Принцесса на горошине
Шрифт:
– Правильно, - вырвалось у меня. – Потому что ты его запугал. Смотришь на него волком каждый раз.
– То есть, раз я ему не рад, он и разводиться не торопится? – нехорошо ухмыльнулся отец. – Не хочет запасной аэродром терять?
Отец был прав. Он был прав, и где-то в глубине души я сама понимала, что Димкино поведение, что в отношении меня, что в отношении его семьи, порядочностью не отличается. Но, наверное, я настолько устала быть одна, устала от того, что меня все упрямо воспринимают маленькой дочкой Александра Дегтярева, несмышлёной и абсолютно неприспособленной
– Так что, я приеду? – снова подал голос Дмитрий Алексеевич. И добавил с легким смешком: - Ужином меня накормишь?
Я представила его в своём доме, как Димка сидит за столом, за которым ещё совсем недавно сидел отец, ужинает, и поняла, что не могу себя пересилить. По крайней мере, не сейчас. И у меня вырвалось:
– Это будет неудобно. Давай встретимся на квартире. Я дождусь тебя там.
Кажется, мой ответ его разочаровал. Я услышала, как Димка вздохнул в трубку, после чего расстроено проговорил:
– Марьяна.
– Я дождусь тебя на квартире, - повторила я. – Закажу ужин.
Пал Палыч моему решению поехать на квартиру не обрадовался. Даже оглянулся на меня с переднего сидения, глянул неодобрительно.
– Не время сейчас по городу разъезжать, Марьяна.
– Почему? – удивилась я. И тут же усмехнулась. – Боишься, что меня убьют? Как неугодного наследника?
– Типун тебе на язык, - тут же шикнул Рыков. – Но осмотрительность никто не отменял.
Порой он удивлял меня своей суеверностью, честно. Временами они с Шурой на пару начинали на меня шикать, и тут было легче сбежать куда-нибудь, чем пытаться с ними спорить.
– Едем на квартиру, - повторила я настойчиво.
Эту квартиру, в престижном жилом комплексе, отец подарил мне в день, когда мне исполнился двадцать один год. И я, и он знали, что подарок этот не от души. Отец сделал это, потому что пришло время отпускать меня во взрослую, самостоятельную жизнь, но делать этого папе не хотелось. Но, в силу возраста, у меня должно было быть своё жильё, должны были начать появляться свои планы на дальнейшую жизнь, и, как хорошему родителю, ему необходимо было дать мне старт, свой причал, и именно так у меня появилась квартира. Просторная трёшка с дорогим ремонтом, в охраняемом жилом комплексе с подземным гаражом, в которой я никогда не жила. Больше двух-трех дней, по необходимости.
Я и сама эту квартиру совершенно не воспринимала, как свой дом. Приезжала сюда с чувством, что провожу время в отеле. Меня сюда не тянуло, я не горела желанием съехать из родительского дома, чем отца сильно радовала. И всех всё устраивало.
В квартире я застала домработницу. В квартире никто не жил, но домработница приходила дважды в неделю и чем-то здесь занималась. Чем конкретно, я никогда не интересовалась. Но в квартире всегда было чисто, белье идеально разложено по полкам, чистые полотенца в ванной сложены стопками, а в холодильнике всегда какой-то минимум продуктов.
– Добрый день, - поздоровалась я. Признаться, эту женщину я видела всего пару-тройку раз. Плохо помнила её лицо, а вот она меня знала, заулыбалась. Впрочем, ничего удивительно. Наверное, ей очень нравилась её работа. Необременительная, зато с хорошим окладом. Где ещё такую найти?
– Здравствуйте, Марьяна Александровна. – Потом, по всей видимости, вспомнила о последних новостях, и улыбка на её лице померкла. – Примите мои соболезнования. Так жаль, так жаль.
Я сдержанно кивнула.
– Спасибо. – Я прошла в комнату, положила свою сумку на столик. Сделала глубокий вдох, затем обернулась к домработнице. – Думаю, вы можете идти.
– Я ещё хотела шторы снять, постирать…
– Давайте не сегодня, - попросила я.
– Да, конечно, - засуетилась она, принялась развязывать фартук. Потом обернулась ко мне. – Марьяна Александровна, вас искала девушка.
– Девушка? – переспросила я. Правда, особой заинтересованности не проявила. – Какая девушка?
Женщина пожала плечами.
– Не знаю. Мне охрана утром передала. Говорят, вчера вечером приходила, и сегодня утром тоже. Спрашивает вас. Они её, конечно, не пустили, но она некоторое время стояла у ворот, ждала.
– Наверное, очередная журналистка, - пробормотала я.
– Может быть. Так я пойду?
Я кивнула.
– Идите. До свидания.
Последние дни журналисты всех мастей и изданий обрывали все известные им номера телефонов. Звонили в офис компании, самые дотошные смогли отыскать номера нашего загородного дома, судя по всему, какая-то прыткая особа раздобыла адрес моей московской квартиры. Только этого не хватало.
Оставшись одна, я некоторое время стояла у окна, смотрела на открывающийся с пятнадцатого этажа вид на Москву. Обычно он меня завораживал, а вот сегодня я лишь смотрела вдаль с напряжением. Затем вспомнила о том, что обещала Димке заказать ужин, позвонила в ресторан. Зашла в спальню и переоделась. Делала всё будто на автомате. И время от времени мысленно спрашивала себя: для чего я всё это делаю? Для чего я жду его на квартире, послушно заказываю ужин, если не хочу ни с кем общаться? И с Димкой в том числе?
Абакумов приехал через пару часов, с цветами. Шикарный букет чайных роз, он перешагнул порог квартиры с проникновенной и сожалеющей улыбкой.
– Детка, как ты?
Ненавижу, когда меня называют «деткой». Как в старых, плохих боевиках. Но я промолчала, возражать не стала, позволила себя обнять и поцеловать. Правда, тут же отстранилась, вроде бы отвлекшись на цветы. Даже поблагодарила:
– Спасибо, красивые.
Я вернулась в комнату, поискала глазами вазу.
– Как у тебя настроение? – спросил он, входя следом за мной. Я краем глаза заметила, что Димка снимает пиджак и развязывает галстук.