Принцесса на горошине
Шрифт:
Наверное, от накопившегося за последние дни стресса, организм всё же решил за себя побороться, и спала я этой ночью на удивление крепко. Без снов, без пробуждений. А когда проснулась, поняла, что комнату заливает солнечный свет. Я зажмурилась, сладко потянулась, подумала о том, что выспалась, а потом всё вспомнила. И настроение тут же пропало. Даже солнечный день после дождливого, совсем не радовал.
В столовой, куда я спустилась к завтраку, хотя, голода совершенно не чувствовала, бубнил телевизор.
– Финансово-промышленная группа компаний под управлением
Я недовольно покосилась на экран телевизора, на молодого диктора в модном костюме, который с нейтральным выражением лица рассказывал о том, какие не радужные перспективы маячат впереди у отцовского бизнеса. Все ждали оглашения завещания, ждали назначения нового генерального директора, гадали, оставил ли Александр Дегтярев какие-то прямые указания на случай своей кончины. У меня же клокотало всё внутри, когда я слышала эти досужие разговоры. У меня отец умер, а, кажется, что вся страна обсуждает только стоимость акций компании.
Шура пила какао, Шура обожала какао, и очень внимательно слушала диктора. Вид имела встревоженный. Я обошла обеденный стол, села на своё привычное место, по правую руку от стула, на котором всегда сидел отец. Потянулась за кофейником. Не выдержала и поинтересовалась у домработницы:
– Ты что-то поняла из того, что услышала?
– Поняла, - вздохнула та. На меня посмотрела. – Что дела наши не очень.
Я якобы равнодушно пожала плечами.
– Нормальные у нас дела. Даже если меня вынудят продать свою часть акций, денег хватит на три жизни. А то и больше. Так что…
– Жалко же, Марьяна. Отец всю жизнь на этот бизнес положил. А они захапают, не постесняются. Всё, что смогут, то и захапают. И подсказать тебе некому.
Я усмехнулась и напомнила ей:
– А как же Пал Палыч?
Шура махнула на меня рукой.
– Ладно смеяться-то. Я же за тебя переживаю.
Усмехаться я, на самом деле, прекратила. Согласно кивнула.
– Я знаю, Шура. – Решила её немного успокоить: - Не надо тебе обо всё этом думать. Что бы ни случилось с бизнесом, уверена, о нас папа подумал. Какой-нибудь секретный план… Наставление, пункт в завещании… Что-нибудь точно есть.
– Будем надеяться.
Я пила кофе маленькими глотками, время от времени мой взгляд возвращался к пустующему стулу папы-медведя. Прошло всего три дня, а мне ужасно его не хватало.
Наверное, я вздыхала или как-то особо видимо печалилась, потому что Шура, понаблюдав за мной, негромко и как-то осторожно проговорила:
– Дмитрий Алексеевич
Я вновь поднесла к губам чашку с кофе, сделала глоток, и только после этого переспросила:
– Что ты ему сказала?
– Что ты ещё спишь, - удивилась Шура. – Сказала, чтобы не приезжал. Что ты никого не хочешь видеть. Я ведь правильно поступила, Марьяна?
Я спокойно кивнула.
– Правильно.
– Разозлилась на него? – полюбопытствовала она.
Я качнула головой, отрицая.
– Нет. Просто, на самом деле, не хочу никого видеть. Мне надо собраться с мыслями.
– Ну и ладно. – Шура из-за стола поднялась, подошла ко мне, погладила по плечу. – Ты у нас умница. Со всем справишься.
Отвечать я не стала, но про себя лишь понадеялась, что Шура права. Что я умница и непременно со всем справлюсь. Хоть с какой-то частью свалившейся на меня ответственности.
К одиннадцати меня ждали в главном офисе компании. Там, где отец, по обыкновению, проводил большую часть своего времени. Я же в офисе бывала нечасто, лишь изредка заезжала к отцу, увидеть его или позвать на обед. Даже особо не интересовалась происходящим на трех этажах высотного офисного здания. И только сегодня, выйдя из машины и закинув голову, чтобы посмотреть наверх, на сияющие в солнечных лучах зеркальные стены здания, задумалась о том, что наша компания, на самом деле, процветает, если мы можем позволить себе аренду трех этажей практически в центре столицы. Точнее, процветала. Что будет дальше, никому неизвестно. И от мысли, что я несу ответственность, и за себя, и за многочисленных сотрудников, мне становилось не на шутку страшно. Без преувеличения – страшно. Я вдруг почувствовала себя в ловушке.
– Марьяна Александровна, доброе утро. Мы вас с нетерпением ожидаем.
Я заставила себя улыбнуться. Нас с Пал Палычем встречал заместитель отца по руководящей работе, я даже вспомнила, как его зовут. Олег Романович Спесивцев. Примечательная фамилия. Помнится, однажды он встречал меня в аэропорту, когда я возвращалась на каникулы в Москву. Мне было лет семнадцать, Олег Романович тогда едва начал работать на отца, был моложе, имел на голове собственную шевелюру, которую к сегодняшнему дню, на нервной работе, благополучно растерял.
– Примите мои соболезнования, Марьяна, - проговорил он, глядя мне в глаза.
– Спасибо, - проговорила я, и украдкой кинула взгляд на своё отражение в зеркальной стене рядом с лифтом.
Наверное, выглядела я хорошо. Оделась в соответствии с ситуацией. Строгий костюм чернильного цвета, лаковые туфли на шпильке, строгий черный клатч в руках, а глаза прикрыла темными очками от Dior. Я шла по мраморному холлу офисного здания, и чувствовала, как меня провожают взглядами. Не хотелось думать о том, что меня узнают со стороны незнакомые мне люди, предпочитала думать, что привлекаю внимание тем, что меня окружили пятеро мужчин. Двое из них охрана, включая Пал Палыча, и трое кинулись навстречу, стоило нам появиться в холле, и едва ли не раскланялись передо мной.