Принцесса и Ястреб

Короли, принцессы,

Рыцари, драконы,

Выбираем роли,

Нам они знакомы…

(детская песенка)

Весной 2020 года мы с Хавьером, как и весь мир, оказались запертыми на карантине. Детей с нами не было: к радости или печали, но Кира и Джош в тот момент гостили у моих родителей и, судя по их лицам, были счастливы продлить свои каникулы

– У нас в Уэстбруке 1 много леса, воздуха и мало людей. Лучше места, чтобы переждать весь этот хаос – не найти. – Убеждала я Хавьера, но на самом деле себя.

– И вообще, вся эта ситуация не повод для паники. Только представь, мы сможем, как раньше, проводить сутки в постели, посмотрим все те сериалы, которые давно хотели, я смогу спокойно, без гонки написать свой роман… – говоря все это, я нарезала круги вокруг мужа, невозмутимо сидящего в кресле и потягивающего вино. Со стороны могло показаться, что он не слушает, но я видела, что в глубине его губ таится дьявольская усмешка.

– Не веришь мне? Думаешь, я истерю? Что полезу на стенку через неделю?

– Заметь, это сказал не я. Через три дня.

– Что?

– Ты полезешь на стену через три дня.

– Придурок. – я бросила в него подушкой, но без огонька, он легко уклонился и даже не запустил в ответ. Плохо дело.

– Тоже боишься? – я плюхнулась к нему на колени и потрогала его морщины на лбу, которые за последние дни, кажется, стали глубже.

Хавьер вздохнул.

– Нет. Не боюсь. Но…тревожусь.

– Думаешь, это надолго?

Он помедлил с ответом, потом кивнул.

– Да. Думаю, да. Вся весна, может быть начало лета.

Что-то внутри меня, все еще отчаянно надеющейся, что ситуация растрясется сама по себе, если не обращать на нее внимания, болезненно сжалось от страха.

– Три месяца… Без детей, без работы… Хавьер, что же мы будем делать?

Он по-мальчишески улыбнулся, и тень ушла с его лица:

– Ты что-то там такое говорила про сутки в постели…

***

Первую неделю мы и правда были словно в нечаянном отпуске. Поздно ложились и поздно вставали, увлеченно выбирали сериал, устраивали тематические кулинарные дни, разговаривали обо всем за бутылкой белого сухого…

На исходе второго понедельника мы поссорились. Карантин официально продлили до конца апреля, и понимание того, что все серьезно, плохо и страшно наконец-то накрыло нас. Сцепившись из-за ерунды – он сделал кофе себе, а мне не предложил – мы наорались друг на друга всласть, в крике выплескивая свои ярость и бессилие. Позже, когда дуться в разных комнатах стало невыносимо, я пришла к нему, стоящему у окна, и прильнула к спине.

– Мяу.

– Мяу. – устало вздохнул Хавьер и накрыл мои руки своими. – Пообещай мне, что мы не разведемся во второй раз к концу этого испытания.

– Нам надо чем-то заняться. Чем-то, полезным для саморазвития. Продумать строгий распорядок, четко ему следовать. Прекратить пить каждый день.

– Прям-таки и прекратить?

– Да.
– мой голос дрогнул, но не поддался. – Я завтра начну свой роман. Ты – работать над фильмом. Вместе приберем в квартире, переберем вещи, выбросим ненужное, займемся фитнесом наконец-то. Есть еще предложения?

– Да. А можно я просто весь день буду сидеть за ноутом, пить пиво и играть в counter strike?

– Нет.

Глава 1.

– Уймись, безумная, у меня уже в глазах мельтешит от тебя.

Я огляделась вокруг. Хаос. Уже несколько дней я неистово разгребала вещи по системе Мари Кондо, но пока результатом было нагромождение неустойчивых баррикад из книг, альбомов, настольных игр и пластинок. Взяв в руки номер Космополитена за 2003 год, с Анджелиной Джоли на обложке, я прислушалась к себе: радует ли меня конкретно этот томик макулатуры?

– Бесполезно. – я швырнула журнал через всю комнату в стопку списанных вещей, и он жалобно стукнулся об пол, раскрывшись на середине.

– Меня ничего не радует. Ни-че-го. Все бесит. Раздражает.

Я плюхнулась на диван рядом с Хавьером и задрыгала ногами и руками, как таракан.

Хавьер страдальчески застонал – опять ты суетишься – и лег сверху, чтобы я прекратила дергаться.

– И ты меня тоже раздражаешь. – я пыталась увернуться от его колючих объятий, но он все равно прочесал небритой щекой по моей шее.

– Ты собиралась писать роман.

– А ты собирался работать над фильмом.

– Нет, это ТЫ говорила, что я собираюсь работать над фильмом. А я делаю как раз то, что и собирался – отдыхаю.

Да уж, он не врал. Казалось, он переносит заточение совершенно спокойно, и готов спать, есть, заниматься сексом, смотреть любимые фильмы и снова спать дни напролет. Ляг полежи, выпей вина – от этого его растаманского девиза "донт ворри, би хэппи" меня уже потряхивало.

– Как ты можешь быть таким непробиваемым! Слезь с меня, ты тяжелый. Толстый! И колючий. И вонючий!

– Вонючий и толстый? Возьми свои слова назад, женщина!

– И даже не подумаю! Пусти меня, я хочу встать.

– Да черта с два. – он навалился на меня сильнее и повернул мою голову к себе в подмышку. – Раз так, нюхай!

– Фу! Гад! – задыхаясь от смеха, смешанного со злостью, я начала молотить его руками по спине и пинать по коленям, но это было все равно, что пытаться скинуть с себя слона.

Я, конечно, преувеличивала. Запах Хавьера был, без сомнения, довольно крепким, но тем не менее, не неприятным.

Сандаловый аромат одеколона смешивался с терпким привкусом алкоголя, соленой кожи и горечью мандариновой корки. Я глубоко вдохнула и прекратила брыкаться.

Настроение вдруг изменилось. В напряженном молчании мы всматривались друг в друга. Он погладил меня по щеке, отвел от лица прядь волос, выбившуюся из прически и щекотавшую уголок рта. Я медленно облизала пересохшие губы, глядя ему прямо в глаза. Он поцеловал меня глубоко и сладко, и на какое-то мгновение мир вокруг перестал существовать.