Принцесса и призраки
Шрифт:
— Какие?
Во взгляде Кристиана была нешуточная тревога, он не стремился ее скрывать, и это казалось мне странным. Как бы ни был он далек от того, чем жили люди в поселке возле скалы, он должен был знать, что им известно и о чем они только догадываются.
— Понятия не имею. Вы опять пытаетесь умолчать, Кристиан, — я сменила тон на мягкий, успокаивающий, обманывающий, но я никогда не была мастером допроса и сейчас сожалела об этом особенно остро. — Вы уже намекнули, что в курсе всех местных сплетен, хотя сами жители поселка об этом, похоже, не подозревают.
— Я знаю, что люди считают — причина смерти моей матери, указанная в свидетельстве,
— И это не так? — прищурилась я. Запах спиртного я не могла перепутать с запахом средств для уборки.
— Их обвинение — не факт.
— Вы были ребенком и вряд ли знаете правду, — возразила я.
— Это вызвало появление призрака?
Кто-то взял и упустил лидирующую позицию, и это была я. Кристиан полагал, что я отвечу ему на автомате, но у меня больше не было оснований утаивать от него то, в чем был уверен его отец.
— Нет. Это все равно, что считать, что Большой потоп вызван вмешательством высших сил. Как играть словами, конечно, но высшая сила всего лишь природа. «Ожидаемо, но предсказуемо, это знак...» и далее, я об этом. Ваш отец, возможно, считает, что сущность явилась сюда в наказание, но так не бывает. Сущность может невзлюбить… тоже не самое подходящее слово, — я пощелкала пальцами, собираясь с мыслями, — она может не поладить с каким-то конкретным человеком, но она не определяет его… прошлое, его поведение когда-то давно, вся ее агрессия направлена только на то, как человек ведет себя в настоящем — с самой сущностью или нет. Проще говоря, призраки не преследуют людей, как это делает полиция. Так понятно?
Кристиан кивнул, но во взгляде его я видела недоверие. Мои слова шли вразрез с тем, что он мог прочитать, и весьма может быть, в библиотеке имелась такая книга. То, что она не попалась мне на глаза, не означало, что ее нет вовсе.
— Ваш отец, — продолжала я, — боится, скорее всего, обоснованно, — а у меня сейчас нет никаких доказательств, что это не так, но это я не произнесла вслух, — и вы обеспокоены, имея для этого повод. Но абсолютно точно, это давно установлено, подтверждено, считается доказанным: сущности не способны на такие умозаключения. Если бы у них была нервная система, я сказала бы, что они живут больше инстинктами, но ближе всего это к стремлению хищника устранить конкурента со своей территории. Или к вашему желанию прибить газетой муху. Не по биологической природе — люди, животные и сущности различны чуть более чем полностью, а по схожести поведения.
Я подумала, что если я отвернусь и займусь каким-нибудь незначащим делом, Кристиану станет проще со мной откровенничать. Все же у меня был тяжелый взгляд, о чем мне часто напоминали. В окно мне не хотелось смотреть, ходить по комнате было странно, книга была неуместна, завтрак давно унесли, и поэтому я сняла куртку и небрежно кинула ее на кровать. К моему удивлению, Кристиан снял свой легкий пиджак. Как сказал бы Дин, присутствуй он при этой сцене, «атмосфера внезапно стала менее накаленной и гораздо более интимной, а потом они не заметили, как оказались в одной постели». Кристиан повесил пиджак на спинку стула, не смутившись своим поведением, но несмотря на то, что я в его доме, он находился в моей комнате.
— Здесь катастрофически жарко.
Я кивнула. Реакция на стресс у людей была разной.
— Мне стоило спросить у вас разрешения?
— Я сама просила вас забыть о различиях, так что нет. Там, на скале, когда появился Джастин, вы сделали хорошо знакомый мне жест. Другой человек не обратил бы на него никакого внимания, но я полицейский. У вас есть оружие?
Я хотела узнать, почему Кристиан отзеркалил мое поведение. Может быть, неосознанно, таким образом давая понять, что он мне готов подчиняться, но мог быть и умысел, но какой? Я усмехнулась, опять вспомнив Дина с его едкими комментариями, Кристиан истолковал мою усмешку по-своему.
— Думаете, я боялся жить здесь? Да, так… После Стеклянного Каньона было не по себе. Я просыпался и видел, как облака растекаются по стеклу, превращаясь в капли, и по ночам летом меня будила воплями какая-то птица… Случись что, и как добежать…
Я подобралась.
— Раньше в замке была стационарная связь? Телефон?
— Его отключили за неуплату, еще когда я был ребенком. Лет пять назад перерубили и кабель, когда прокладывали новые коммуникации. Почему вы спросили об этом?
— Мне рассказали, что был пожар. Ваш отец тогда проявил себя как герой, а ваша бабушка, к сожалению, нет, а вскоре после этого она умерла. Погибла, сорвавшись со скалы. Надо сказать, приятного мало, даже когда идешь по серпантину пешком. Так что произошло с вашим оружием?
Дед, или какой-то еще неуправляемый родственник, который стрелял в деревенских детей, вспомнила я.
— Я нашел пистолет совершенно случайно. Откопал под своей кроватью — тогда мебель была еще старой — сундук, принадлежавший моему прадеду. И я не регистрировал пистолет, так, носил его, чтобы никто не видел, главное — чтобы не видел отец. Но недолго. Потом меня кто-то дернул разобрать сундук до конца, и я вытащил оттуда газету с описанием мерзости…
Кристиан стоял рядом со столом, ему было нужно выплеснуть злость или сдержаться, что я уже видела на примере автомобильного руля, и он с силой впился ногтями в столешницу. Будь она из хорошего дерева, могли бы остаться следы, но дрянной пластик издал неприятный звук.
— Мой прадед стрелял по детям. Чудом ни в кого не попал. Я так понимаю, что оружие вернули уже после его гибели, а когда по всему Бриссару ужесточили законодательство, про него просто забыли. По старой памяти мне хотелось иметь защиту, но я все равно выкинул пистолет. Кстати, с того маяка, куда так любит ходить отец, — скривился Кристиан, — там глубоко и океан особенно злой.
— Он тоже упал со скалы? — уточнила я как бы между прочим. — Ваш прадед?
— Возвращался с маяка. Там есть узкий участок, скользкий после дождя. Был узкий участок, теперь он осыпался и пройти больше нельзя, только с другой стороны. Вся моя семья кончала очень плохо…
Я не подумала о самом простом объяснении и о самых элементарных мотивах, которые двигали и Кристианом, и князем. С такой фамильной историей нужно быть материалистом до мозга костей, вроде меня, чтобы полностью исключить проклятье. Кристиан боялся завтрашнего дня так же, как боялся его отец. Были ли в этом виновны сущности? Косвенно — да, и необязательно им при этом быть телесными призраками, достаточно появляться тогда, когда их не ждут. И все же мне необходимо еще раз пройти по дому, напомнила я себе. Это не обсуждается, это то, с чего я начала и что обязана делать постоянно, пока не выясню, что творится за этими стенами, где снаружи — облака и спящие бури, а внутри — покрытые копотью голые стены и мебель, которую вчерашний студент постыдится поставить в первое съемное жилье.