Чтение онлайн

на главную

Жанры

Принцесса Грамматика или Потомки древнего глагола
Шрифт:

Все это приходилось учитывать Синту, когда он расставлял слова в предложении. Он знал, что для точной информации числительное необходимо ставить на первое место. Поэтому он не стал ждать, когда они выяснят, кто у них первый, а кто второй, а отправился побродить по острову.

Здесь было много своих: запятые, скобки, тире, двоеточия. Правда, здесь они были не знаками препинания, а знаками совсем других действий. Ведь есть же и другие действия, помимо препинаний. Это становится ясно, когда попадаешь в Арифметику.

И тут

Синт увидел цифру, которая лежала, свернувшись даже не одним, а двумя колечками, и улыбалась во сне, как улыбаются те, кому удается поспать в рабочее время.

— Спящая красавица, — припомнил Синт что-то из литературы. — Не такая ты красавица, чтобы спать средь бела дня.

Он попытался поставить цифру на ноги, но не смог понять, где голова, а где ноги. Потому что цифра спала, свернувшись двумя колечками.

Внезапно она открыла глаза и сказала:

— Как бесконечно большие, так и бесконечно малые величины в одинаковой степени приближаются к бесконечности. — Она закрыла глаза и закончила свою мысль: — Когда я лежу, я обозначаю бесконечность.

Да, в лежачем положении она была похожа на знак, обозначающий бесконечность. Вот на какой знак:.

Стоя цифра обозначала Восьмерку, конечную величину, но стоило ей лечь, и она начинала обозначать бесконечность.

Бесконечность — это то, к чему стремятся все конечные величины. Ради нее буквы соединяются в слова, слова — в предложения, а предложения — в абзацы, страницы и целые тома. Но если каждый будет стремиться только к собственной бесконечности, тогда у нас никто ни с кем не соединится и не будет вообще никакого смысла — ни бесконечного, ни конечного.

Такое бывает: живут буквы в большом, многоэтажном тексте, и каждая — сама по себе. Не только не знает букв из своей строчки, но даже из своего слова буквами не интересуется. Некоммуникабельность. Болезнь века. При такой болезни попробуй что-нибудь прочитать. Каждая отдельная буква стремится только к собственной бесконечности.

И вот — эта цифра. Синт попробовал поставить ее вертикально, но она не открыла глаз и продолжала улыбаться чему-то своему, внутреннему. При этом она говорила:

— Положите меня… Настоящая жизнь — только в бесконечности…

— Восьмерка, — сказал Синт, — как вам не совестно? Девятка, которая ближе вас к бесконечности, довольствуется ролью Шестерки, что для нее совсем не просто, потому что ей приходится стоять на голове, а вы тем временем…

Восьмерка открыла глаза и сказала:

— Я не претендую на бесконечно большую величину. С меня достаточно бесконечно малой.

Лишь бы иметь собственную, пусть даже бесконечно малую бесконечность. Вот он — век некоммуникабельности, бесконечно трудный и для грамматики, и для арифметики век.

— Насколько мне известно, — сказал Синт, — никакие действия с бесконечными величинами не производятся. Я понимаю, вас это не волнует, вы для того и лежите, чтоб не действовать, но ведь в Арифметике нужно действовать…

— Может быть, делиться? На два, на четыре, на самое себя? А если я хочу делиться не на два, а на три?

— Боюсь, что без остатка у вас не получится.

— А я не боюсь. Я даже не хочу без остатка, я хочу, чтоб что-то осталось после меня. Потому что в этом — моя бесконечность.

Синту вспомнилась сказка, которую ему рассказывали в детстве, когда он не хотел заниматься синтаксисом. И он рассказал эту сказку своего детства.

— В некоторой книге, где растут на дереве фиги, посреди страницы, которой правят царь и царица, жили-были три точки…

— Ах, точка, — мечтательно вздохнула Восьмерка, — бесконечно малая величина…

— Нет, — возразил Синт, — точка в предложении не только конечна сама, но даже обозначает конец предложения. Так вот, каждая из этих трех точек стояла в конце своего предложения и следила, чтоб оно не продолжалось дольше, чем того требует смысл.

— А откуда они знали, чего требует смысл? Может, он требует делиться без остатка, так, значит, прикажете делиться?

— Смысл предложения требовал отделить его от других предложений, для этого и были поставлены точки. Но им захотелось соединиться. Не отделиться, а соединиться. И вот они покинули свои предложения и встретились в конце нового предложения, до того нового, что даже еще не оконченного. Три точки в конце предложения — это уже не конец, это начало чего-то нового, еще неизвестного…

— Бесконечного?

— Возможно, и бесконечного. Потому что в предложении не будет конца, пока там будут стоять три точки…

— Значит, главное — это соединиться?

— Преодолеть некоммуникабельность. В эпоху всеобщей кабельности, когда вся земля опутана телефонными кабелями, главный разговор — это по-прежнему не телефонный разговор. Кому не кабельность нужна — только тот способен по-настоящему общаться.

Люди — как слова: они изменяются от общения. Потому что вступают в силу законы управления, согласования, примыкания, и уже ты не можешь быть самим собою, как слово в словаре, где у него есть независимость, но нет настоящей жизни.

Настоящая жизнь — в общении, даже если кто-то тобой управляет, а с кем-то приходится согласовываться и к кому-то примыкать. Это Синт усвоил давно, но теперь он понял, что цифры тоже изменяются от общения. Единицы становятся десятками, а то и сотнями… Ну, возможно, десятыми и сотыми, если не повезет.

Восьмерка больше не падала. То ли ей передались мысли Снята, то ли у нее возникли какие-то собственные мысли на этот счет, но она стояла твердо, как стояли до нее лучшие Восьмерки прошлого: и Восьмерки незабываемых восьмисотых годов, и Восьмерки незабываемых восьмидесятых годов, и Восьмерки незабываемых двадцать, тридцать, сорок… девяносто восьмых годов, — потому и незабываемых, что они стояли, а не лежали до конца.

Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Неудержимый. Книга XII

Боярский Андрей
12. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XII

Под маской моего мужа

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Под маской моего мужа

Я подарю тебе ребёнка

Малиновская Маша
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Я подарю тебе ребёнка

Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Алая Лира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.30
рейтинг книги
Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Идеальный мир для Лекаря 9

Сапфир Олег
9. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическое фэнтези
6.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 9

Сильнейший ученик. Том 2

Ткачев Андрей Юрьевич
2. Пробуждение крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сильнейший ученик. Том 2

Последняя Арена 10

Греков Сергей
10. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 10

Виконт. Книга 1. Второе рождение

Юллем Евгений
1. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
6.67
рейтинг книги
Виконт. Книга 1. Второе рождение

Идеальный мир для Лекаря 19

Сапфир Олег
19. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 19

Авиатор: назад в СССР

Дорин Михаил
1. Авиатор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР

Идеальный мир для Лекаря 18

Сапфир Олег
18. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 18