Принцесса Кики
Шрифт:
Существовал целый список причин, почему невеста королю Сиерны была совершенно не нужна. Во-первых, её пришлось бы содержать, а невеста, потом жена – это очень дорого. Во-вторых, Ромион мог быть циником сколько угодно, но где-то в глубине души (очень-очень глубоко) мечтал о настоящей любви. И прекрасно понимал, что любовь, когда ты король… Да ещё и настоящая…
Всё это были поверхностные причины, которые король, если нужно, озвучил бы своему советнику или не в меру любопытным придворным. А вот что бы Ромион никогда и никому не сказал: он боялся, что его жена повторит судьбу его матери. Жестоко было бы взять супругу, посадить её в башню и заставить день за днём чахнуть, слушая истории о муже и его очередной любовнице.
Нет, было время, когда Ромион думал, что может быть (ну вдруг!) у него всё сложится иначе. Да, девицы были рады познакомиться с ним поближе, принимать подарки – но всё это были лёгкие увлечения. Все, кроме одного: Ромион однажды всё-таки позволил себе влюбиться. Она тоже лгала, но неумело, чрезвычайно простодушно. И была как глоток свежего воздуха в дворцовом гадюшнике… Яркая, непосредственная, интересная – увы, принцесса фей. Она влюбилась в брата Ромиона Дамиана и, насколько Ромион знал, вознамерилась построить с ним «долго и счастливо». Ромион был не из тех, кто встаёт на пути настоящей любви из пустой и глупой надежды, что сам он её достоин больше. К тому же… фея… хм.
Бывало, редкими одинокими ночами Ромиону мечталось, что было бы, не согласись он отдать брату это сокровище. Мысли были приятными, но утром, если вспоминал о них, Ромиону делалось стыдно.
– Джек, время между завтраком и обедом у меня, я так понимаю, свободно?
Советник достал небольшую, с ладонь, книгу в чёрном кожаном переплёте, пролистал, сверился с записями.
– Да, Ваше Величество. Вы сможете выспаться…
– Угу, – усмехнулся Ромион, который уже забыл, когда последний раз спал вволю. То государственные дела, то женщины, то интриги, – а то и всё вместе. – Переставь встречу с маркизом Шуини на десять. А обедать я сегодня буду с послом гоблинов и его прекрасной супругой.
Капитан усмехнулся. Советник, помечавший что-то в книжке, поднял на короля удивлённый взгляд.
– Ваше Величество, мудро ли это? Если вас видели…
– Назначь, – повторил Ромион. – А маркиза извести, что я приеду к нему сам. Хочу посмотреть на будущего гвардейца.
Солнце уже поднималось над горизонтом, когда карета въехала в позолоченные дворцовые ворота. Ромион отодвинул занавеску и опустил окно, высунувшись наружу. Мраморные плиты двора, казалось, впитывали солнечный свет и становились прозрачными, а розовые прожилки наоборот мерцали ярко, волшебно. Ромиону никогда не нравились обычные скучно-серые каменные плиты, и после исчезновения Тёмного Властелина он под удобным предлогом перемостил весь двор, а после облицевал розовым камнем и башни. Теперь дворец смотрелся празднично ярко, а на рассвете и закате и вовсе сиял: Ромион ещё и на позолоту крыш разорился. Тогда пришлось прямо-таки ужом вертеться, чтобы найти деньги и не поднимать налоги, но оно того стоило. Старый дворец Ромион не любил, но переносить столицу было бы слишком дорого и неумно. Строить же новый – неразумно тоже.
С другой стороны, Ромион привык переделывать. Мачеха, севшая на трон после отца, была ужасным политиком, да и покойный отец со своей любовницей наворотил… А уж что после Тёмного Властелина осталось!
Сейчас о тех днях напоминала только рогатая башня посреди внутреннего двора. Когда-то там находилась лаборатория Властелина, и башню боялись, как огня. Ромион приказал покрасить её светло-зелёной краской, которая фосфоресцировала в темноте, распустил страшные слухи про якобы жертв Властелина, чьи духи там заключены, и с тех пор башня превратилась в единственное спокойное место во дворце, где Роимон чувствовал себя в безопасности. Дамиан отлично оборудовал там Большую залу всем, что необходимо для волшебства, а Ромион добавил уюта во внутренние клетушки-комнаты. В башне при желании можно было более полугода держать осаду, о чём Ромион подумал на всякий случай (ну мало ли). Он просто был очень предусмотрительным королём.
Посреди внешнего двора раньше красовался огромный, подпитанный магией дуб. Ромиону он ещё в детстве мозолил глаза: дуб этот отец сажал вместе с Дамианом, а Ромион тоскливо смотрел из окна учебной комнаты, как они веселятся.
Дуб этот Дамиан, в бытность свою Властелином, срыл и поставил на его месте позорный столб – который тоже потом срыл и установил виселицу. Виселицу срыл уже Ромион и провёл среди выпускников школы садовников конкурс на лучшее оформление этого серого, унылого и теперь пустого клочка двора. Победила прекрасная композиция: фонтан со стилизованным гербом Сиерны, кусты роз, клумба в фиолетово-сиреневых тонах…
Ромион заплатил победителю и стал ждать клумбу и фонтан. Три дня садовники работали, а потом возмущённые, явились к королю. Оказалось, на четвёртую ночь и клумбу, и фонтан аккуратно перенесли во внутренний двор, а на этом месте разместили огромного лиса, усыпанного фиалками, почему-то оранжевыми. Лис улыбался очень хитро, а одним глазом даже подмигивал. Ромион долго его рассматривал и находил всё больше сходства лисьей хитрой морды со своим отражением в зеркале.
Срыть лиса не удалось: фиалки вросли в плиты двора намертво, а когда их попытались сжечь, подняли такой визг, что Ромион немедленно согласился оставить лиса на веки вечные. С тех пор фиалки молчали, а лис улыбкой встречал гостей. Иногда он менял позу – например, днём падал на спину и прижимал передние лапы к животу. А ночью сворачивался в клубок, как кошка. Слуги рассказывали, что, бывает, лис встаёт и прохаживается по двору, вальяжно помахивая хвостом. Сейчас лис деловито умывался: поднятая передняя лапа была прижата к губам, голова опущена, один глаз прищурен.
Ромион, не выдержав, скорчил ему рожицу. И мог бы поклясться, что лис подмигнул в ответ – потом карета обогнула его и через туннель въехала во внутренний двор.
– Ваше Величество, я приказал приготовить вам комплексное противоядие, в том числе и от всех возможных приворотов, – сообщил советник, когда карета остановилась, а капитан первым открыл дверь и вышел – не став дожидаться лакеев. – Я прошу вас выпить его перед завтраком с феями.
– Джек, ты меня расстраиваешь, – зевнул Ромион. – Я пью его каждое утро. И сам готовлю. Но благодарю за заботу. – Он схватился за руку капитана и тоже вылез из кареты. Вообще-то, первым должен был выйти советник – но сейчас Ромион решил субординацией пренебречь. Очень хотелось поскорее принять ванну и, наконец, нормально одеться. – У-у-уй!
– Ваше Величество? – взволнованно выдохнул капитан, когда Ромион запрыгал с ноги на ногу. – Что случилось?
– Мрамор, демоны, его забери, ледяной!
– Так с ночи, Ваше Величество. Хотите, я вас понесу?
Ромион возмущённо уставился на него.
– Ещё чего! Я что, девица, чтобы меня таскать?!
– Конечно, нет, Ваше Величество…
– Ваше Величество, а может, – высунулся из кареты советник, – в вашем противоядии…
– Не может! – отрезал Ромион и вприпрыжку побежал к лестнице, которая украшала парадное крыльцо. Лестница была совершенно ненужная – вход находился не так высоко – но она была красивая, прихотливая, с перилами, украшенными золотым гербом Сиерны. И покрытыми ковром ступенями – пушистым, защищённым заклинаниями, чтобы служил дольше, и тоже с гербами. Но Ромиона сейчас волновало только, что он тёплый.
– Ваше Величество, я вам настоятельно советую противоядие всё-таки выпить моё, потому что ваше вчера не подействовало! – крикнул вслед королю советник, но Ромион только отмахнулся и проскользнул сквозь полуоткрытые двери внутрь.
Слуги уже суетились вовсю, несмотря на ранний час. И здесь короля в лицо знали все – Ромиону кланялись, он улыбался или кивал, сам себе напоминая игрушечного болванчика, да пытался выбирать коридоры побезлюдней. Маршрут слуг, их расписание он давно выучил назубок.