Принцесса и ее рыцарь
Шрифт:
В местном отеле нас поджидал весьма неприятный сюрприз — свободна оказалась только одна комната. Ариан запаниковал так искренне, а Эло разулыбался так откровенно, что яс трудом подавила желание начать плеваться и сильно сжала руку рыцаря, за которую держалась, изображая послушную дурочку,— мол, соглашайся! Ночевка на открытом воздухе не понравилась мне совершенно, и я вовсе не горела желанием повторять ее только из-за того, что Ариан стесняется ночевать втроем в одной комнате. В конце концов, если уж он такой скромник, то пусть отправляется хоть на конюшню, хоть на сеновал, хоть куда. А я хочу спать в кровати! Эльф, явно поняв состояние моей мятущейся души и уставшего тела, начал осторожно выспрашивать о других доступных для ночлега местах, но хозяин гостиницы был неумолим — ни на чердак, ни на конюшню постояльцев он пускать не собирался, даже за горячие благодарности и за дополнительную плату. В результате вскоре мы осматривали свое временное обиталище. Ничего особенного —
Побросав в комнате сумки с барахлом, мы отправились в общий зал, где получили ужин — слава богу, хоть он был не один на троих. Наскоро съев кусок какой-то неопознанной мною дичи с овощным гарниром, я погнала Ариана к хозяину гостиницы, требуя ванну. Судя по озадаченному лицу мужика, с подобными запросами ему приходилось сталкиваться весьма и весьма редко, но отказать и без того не слишком довольным постояльцам он не смог и развил бурную деятельность: крикнул служанку и конюха, велел им натаскать и на- греть воды, а сам двинулся на розыски бадьи для омовений. Дело это оказалось долгим, почтенным, требующим серьезных затрат времени и сил — на кухонной печке уже успели вскипеть два здоровенных чана воды, а хозяин все копался то в подполе, то в сарае, то на чердаке. Когда же он наконец, пыхтя от усилий, приволок искомый резервуар в центр зала, я почувствовала, что удержать на лице маску покорной овцы становится все труднее — при виде бадьи мне захотелось безудержно заржать во весь голос, и лишь усилием воли я превратила булькающий в горле хохот в кривоватую улыбку. Хозяева гостиницы тяготели к глобализму откровенно и неприкрыто — одна кровать в нашей комнате, на которую спокойно мог приземлиться Ми-8, чего стоила, а уж бадья... В ней, на мой взгляд, мог одновременно с большим удобством помыться личный состав полка, не сталкиваясь и не пихаясь локтями, а вот я в подобном мини-бассейне при желании вполне смогу потонуть.
Следующий удар по устоям и традициям хозяин нанес, во всеуслышание заявив, что этого монстра придется волочь в наш номер, так как специальных помещений для омовений у них не запланировано, а раз так, то нужно будет передвинуть в комнате всю мебель, включая кровать. Я чуть не свалилась в корчах и мигом раздумала мыться, вспомнив свой заплыв и решив, что река смыла с меня всю вчерашнюю грязь, а сегодня после форсирования местного водоема я еще не успела перепачкаться столь конкретно, чтобы срочно бежать ополаскиваться. Будь со мной подруга, мы бы спокойненько заныкались в какой-нибудь угол и полили друг друга из кувшина или лейки, но этих двух умников о такой услуге не попросишь один помрет от скромности прежде, чем я сниму штаны, а второй наверняка не так поймет. Вообще моя привычка к ежедневным омовениям, вынесенная из моего мира, здорово осложняла жизнь в Вириалане, где местные жители, по-видимому, стойко придерживались убеждения, что слой в один сантиметр толщиной — это еще не грязь, а в два — само отвалится. Но хуже всего было с устойчивым рефлексом, который у меня выработался много лет назад — если я вечером чищу зубы, значит, пора спать. Соответственно, без вождения щеткой по зубам я казалась себе грязной, не готовой кот- ходу ко сну и засыпала очень тяжело, если, конечно, не была вымотана до предела. В Вириалане существовали местные аналоги мыла, шампуня, дезодоранта, духов и даже пены для ванн, но вот уходом за зубами аборигены пренебрегали с преступным равнодушием, так что в результате я порой с трудом удерживалась от испуганных взвизгов и нервной ругани, когда люди открывали рты.
В итоге оставшись без ванны, я, злая, как оса, свистнула Шэра, сбежала в комнату, посреди которой уже мялся смущенный Ариан, и во всеуслышание заявила о своем намерении лечь спать.
— Правильно, принцесса, ложитесь! Дорога дальняя, событий много, вы устали,— заботливо заворковал мой рыцарь, вытаскивая из сумки плащ и примериваясь улечься на пол.
Я решительно отобрала у него накидку:
— Это еще что такое? Никак на пороге решил устроиться?! А про нашего эльфа ты подумал? Он же войдет, споткнется о тебя, упадет и расшибет свой высокомерный лоб, а в результате мы всю ночь не сможем заснуть, потому что он будет орать и плеваться!
— А что вы предлагаете?
Я, уже усевшаяся на край гигантской постелищи и расшнуровывающая сапоги, красноречиво похлопала по простыням рядом с собой. Рыцарь пошел красными пятнами:
— Но не могу же я...
— Очень даже можешь! — решительно отозвалась я.— Вчера наша общая лежанка, между прочим, была раза в два меньше этого монстра. И ничего, за ночь никто никого не придавил и не особенно обеспокоил. Поэтому заканчивай свои глупости и ложись, а то сейчас заявится Эло и займет всю кровать.
Но Ариан предпочел краснеть и топтаться посреди комнаты, явно надеясь на чудо — внезапно еще один номер отыщется, кровать на три отдельных ложа разделится, я устыжусь и позволю ему спокойно улечься на пол... Ха!
Вот Эло, явившийся когда я уже расчесала волосы и улеглась, подобных моральных страданий не испытывал. Он мгновенно обвалился рядом и тут же потянул жадную лапку в мою сторону, ничуть не стесняясь присутствия рыцаря, но я мигом отгородилась от него Шэром и ниратой, весьма демонстративно и красноречиво вытащенной из ножен и уложенной между нами. Эльф прищурил смарагды глаз, наверняка не оставив своих намерений, а просто перенеся их на более удобное время, когда рядом со мной не будет рыцаря, щенка и Тэрри, и повернулся ко мне спиной. Такой вариант меня вполне устраивал, я положила одну руку на лезвие нираты, чтобы она смогла предупредить меня в случае опасности, и вздохнула. В конце концов, где устроится рыцарь, это его проблемы, я слишком устала, чтобы воевать еще и с ним...
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Чем глубже вы закопаетесь, тем меньше вас убьют...
Ксенон
Утром выяснилось, что Ариан все-таки не стал изображать святую невинность и не улегся на пол, а пристроился на самом краешке постели с моей стороны. Поэтому тем более было удивительно проснуться частично на, частично под ним, причем рыцарь благополучнейше обнимал меня даже не за талию — за бедра! К счастью, сам он еще спал и посему этого безобразия не видел. Я, с трудом удерживаясь от смеха, выползла из-под его рук, убедилась, что ночь прошла без эксцессов, а все остальные еще спят, оделась и, прихватив Тэрри, вышла во двор. Делать было особенно нечего, с завтраком я решила подождать моих спутников, поэтому некоторое время просто кружилась по двору с ниратой в руках, нападая попеременно то на блики солнца, то на бабочек-капустниц, прицельно пикирующих над огородом, то на свою тень. Но никто из них вызова не принимал, и я заскучала. Ну умылась, ну полюбовалась на себя в жалкий огрызок зеркала, пристроенный над умывальником, ну отдала распоряжение сонной и мрачной служанке насчет завтрака для себя, парней и Шэра... Скука.
И тут нашлись желающие ее развеять. На улице стремительно зацокали копыта лошадей, и я, насторожившись, опустила Тэрри, тут же вспомнив, что вообще-то должна изображать местную жительницу, покорную и послушную. А такие особи за оружие не хватаются, оставляя его мужчинам вместе с правом распоряжаться своими жизнями. Вот черт! А я так безрассудно скакала по двору с ниратой! Наверняка кто-то из глазастых соседей заметил и запомнил странную девушку, притворяющуюся скромницей, но расхаживающую с холодным оружием. Я поспешно постаралась спрятать Тэрриэт за спиной, но тут в ворота гостиницы, еще закрытые по причине раннего утра, кто-то весьма решительно замолотил кулаком. Я, все больше настораживаясь и тревожась, отметила металлическое лязганье, сопровождающее каждый удар, и приникла к забору. Он был высоким настолько, чтобы скрывать и проходящих по улице, и то, что творится водворе, но между досками имелись внушительные щели. Я,сощурившись, разглядела пару десятков, не меньше, отлично экипированных мужиков верхом на крепеньких лошадках одинаковой светло-серой масти и, стараясь не поддаваться панике, отступила к дверям. Что-то мне подсказывало, что этим молодчикам нужны отнюдь не комнаты в сем славном заведении. Н-да, круто я попала... Парни еще спят, а даже если и проснулись, но вряд ли способны так сразу ввязаться в драку. Но против двадцати вооруженных мужиков мне не выстоять даже с Тэрриэт в руках! Кроме того, мне очень не понравились какие-то предметы, подозрительно похожие не то на самострелы, не то на арбалеты, притороченные к седлам некоторых из ранних визитеров. Не уверена, что смогу отбить своим Кровным клинком болт или стрелу...
Я, покрепче сжав рукоять Тэрри, предприняла стремительное тактическое отступление в сторону нашей комнаты за подмогой.
Эло
Я проснулся оттого, что перина подо мной прогнулась, будто на постель рядом вспрыгнул кто-то не слишком тяжелый, но решительно настроенный. Ха, да я, кажется, знаю, кто это! Уловив знакомый запах — Ксенон разжилась в Большом Привозе какими-то духами с легким приятным ароматом, — я быстро повернулся, поймал девчонку, сидящую на кровати в одежде и сапогах, и подмял ее под себя.
— Эло, дурак! Отпусти немедленно! — Ксенон рванулась, но, поняв всю тщетность своих притязаний, расслабилась и решила воздействовать на меня вербально: — Там у ворот толкутся какие-то вооруженные уроды, явившиеся, похоже, по мою душу, а ты тут...
— Правда?
— Я не имею привычки столь мрачно шутить! Одному богу известно, сколько они еще будут долбать в ворота, прежде чем снесут их или поднимут кого-нибудь сердобольного, кто впустит их во двор!
Я подошел к окну и понял, что она права — ворота прогибались, сотрясаемые сильными ударами и громкой, на редкость неизобретательной руганью. Мрато!