Принцесса и чудовище

Афанасьев Роман Сергеевич

Нужно было немедленно вернуться. Но когда Борфейм понял, что его скакун, помешавшийся от ужаса, не остановится, пока не упадет замертво, было слишком поздно. Тогда герцог перекинул ногу через седло и соскользнул на землю.

Упав, он прокатился кубарем по дороге, едва не переломав ребра, но выучка не подвела — Борфейму и раньше доводилось прыгать из седла, когда скакуны оскальзывались на горных тропах. На этот раз вышло неважно — он подвернул ногу, и правая щиколотка горела, словно ее окунули в угли. Но он не обращал внимания на боль. Поднявшись, герцог бросился назад — по темной пустой дороге, туда, где, возможно, лежала Вэлланор. Умирающая или уже мертвая.

Отчаянно

жалея, что не может бежать, Борфейм хромал по пустой дороге, прислушиваясь к темноте. Там, впереди, было тихо. Звуки битвы, которые он слышал раньше, уже утихли. Бертара битва не волновала, так или иначе все разрешилось — но Вэлланор… Он не мог простить себе, что пошел на поводу у графа, этого ручного зверя. Надо было настоять на своем. Но как он мог… Бросить открытый вызов измененному и уцелеть — это, пожалуй, задача для мага, а не для обычного воина. И он не мог в открытую сцепиться с посланцем выжившего из ума короля Ривастана. Мальчишка ясно дал понять, что исполняет приказ короля, и это было правдой — старый дурак, ослепленный похотью, вполне мог отдать приказ своему зверю забрать невесту, невзирая на любое сопротивление. Проклятый род!

Размахивая длинным и узким клинком, блестевшим в лунном свете не хуже молнии, Борфейм ковылял по подмерзшей земле, отчаянно браня и Сеговара, и его ручного зверя. И самого себя.

Вэлланор. Как он мог потерять ее! Если она погибла… Все кончено. Все. Если там, на дороге, лежит труп с разбитой головой, герцогу Северных гор остается только броситься грудью на собственный меч.

Борфейм помотал головой. Нет. Он не должен думать о плохом. Все будет хорошо. Он найдет Вэлланор, и они доберутся до ближайшего города. Как — подумаем после. А пока надо бежать вперед, не останавливаясь ни на секунду. Возможно, она еще жива. А возможно, ранена, и ей требуется помощь. А проклятая нога так болит и все норовит подвернуться еще раз… Герцог выпустил в темное небо проклятье. Он был готов отрубить собственную ногу, мешающую ему идти. Но, увы, скорости передвижения это ему не прибавило бы.

Он снова взмахнул клинком, отгоняя непрошеное видение. Нет, о сыне думать не надо. Он там, у самого черного трона, сидит у ног собственного деда и трясется от страха. Еще бы. Старик ясно дал понять, что отрубит ему голову, если заподозрит измену отца. О, коварный старик! Ему, досточтимому батюшке, давно пора сойти в могилу, а он все пытается прыгнуть выше головы, откусить больше, чем сможет прожевать. Провал военной кампании окончательно свел его с ума. Братец тоже хорош — строит свои планы внутри планов отца и думает, что никто об этом не подозревает. Что ж, его ждет сюрприз. Но он хотя бы успел отослать старшего сына на север, в глухую горную деревню, что граничит с поселением гномов. Проклятые коротышки укроют парня в пещерах даже от гнева деда. Они всегда больше любили его отца — Тарлина, наследника трона Борфеймов, чем самого короля. И его самого, Бертара Борфейма. А он ведь пытался заручиться их поддержкой, видит небо — пытался. Но бородатые сморчки, доживающие последние дни в своих опустевших норах, этот вымирающий народец, не приняли его. Знать бы, чем Тарлин их соблазнил… Нет, глупости. Теперь уже слишком поздно. Он ввязался в это дело, когда не осталось выбора. И когда отец пригрозил ему… Ему, первому полководцу королевства, водившему полки в бой и с гномами, и с пиратами, и с черными магами Волдера. А теперь его жизнь ничего не значит. Вэлланор — вот что главное. Вот чья жизнь теперь важнее жизни герцога Северных гор — жизнь девчонки, выросшей в теплице Каменных Чертогов. Она козырь Борфеймов, а не старая гвардия, готовая

броситься в бой. Она…

Луна выглянула из-за туч, осветила дорогу, и герцог вздрогнул. Там, впереди, на дороге появился всадник. Борфейм вздрогнул, не поверив своим глазам. Он не видел лица, но этот жеребец и эта широкоплечая фигура… Ла Тойя! Не может быть!

Герцог остановился, пораженный до глубины души. Нет. Проклятое чудовище не могло уцелеть. И все же вот он — едет навстречу, медленно, словно на прогулке, как будто ничего и не случилось. А ведь это все из-за него. Из-за его проклятого упрямства и настойчивости.

Кровь вскипела в жилах Борфейма. Вскинув клинок, он похромал навстречу королевскому гонцу. Если Вэлланор мертва, ему больше нечего терять. Его жизнь кончена. Он нападет на эту тварь и постарается успокоить ее навеки. Живучее чудовище, принявшее человеческий облик, разрушитель чужих судеб! Даже если эта кровожадная тварь победит, он, герцог Северных гор, умрет с мыслью, что хотя бы попытался выполнить свой долг.

Когда до всадника оставалось всего несколько шагов, герцог зарычал, готовясь атаковать врага. Он сделал неловкий шаг вперед, затем другой… и замер. Рука с мечом бессильно опустилась, пальцы разжались, и блестящий клинок упал на землю. Герцог, рассмотревший наконец хрупкую фигурку племянницы, сидящей за спиной чудовища, упал на колени, задыхаясь от облегчения.

Жива. Жива и здорова. Едет за спиной чудовища, цепляясь за его широкие плечи. Борфейм вскинул руки, закрывая лицо. Кровь билась в жилах, кипя от ненависти и радости одновременно. Герцог не знал, чего ему сейчас больше хочется — пронзить мечом Сигмона или обнять его. Еще не все потеряно. Неизвестно, как, но графу удалось одолеть преследователей и продолжить путь. Вместе с будущей королевой Ривастана.

— Дядя! — вскрикнула будущая королева, заметившая герцога.

Тот протянул к ней руки, словно к источнику живительного света.

— Вэлланор, — прохрипел он, понимая, что теперь и он, и его сын будут жить, несмотря на все интриги короля. Больше он не отпустит ее от себя ни на шаг. Никогда. И ни за что. В ней — будущее герцога Северных гор Бертара Борфейма. Будущее его рода, его семьи. Он будет хранить это будущее, защищать его и беречь, как самую большую драгоценность на свете.

Сигмон натянул поводья, и вороной остановился рядом с герцогом. Потом граф ловко выбрался из седла, спешился и помог спуститься Вэлланор. Она бросилась к герцогу и обняла его, целуя заросшие густой щетиной щеки.

— Вэлланор, — вымолвил тот, обнимая ее.

— Все хорошо, госпожа, — подал голос Ла Тойя. — Я же говорил, что герцог жив.

— Спасибо, — проговорила Вэлланор. — Спасибо, граф!

Она помогла герцогу подняться на ноги. Он обнял ее за плечи, пытаясь сохранить равновесие, и обернулся к королевскому гонцу.

— Вижу, вам удалось выиграть и этот бой, — сказал он, рассматривая изодранную одежду Ла Тойя.

— Удалось, — откликнулся тот. — Хотя это было и нелегко.

— Вас ничем не остановить, да? — спросил Борфейм, морщась от боли в ноге.

— Пока я не встречал препятствие, которое могло бы меня сдержать, милорд, — холодно отозвался Сигмон, и герцог услышал угрожающие ноты в его голосе.

— И что же дальше, граф? — спросил он, глядя прямо в глаза чудовища. — Что дальше?

По выражению его лица, измазанному подсохшей кровью, Борфейм понял — Сигмон догадался, что речь идет вовсе не о том, что делать путникам, застрявшим ночью на пустой дороге.

— Посмотрим, — сдержанно отозвался гонец, проигнорировав намек герцога. — Думаю, нам лучше просто подождать здесь.