макаров Вячеслав отозвал свое заявление и написал о том, что не имеет претензий к Лукьянову младшему. И дал свои показания, в пользу закрытия дела, — произносит Нечаев.
Воцаряется тишина. Я смотрю на Макарова младшего, пытаясь найти подвох.
— Даринова Виктория тоже дала показания, которые опровергают претензии к Лукьянову и опровергает представление своих интересов отцом, — добавляет Нечаев.
— Ты что дурак! — встаёт Макаров старший.
— Отец! Это моё решение! Мы с Павлом сами разберемся! Без суда! Я здоров! Да получил! Но это наши разногласия. Я не считаю, что он должен сидеть за то, что посчитал мои рёбра, — произносит Славик.
— Это ты из — за Вики! Думаешь она вознаградит тебя! Или уже вознаградила? — усмехается Макаров старший.
— Как ты смеешь? Ты говоришь о моей дочери! — Даринов хлопает ладонью по столу.
— Нет! Это моя личная инициатива! Вика не причём! — произносит Слава, — Поехали отец. Дальше, я сам буду представлять свои интересы! Тебе нет надобности влезать!
Вижу какое напряжение между отцом и сыном. Но Макаров старший выходит вместе с сыном.
— Так, а что там насчёт схем? — спрашивает Даринов.
— Вот тебе документы, изучай Леонид Андреевич! — двигает бумаги отец.
— Что с Викой? — спрашиваю напряжённо.
— Приболела! — произносит Даринов и выходит, забирая бумаги со стола.
Мы выходим следом. В стороне родители Вики спорят между собой.
— Что происходит? Когда это кончится? Отстаньте от парня! Дочь в гроб хочешь загнать! — шипит мать Вики, — Пусть сами с Макаровым разбираются! А ты не лезь! Любит она его!
— Да я уже и не лезу! Поехали к дочери! — произносит Даринов и они уходят.
Ничего не понимаю.
Почему Славик изменил свои показания?
Что с Викой?
Ответов нет, одни вопросы.
26. Вика
Мой план не пришёл в действие. Мама как почувствовала, что я долго не отвечаю ей и приехала среди ночи на квартиру ко мне. Меня нашли в ванне. Конечно огромного вреда я себе не нанесла. Раны оказались не настолько глубокими, кровотечение не критичное. Я считала, что это будет быстрее и результатнее. Родители отвезли меня в больницу и кое где мне наложили швы на порез.
Теперь у меня забинтовано левое предплечье. Там останутся шрамы от порезов. Ещё болит голова. Но это от переживаний. Я расстроилась из — за родителей. Слезы матери, волнение отца.
Это был необдуманный поступок.
Утром мне позвонил Слава и предложил съездить с ним к следователю. Макаров решил дать показания в помощь Паше. По дороге я рассказала ему, о вчерашнем поступке и даже показала свою записку. Он очень сильно ругался. Даже орал на меня. Забрал мою записку. Успокоившись, обнял и взял обещание с меня, что когда мне станет трудно — звонить ему, а не делать глупости.
Мы вместе дали показания. Слава отказался от всех претензий. Затем он привез меня в родительский дом и уехал.
Я ждала родителей с новостями. Только они приехали не в духе. Отец закрылся в кабинете с бумагами.
— Как прошло, мам? — мама пришла ко мне в комнату.
— Лучше скажи как ты себя чувствуешь?
— Я нормально! Как Паша? Ему сказали, что Слава забрал свое заявление?
— Вроде как сказали. Но ты же понимаешь, что дело открыли автоматически. И решение суда все равно будет. Нанесение вреда здоровью — из больницы справки, плюс показания охраны. В общем, даже с помощью Славика, дадут по минималке.
— А про меня папа ничего не сказал?
— Отец проговорился что ты была в больнице! Извини.
— Ясно! — я опустила голову.
Я не хотела бы, чтобы Паша знал, что я сделала. Ведь это грех, пытаться уйти из жизни. И не каждый человек воспринимает его адекватно. Некоторые считают, что такие люди социально опасны, другие, что таких людей должен лечить психиатр. И только некоторые посмотрят вглубь проблемы и увидят, что человек загнан в угол и не видит иного выхода.
Мама ждала в коридоре, поэтому сильно не владела информацией. А с отцом лучше сейчас не разговаривать.