Принцесса Азии
Шрифт:
Полицейские уже выводили из клуба посетителей.
– Сержант! Что здесь случилось? – начальственным тоном спросил Сарин у подошедшего полицейского.
– Драка, – прозаически ответил тот, видимо, тоже не находя в этом ничего интересного и удивительного.
– Кто зачинщик?
– Говорят, какая-то европейка, – пожал плечами сержант. – Но среди задержанных никаких дам, кроме местных девиц, нет.
– Европейка? В таком заведении? Да еще и затеяла драку? – с сомнением проговорил Сарин.
– Вроде бы девицы стали вешаться на ее спутника, а ей это не понравилось.
– Обычно семейные
– Может, забрели по ошибке, – пожал плечами сержант, наблюдая, как его подчиненные выводят из клуба орущую и брыкающуюся девицу.
– А как они выглядели? Есть описание? – неизвестно зачем спросил инспектор.
– Мы не уточняли. Но вроде бы их было трое. Двое мужчин и одна женщина. Но второй мужчина в драке не участвовал.
– Трое? Двое мужчин и одна женщина? – У инспектора сегодня было какое-то странное мистическое настроение, может, от усталости? И вероятно, поэтому он попросил сержанта составить фотороботы всех троих зачинщиков и переслать ему завтра в участок.
Пенг всем своим видом выражал откровенное недоумение действиями начальства.
Глава 37
Василий проснулся утром бодрый и веселый, но, взглянув на спящую рядом супругу, сразу погрустнел. Собственный вчерашний прокол тут же всплыл в памяти во всех ужасающих подробностях. Больше всего на свете Василию хотелось сейчас провалиться от стыда. «А может, сбежать? Затаиться где-нибудь на пару дней? О! Пересижу у Убойникова», – закрались в голову Василия неподобающие мужчине трусливые, малодушные мыслишки. Но он тут же решительно отогнал их. Во-первых, Юлька сразу же догадается, где он прячется, во-вторых, там торчит голая девица из клуба, а в-третьих, было страшно отрываться от жены. Все-таки его ищет полиция, а с ней ему было как-то спокойнее. Юлькино присутствие вселяло в него некую уверенность, что в случае чего она его прикроет или что-то придумает, в общем, спасет.
Надо было что-то срочно изобретать. Почесав лысую макушку, Василий ничего оригинального придумать так и не смог, а потому, тихонько выбравшись из постели, приступил к реализации своего банального, но единственно пришедшего в голову плана.
Юля проснулась в скверном настроении. Еще не открыв глаза, она вспомнила вчерашний клуб, Василия, свои расцарапанные руки и помрачнела еще больше. К тому же ее ужасно раздражал сладкий, тошнотворный запах, наполнивший номер. Откуда взялась эта вонь, понять было невозможно, поэтому пришлось открыть глаза.
Это многое разъяснило.
Весь номер был завален цветами. В основном орхидеями. Отсюда и запах. Юля орхидеи терпеть не могла. Вернее, в небольших количествах они, возможно, и были интересны, но это! Среди цветов и корзин возле кровати высовывалась лысая голова Ползунова. Глаза его смотрели тоскливо и преданно. Синяк под глазом нежно-фиолетового цвета с оттенками желтого и зеленого по краям добавлял ему сходства с неким инопланетным существом.
Юля тряхнула головой. Наверное, это от вони. Вид Ползунова, смердящие букеты и ссадины на руках соединились, внутри Юли произошла бурная химическая реакция, и в следующую секунду в Василия полетел первый букет, расплескивая
– Ой! – взвизгнул Василий, ныряя в цветочное безумие.
– Убери отсюда эту дрянь! – прошипела Юля. – Старый ловелас! И сам убирайся вон, пока я тебя чем-нибудь не пришибла. – Она схватила следующую вазу и швырнула туда, где только что была голова Ползунова.
– Юль, прости! У меня просто шок вчера был! Я нападения не ожидал! А они как накинутся! – жалобно проскулил Василий, выныривая на другом конце комнаты.
Юля, не вставая с кровати, ухватила следующий букет и молча швырнула в мужа. Тот пригнулся.
– Я тебя обожаю! Мне никто больше не нужен! – уворачиваясь от букетов, гудел Василий.
Бешенство постепенно выдыхалось. Юля постепенно теряла запал и наконец без сил упала на подушки.
– Открой балкон, идиот! Я задыхаюсь! – зло бросила она мужу, закрыв глаза, чтобы не видеть его противную физиономию.
Василий с утра успел побриться, нарядиться в белую праздничную рубашку и всем видом выражал желание выслужиться.
– А я тебе завтрак заказал. Кофе хочешь? – сюсюкал он возле кровати, дразня жену запахом кофе и свежей сдобы. – А я тебе сюрприз приготовил! – радовался Василий, не получив кофейником по лбу и сочтя это добрым знаком.
– Уйди вон, – процедила зло Юля, но уже как-то вяло.
Василий, сочтя это почти что прощением, поставил поднос на прикроватную тумбочку и, налив ей кофе, бросился шуршать чем-то возле трюмо.
Юля тихонько приоткрыла глаз. Что еще он там придумал? Любопытство страшная сила, и никуда от этого не деться. Василий, как назло, заслонил спиной то, что шуршало, и Юле пришлось приподняться на кровати, чтобы рассмотреть, что там такое.
Не успела Юля плюхнуться назад на подушки и прикрыть глаза, как Василий обернулся, держа в руках удивительной красоты вышитый золотом шарф и резную шкатулку с двумя массивными золотыми браслетами. Что-то подобное надевают на руки кхмерские танцовщицы национального балета. Правда, у них они вряд ли выполнены из золота.
Да, красиво. Наверное, дорого, размышляла Юля, сложив на груди руки и скептически глядя на подарки. Шарф наверняка куплен внизу, в гостиничной сувенирной лавке. Браслеты доставили из дорогого ювелирного магазина. Сам Ползунов за ними бы съездить не успел.
Василий стоял как дурак с протянутыми руками и, почти не дыша, ждал своего приговора. Легкой победы он не ожидал и сейчас просто гадал – повезет, не повезет? Запасного плана у него не было.
Юля взяла с подноса чашечку кофе и с наслаждением сделала глоток, Василий тоже сглотнул. Сознание собственного могущества приятно щекотало Юлино самолюбие.
– Ладно. Можешь говорить, – велела она, милостиво кивнув Василию и намазав маслом свежую булочку с хрустящей аппетитной корочкой.
После получаса заверений, раскаяния, слезных просьб о прощении и самобичевания Василий был прощен. Хотя и не полностью. И смог, наконец, присоединиться к трапезе.
На душе у него здорово полегчало. Он и не надеялся так легко и быстро заслужить прощение. И в душе ужасно боялся, как бы Юля, собрав вещи, не отбыла домой. Поедая завтрак, он дал себе слово подобные заведения больше не посещать.